Клео показала им восточные и южные бараки, такие же как и их собственный корпус на западной стороне. «Новые Патриоты» называли их бараками, но на самом деле это были просто длинные ряды тюремных камер. В каждом бетонном квадрате помещались комод или книжная полка, а также раскладушка с настоящим матрасом. — Откуда нам знать, что получив лекарство, вы не утаите его? — резко спросила Клео. Она повернулась к ним лицом, в ее взгляде сквозили холод и подозрительность. — Мы уже спасли вас с большими личными затратами, разместили и накормили, вылечили раненых. Теперь собираемся сражаться за вас, и это до того, как вы сделаете хоть что-то для нас. — Справедливое замечание. — Челюсть Габриэля сжалась, плечи напряглись. — В таком случае, я добровольно останусь в тылу вместо того, чтобы присоединиться к миссии по проникновению в Убежище. Медленная, лукавая улыбка исказила обожженную сторону ее лица. — В качестве заложника, хочешь сказать? На лице Габриэля появилось страдальческое выражение. — Если Амелия не вернется, можете делать со мной все, что пожелаете. — Габриэль, нет… — начал было Мика, но брат поднял руку, чтобы заставить его замолчать. — Обещаешь? — беззаботно спросила Клео, но Мика понял, что это притворство. В Клео Ривер не было ничего легкомысленного. Мика быстро посмотрел на них. Это была игра за власть, которую его брат проигрывал. Под поверхностью чувствовалось напряжение, которое он не совсем понимал. — Да, — тяжело произнес Габриэль. Клео торжествующе улыбнулась. В его душе поселилось сомнение. Габриэль и вправду пожертвует собой? Или у него на уме другие планы? Почему он решил остаться с «Новыми Патриотами»? Им удалось преодолеть недоверие, ложь и предательство, но внезапно Мика перестал быть в этом так уверен. Нет. Он доверял своему брату. И не стал бы сомневаться в нем сейчас. Его подозрений заслуживала Клео. — И как же мы должны тебе доверять? — спросил Мика, не успев остановиться. — Мы видели, как ты пытала наших людей. Ты подожгла Уиллоу. — Ничего личного. Просто работа. — Она сделала паузу, зловещая улыбка искривила ее губы. — Хотя можно многое сказать о человеке, наслаждающемся своей работой. — Тебе доставляет удовольствие причинять людям боль? Улыбка застыла на ее лице. — Иногда овца должна носить волчью шкуру. Габриэль бросил на него предостерегающий взгляд. «Будь осторожен», — говорил он. — Как давно вы здесь? — спросил Мика, чтобы перевести разговор на менее неприятную тему. Клео достала из кармана брюк сигару и прикурила от зажигалки. — Генерал Ривер сделала форт Кохутта штаб-квартирой своего отделения шесть лет назад, через два года после того, как штат отказался от этого места из-за нехватки ресурсов — засухи и голода по всей стране — и сокращения бюджета. С тех пор форт служил запасной базой. Каждый глава знал о его существовании, хотя до конца света здесь постоянно проживало всего около сотни человек. — Те из нас, кто мог, привезли свои семьи. Мы также пытались спасти людей, отвергнутых Убежищем, где это удавалось. Многие состояли в бандах, которые уничтожили Поджигатели в Атланте. Мы приняли их больше месяца назад. «Армия освобождения Земли», «Правая рука Бога», «Латинское братство», «Кобры». — Бандиты и убийцы? — У Мики свело живот. Он вспомнил свой разговор с Джерико перед его смертью. О тех, кто сражается с монстрами… — Выжившие. — Глаза Клео вспыхнули. — Это люди, готовые сделать то, что необходимо для выживания. Взгляд ее глаз пробрал Мику до костей. Он всей душой желал сбежать. Здесь таилась опасность. Опасность для Габриэля, для всех них. Но если они уйдут, то рискуют жизнью Элизы. Своей собственной. Куда им идти? Наступила зима. Они находились посреди дикой природы. За пределами этого места нет ни электричества, ни тепла. К тому же они стали смертельными врагами и Охотников за Головами, и Поджигателей. Их возможности весьма ограничены. А без Джерико они остались без лидера. Позже тем же вечером Мика нашел Амелию возле их барака. Он хотел поговорить с ней с тех пор, как они оказались здесь. Она понимала его так, как не понимал никто другой, даже Габриэль. Холодный воздух резко резанул по легким. Звезды сверкали осколками льда на черной чаше неба. Мир погрузился в почти благоговейную тишину. — Может, нам стоит уйти? — высказал он свои опасения, которыми не решался поделиться с братом. — У меня нехорошее предчувствие по поводу этого места, по поводу всех этих людей. — Они нам нужны, — прошептала Амелия