Закашлявшийся в комнате Святослав достает меня из завернувших не в то русло мыслей. Где-то в глубине души я беспокоюсь о его дальнейшей судьбе. Но, что могу сделать? Приютить у себя и поставить на ноги? Двое возможных сумасшедших под одной крышей. Нет уж, извольте. Мне и без того проблем хватает. Я закрываю глаза и глубоко вдыхаю прохладный воздух с улицы. Пахнет летним утром. Пахнет рассветом. На холодильнике лежат желтые стикеры. Не клейкие. Я подхожу вплотную к высокому, серебристому «гробу» с продуктами и поднимаю руку. Они точно там лежат… Точно. Нахожу их, достаю один, и там же нащупываю черную ручку. На стикере пишу свой номер телефона. Ящики рядом с газовой плитой. В нижнем, под пакетом с пакетами, хранится конверт с наличкой «на всякий пожарный». Отсчитываю несколько крупных купюр. Конверт обратно в ящик. Постиранная одежда Святослава аккуратно висит на змеевике в ванной. Убедившись, что карманы штанов достаточно сухие, я выбираю тот, что на замке и вкладываю в деньги и стикер. Если не позвонит, то хоть поживет месяц-другой в каком-нибудь хостеле и разбавит свой рацион нормальной едой, а дальше уж как сам пожелает. Едва коснувшись головой подушки, я проваливаюсь в сон. Последние пять лет это просто темнота, не имеющая времени. Выключил компьютер – монитор погас, процессор отдыхает. Включил – чернота монитора сменяется яркой картинкой, процессор равнодушно работает дальше. Мне бы систему переустановить. * * * На спине уснул, на спине и проснулся. Каждое утро я открываю глаза и несколько минут рассматриваю совершенно ровный белый потолок. Быть может, стоит написать на нем яркими красками «Доброе утро!»? Запястье – часы. Двенадцать часов пятьдесят три минуты. Откинув в стороны шторы, я щурюсь от яркости дневного света и отворачиваюсь от окна. Святослава нет. На его матрасе лежит аккуратно сложенное постельное белье, футболка, шорты и согнутый пополам лист бумаги. Рядом с ним – деньги. Я разворачиваю лист. «Прости за почерк, давненько я ничего не писал. Крис, я безмерно тебе благодарен за помощь там, на дороге, за еду и выпивку, за кров. Номер твоего телефона я приберегу, но, скорее на память, а вот денег взять не могу. Прости. Прости и за то, что ушел вот так. Наверное, с моей стороны это невежливо, но, надеюсь, что ты поймешь. Я чувствую, как жизнь покидает меня, да и правильно делает. Многое я потерял, и мне этого не вернуть. Нет, рук на себя не наложу, но ты видел, что со мной происходит. Я умираю. Можно было бы сказать, что я зря топтался в этом мире, однако, наша с тобой встреча внесла некие коррективы. Веришь в судьбу? Хотя, не знаю, как это назвать. Возможно, есть иное объяснение. Сегодня я проснулся и вдруг вспомнил кое-что со времен заключения в лечебнице. И как я мог это забыть? Мне тогда было семь лет. Была там одна женщина-врач, и ее отношение ко мне сильно отличалось. Вместо холода были забота и тепло. Она приносила мне сладости, не задавала дурацких вопросов и не подсовывала тесты. В ней я нашел поддержку. За день до моей „выписки“ она вот что мне сказала: „Однажды ты встретишь человека с двумя тенями. Передай ему, что в час последней потери он не должен колебаться и сделать так, как велит голос“. Не знаю, как это возможно, но, вероятно, ты и есть тот самый человек. Сейчас, на душе стало легко. Прям груз с плеч, и даже некая радость, что ли. Наверное, я действительно сумасшедший, но теперь считаю, что это было моим предназначением. Надеюсь, слова той женщины тебе помогут, и я все-таки на что-то да сгодился. Прощай, Крис». Я есмь мы Сегодня в торговом центре я убиваю двух зайцев: проветриваю мысли и покупаю подарок для Евы на ее день рождения. Двенадцать лет не каждый день исполняется. Но сначала кофе. Всегда нужно начинать с него. Из множества кофеен, которые разбросаны здесь по всем этажам, я отдаю предпочтение только одной. Небольшие бордовые и неприлично мягкие креслица – вот, что меня в ней привлекает. И, конечно же, вкусный кофе. Между столиками бесшумно передвигается маленькая, хрупкая официантка. Она словно парит от одного посетителя к другому, сияя беззаботной и немного детской улыбкой. В ее карих глазах мелькает беспокойство, некая растерянность, но на какие-то доли секунды. Закрадывалась мысль, что она просто боится что-то не успеть, что-то забыть… На бейдже выгравировано золотистыми буквами «Полина». Полина приносит мой заказ – черный кофе. Без сахара, без молока. Чистый и ничем не испорченный. Одарив очаровательной улыбкой, она упархивает дальше, оставляя после себя ненавязчивый аромат фиалок. Я достаю из кармана записку Святослава и в очередной раз перечитываю. Особенно ту часть, в которой он пишет о словах некой женщины. Напоминает пророчество. Не очень веселое. В сказках как-то покрасивее, с намеком на светлое будущее. Герой спасет принцессу из заточения и снимет проклятие. Герой спасет горожан от чудовища. Герой спасет весь Мир от злодейского злодея и его злодейских планов. Звучит, как объявление о поиске работы. Теперь герои не нужны, да их и нет. Спасти себя – главная забота человека. – Всегда есть исключения. – Слишком мало, – шепчу я. – Кстати, он меня видел. – Кто? – я складываю записку, убираю ее обратно в карман штанов. – Я два часа, как из дома вышел, а ты только явился? – Соскучился? – Как же… – как обычно, стараюсь не слишком шевелить губами. Я чревовещатель. – Все-таки он видел. – Почему я тебя не вижу? – понимаю, что Голос говорит о Святославе.