Мой кукри между тем уже летел, сорвавшись с руки и начиная взрезать ткань мира, чтобы пересечь границу. Но не пересек. Причем переход прервал я сам. Потому что Бергер ушел, и контролеров стало вполовину меньше. Бергер ушел, но здесь остались его миньоны. Но они не были мне противниками - мерцающей телепортацией я уже оказался под сенью крыльца. И опять опоздал - потому что сзади в меня ударили сразу несколько темных щупалец аркана. Но сейчас, я - во время телепортаций ощущая позади мощь Тьмы, во-первых был к этому готов. А во-вторых, вместе с графом Бергером пропал бьющий по глазам и сбивающий мою концентрацию Свет. Поэтому выйдя из цепочки телепортации, я спокойно пропустил мимо два темных аркана, третий же просто перехватил. И дернул на себя, так что оперирующий конструктом оператор лишился сначала руки, а после верхней половины тела. Взрыв в центре трикветра Симонова, и вопль девяти одержимых раздался синхронно с предсмертными криками инквизиторов на крыльце - потому что промахнувшиеся по мне арканы прилетели в них. Но если мне темные щупальца вреда не причиняли, то воинам света темные конструкты определенно здоровья не прибавили, легко пробивая защиту Света. Я же, отпустив пойманный Аркан Тьмы, вновь мерцающей телепортаций сменил позицию, и увидел второго контролера. Того, кто оперировал Тьмой. Вот она - разгадка того, почему удерживающий меня Аркан Тьмы показался мне столь простым. Вторым контролером, совершенно для меня неудивительно, был недавний корнет и специальный агент ФСБ, а ныне - есаул конгрегации опричников Феликс Изотов. В черной форме опричника, со свастикой на груди, он выглядел более чем внушительно - в том числе и оттого, что в его глазах плескался непроглядный мрак. Вернее, если быть точным, передо мной сейчас находился не тот Феликс Эдмундович, которого я запомнил. Потому что определенно контроль над телом бывшего фээсбэтмена, а ныне опричника, перехватил Спящий. Спящий, который до инициации в теле Феликса определенно был адептом темных искусств. Не очень сильным адептом: мощь сдерживающих меня до этого момента Арканов Тьмы ему гарантировала личная «ближняя» охрана из двенадцати человек, а также сразу три трикветра Симонова, выстроенные тридцатью одержимыми. Все они были в темной форме ТАТИ - московской Тайной Академии Темных Искусств. Вот только один трикветр был уже уничтожен мной, когда я выдернул из него Аркан, а второй развалился под воздействием силы Света, когда контролеры допустили ошибку, пытаясь удержать меня в глыбе. И сейчас Феликс Эдмундович мне противником не был. Может быть для кого-то он и выглядел внушительно, но не для меня - я сам на таком ранге темных искусств, что могу любого напугать. И даже ближняя группа поддержки Спящего в теле Изотова меня не смутила. Пусть даже это была чертова дюжина - специальное построение для одержимых, о котором я только слышал. Потому что разработано оно было в ТАТИ, и фээсбэтмены секретом создания «чертовой дюжины» с императорскими навигаторами не делились. Вокруг Феликса собрались две шестерки одержимых: две переплетенные звезды Давида, каждая из которых забирала силу, а Феликс ее контролировал и направлял. Только против меня, без поддержки Света и при уничтожении двух из трех трикветров, даже генерируемая подобным построением сила не котировалась. «Феликс Эдмундович, какая встреча!» - даже не успел договорить внутренний голос, когда брошенное мною копье демонического пламени попало в бывшего специального агента ФСБ, а ныне есаула конгрегации опричников, сбивая ему контроль над Тьмой. Опричник как раз формировал очередной Аркан. Защитой, как полагается одержимым, он серьезной не обладал. Тем более что Спящий в его теле наверняка был одержимым, развивающимся в Ментальной магии. А в этом случае вообще с защитой плоховато. Так что мое копье демонического пламени для чертовой дюжины - могучей в атаке, но