в ответ, в бледном лунном свете ее лицо выглядело решительным. — Как мы сможем справиться с Охотниками за Головами в одиночку? Особенно без Джерико. Мы не знаем, где они встречаются с Убежищем. Не знаем, по какой дороге они придут. Мы не знаем ни территории, ни возможных ловушек. Нам нужна помощь. Желудок Мики неприятно скрутило. — Мы что-нибудь придумаем. Мы всегда так делали. Она погладила свой браслет, который теперь носила поверх свитера, но все еще привязанный к кожаному шнуру, что он подарил ей все эти недели назад. Ей очень шло. Амелия встретила его взгляд, твердо и бескомпромиссно сжав челюсти. — А может, и нет. Но если Убежище — это то, о чем они говорят, то нам нужна помощь, чтобы попасть внутрь. Мы не можем поступать глупо, Мика. Мы и так потеряли слишком много людей. Мика разочарованно вздохнул. Он ненавидел это, но она права. — Я знаю, что это нелегко, — мягко сказала Амелия. — Ты всегда говоришь о том, что нужно быть хорошим, что нужно выбирать лучший путь. — Я убил Сайкса, — выдохнул он. Она наклонила голову, изучая его. — Он бы убил тебя, если бы ты этого не сделал. Мика попытался сформулировать уродливый клубок эмоций внутри себя. — Я чувствую себя виноватым, потому что убил его, хотя знаю, что должен был это сделать. И я чувствую себя еще более виноватым, потому что не убил его достаточно быстро. Если бы не колебался, Хорн остался бы жив. Амелия прищелкнула языком. — Ты чувствуешь себя так, потому что хороший человек. Это бремя лидера. — Я не чувствую себя лидером, — тихо отозвался Мика. Он чувствовал себя слабым, испуганным и полным сомнений. — Что, если я ошибусь? Что, если я совершу ошибку? Мы доверились Хорну. Мы чуть не погибли за него. Джерико умер из-за этого. — Ты проявил милосердие к Габриэлю и Сайласу, когда никто из них этого не заслуживал. А они изменились и спасли нам жизнь. Хорн сделал свой выбор, предав нас. — Выражение ее лица смягчилось. — Не позволяй таким людям, как он, изменить твою сущность, Мика. Ты научил меня этому. — Ты права. — Он улыбнулся, но улыбка получилась скованной. Напряжение все еще крутилось внутри него как винт. — Ты боишься, что все снова будет как на «Гранд Вояджере». Какое-то время он не отвечал. Затем кивнул. — Этого не будет. — Она протянула руку и сжала его пальцы. Ее прикосновение было нежным и легким, как взмах крыла бабочки. Амелия сидела так близко, а ее глаза светились так ярко. — Потому что на этот раз мы не жертвы. Она напоминала королеву воинов из какого-то далекого времени и места: белокурые волосы мерцающим венчиком окружали ее лицо, тонкие черты выточены из слоновой кости, глаза пылают яростной убежденностью. Лунный свет разливался вокруг них, как бриллианты, отражающиеся от снега. — На этот раз, — твердо сказала Амелия, — мы решаем свою судьбу. Она сжала его руку, посылая силу и утешение, напоминая, кто он такой. Он ощутил ее прикосновение, словно искры, пронесшиеся по его венам. Облизнул губы, по лицу разлилось тепло. Внутри него зашевелилось что-то крошечное, вырвавшееся на свободу, словно его сердце проросло перьями и улетело на крыльях. Мика мог бы ее поцеловать. Но не поцеловал. Амелия не принадлежала ему и никогда не будет принадлежать. Но он все равно ее любил. Глава 36 Амелия В канун Рождества утро выдалось холодным и серым. Амелия и остальные нашли участок не промерзшей глины на небольшой поляне под столетним дубом, таким высоким, что казалось, его ветви упираются в небо. В полумиле за пределами лагеря их окружал густой и дикий лес. Габриэль вырыл могилу. Земля была жесткой и твердой, но он справился. Снег на земле почти весь растаял. Небо выглядело приглушенно-серым, покрытое угольными тучами. Тяжелые мокрые снежинки осыпали их головы и плечи. Мика нашел несколько обрезков дерева и сколотил небольшой деревянный крест. Помолившись за душу Джерико, Мика по памяти прочитал знаменитое стихотворение Дилана Томаса. — Не уходи безропотно во тьму, Будь яростней пред ночью всех ночей… Не дай погаснуть свету своему, — тихо закончил он. Хотя у них не было ни тела, ни гроба, каждый написал записки — воспоминания, сожаления, надежды — на старомодных клочках бумаги и бросил их в землю. Сайлас неподвижно стоял рядом с ней, сжав руки в кулаки, его лицо напоминало жесткую маску. Только глаза выдавали потерянное и тоскливое страдание. Но он был здесь. Он не сбежал. Он не хмурился, не ухмылялся, не кричал, не наносил ударов. Он оставался здесь и разделял их горе.