беспомощной в обороне, оказалось фатальным. Клубящийся в руках Феликса мрак прыснул в стороны, мгновенно визуально потяжелел и расплавленным черным свинцом брызнул на есаула и частично на одержимых чертовой дюжины. Легко прожигая и мундиры, и кожу, и плоть с костями. Феликс, вернее Спящий в его теле, громко закричал, падая на колени. Но сделал себе этим только хуже - бежать нужно было. Он же рухнул на колени прямо в центре лужи материализовавшейся Тьмы, похожей на вязкий расплавленный гудрон. Феликс наконец понял, что для спасения ему надо попробовать переместиться, но теперь ему это не удалось - разбрызгивая вокруг себя ошметки дымящейся черным паром плоти, закипающую кровь и капли черной жижи, он упал лицом вниз. «Amen», - только и сказал я, когда крик резко оборвался. Бергер сбежал. Феликс, вместе с контролирующим его Спящим, погиб. И остался один цесаревич. Который вздрогнул, когда я материализовался у него за спиной и сломал ему на всякий случай правую руку. А ведь они такой компанией уже приходили ко мне втроем - мелькнула мысль. Приходили после прорыва демонов через порталы по всему миру. Тогда я думал, что они приходили для того, чтобы поймать меня на применении темных искусств. А сейчас понимаю — это был только повод. Приходили они для того, чтобы в первую очередь меня убить. И если бы в прошлый раз вовремя не подоспели ахтырцы, эта замечательная троица попыталась бы завалить меня еще тогда, в усадьбе Юсуповых-Штейнберг, когда я благодаря помощи Анастасии выжил в поединке с озаренной - мелькнула у меня мысль. Нет. Не сходится - вдруг понял я ошибочность своих рассуждений. И тогда я бы их всех раскидал, если бы потребовалось. И сейчас я их разобрал бы всех троих легко - именно поэтому почувствовавший что запахло жареным Бергер очень быстро сбежал, едва надо мной был утерян контроль. А почему Бергер убежал? Он, конечно, не очень хороший человек, но ни идиотом, ни тем более трусом епископ точно не является. И из всей троицы граф — определенно самый опасный противник. Правильно, сбежал он потому, что надо мной был потерян контроль. Теперь остается только один вопрос. Кто тот самый… тот самый, что включил недавно вокруг усадьбы Свет? Причем включив Свет два раза, быстро пришел, и также быстро место битвы покинул. Потому что если бы эта божественная сила рядом сохранялась, черта с два я бы смог справиться с контролерами, и Бергер бы не сбежал. Вопрос этот, с довольно очевидным ответом, я оставил на потом. Потому что на повестке было более насущное дело. «Ну что сынку, помогли тебе твои ляхи?» - мог бы сказать я, обращаясь к наследнику престола. Еще я мог его окончательно обездвижить, и узнать, заключал ли он пакт или соглашение с герцогиней Мекленбургской, а если да - делал ли он это до нашего разговора с ним с Ольгой, или уже после. Несомненно, я бы все это сделал, если бы цесаревич был более умным - и не стал размениваться на недавний разговор со мной, а сразу бы попытался меня убить. Поэтому даже если он что-то знает, не факт что обладает он достоверной информацией. Поэтому сказал я всего два слова. - Иммолейт импрувед, - только и прокомментировал я, когда тело царевича исчезло в яркой вспышке пламенного взрыва после брошенного мною копья демонического пламени. От недавнего наследника престола не осталось даже праха - лишь выжженное пятно сухой почерневшей земли, да обгорелый перстень, который я машинально подобрал. Сразу после того, как опали языки демонического пламени, на площади перед усадьбой повисла тишина. Ну, как тишина - стонал и цеплял землю носками ботинок лишенный руки один из опричников конгрегации, выл одержимый в мундире ТАТИ, постанывали выжившие после удара темными плетьми инквизиторы на крыльце. Еще что-то скрежетало в самом особняке. Одной стены в нем не было - именно той, через которую меня вытащили на аркане. Похоже, становится уже традицией - там где я, там разрушения. «Там, где я, там Победа» - подсказал внутренний голос, который слушать я конечно же не стал. Потому что кроме всего прочего, я еще и очень скромный. Сейчас вокруг меня, в ожидании своей участи, на разном удалении собралось не меньше полсотни человек - примерно поровну выживших инквизиторов и опричников. Первые пришли сюда с графом Бергером, вторые с есаулом Изотовым. А эти двое шли сюда вместе с цесаревичем, для того чтобы меня убить. Кроме того, поодаль я не столько увидел, сколько ощутил ауру нескольких десятков пленных бойцов в энергетических кандалах. Личная гвардия Ольги. Да, охраняющие нас бойцы после первого ошеломляющего удара понесли потери, но все же здесь другой мир и другие реалии - как рыцари в средневековье, профессиональные бойцы, тем более массово, тут гибнут нечасто. Выжившие инквизиторы и опричники, почти мгновенно лишившиеся командиров, нападать на меня не пытались. Видели и знали, на что я способен. Исполнители. Они просто исполнители - сказал я сам себе. Потому что после того, как исчез лед конструкта Анастасии, в подкорке сознания вновь узнаваемо заклокотала ярость лорда-повелителя, шепчущая мне о том, что все вокруг должны умереть. «Ты же не будешь искать штурмовую винтовку, из которой стреляла Анжела, чтобы наказать и оружие. Они выполняли задание, не зная кто цель», - вспомнил я слова, сказанные мной Халиду в наркопритоне Высокого Града. Неожиданно это воспоминание помогло успокоиться, и словно зацепиться якорем сознания, противостоя потоку поднимающейся внутри ярости. Тем более, что я давно устал убивать. - Пленных освободить, раненым оказать помощь, дождаться прибытия полиции и в деталях доложить представителям императорской охранки все то, что здесь произошло, - дал я и опричникам, и инквизиторам, и гвардейцам Ольги указание, после чего наконец покинул этот мир, бросив кукри в темный мир отражения. Глава 21 Оказавшись в теневом отражении, первым делом осмотрелся. С души сразу как камень упал - вокруг светло, тихо и спокойно. Настолько, насколько может быть спокойно, когда меньше чем в двух километрах от тебя высится до неба настоящая Тьма, широкой воронкой замершая над центром Петербурга. Белая крепость здесь, в это мире, была освещена целиком и полностью. Осмотревшись, я вдруг увидел вдали, на воде залива, знакомый силуэт. Неожиданно. Потому что это была яхта «Эскалада». На краткий миг даже поймал прострацию недоумения, не понимая в каком из миров сейчас нахожусь, и не бред ли это вообще. Потому что как ни крути, по голове мне хорошо настучали, когда только что болтали на аркане. Но недоумение прошло, когда вспомнил, что «Эскалада», пусть формально и принадлежит швейцарскому клану, возникает только там, где появляется интерес Мекленбургов. К которым Елизавета, сестра герцогини, как никак относится напрямую. И наверняка она «нашла» яхту в этом мире, также используя ее здесь для собственных нужд. Мысли мои прервало ощущение чужого внимания. Обернувшись, я увидел на крыльце особняка Елизавету и Ольгу. Последняя не очень ровно держалась на ногах, а ее белая туника была вся в крови. Елизавета Ольгу более-менее в порядок привела - глаза у девушки уже снова горели ровным ярким светом спокойной силы. Но переодеться та не успела. Ну да, с того момента, как я закинул Ольгу в вырубленную между мирами дверь, прошло меньше трех минут. Большая часть которых пришлась на патетическую речь тешившего эго цесаревича. И сейчас, совсем не обращая внимания на свой внешний вид, Ольга подбежала ко мне и крепко обняла. - Я испугалась, - честно призналась она. - Ой да брось, - бодро сказал я, успокаивающе гладя ее по волосам. - У меня все под контролем было. - Да? - отстранилась Ольга, и провела пальцем по моей щеке, продемонстрировав налипшую грязь и кровь. - Я же сказал, что все было под контролем, но не сказал, что это было легко, - улыбнулся я.