Ключ в замочной скважине. Я разворачиваюсь. – Света? Правильно? Простите, но я прекрасно знаю, что «внутри вас с нами». Работа такая. – О! Вы психолог? – Нет. Судмедэксперт. И поверьте мне, что там, – я указываю поочередно на их животы, – уж точно нет никакого Бога. Но спасибо за информацию. Повисает тишина – сигнал зайти в квартиру, захлопнуть дверь и закрыть ее на три замка. Наконец-то дом. Я облегченно выдыхаю, скидываю кеды и прохожу в комнату. Щелчок выключателя – загорается лампочка. Рюкзак летит на кровать. – Привет, Варь, – она как обычно стоит в углу. Холодный оскал в ответ. – Хоть бы раз спросила, как прошел мой день, костяшка ты бездушная! – я делаю вид, что обиделся, швыряю в нее носок и демонстративно ухожу на кухню, оставив ее подумать над своим поведением. Настроение приходит в норму, а Голос услужливо молчит. Как говорится, дома и стены помогают, но полагаться только на них я не собираюсь, поэтому беру из холодильника бутылку темного рома. Сладковатый аромат ванили, пряностей, апельсиновой цедры и немного шоколада… Первый глоток всегда самый приятный – напиток игриво обжигает горло и разносится по всему телу расслабляющим теплом. Горячее знакомство. Во вкусе добавляются нотки карамели, оттенки трубочного табака и корицы… Второй глоток – закрепляющий. А вместе с третьим в организм проникают щупальца опьянения, и с каждым последующим глотком они все плотнее и плотнее обвиваются вокруг сознания. Изгоняя проблемы. Выбрасывая переживания. Игнорируя душевный груз. * * * Прохладный душ заметно бодрит, и после него, я следую вновь на кухню. Хватаю бутылку рома, бутылку колы, высокий стеклянный стакан и через комнату попадаю на лоджию. Деревянный столик с раскладным стульчиком отлично вписываются в нашу компанию. Из приоткрытого окна дует освежающий ветерок. Пахнет мокрым асфальтом. Пахнет дождем. Должно быть темно – ночь почти наступила. Но эти «Белые ночи»… Невероятно романтическое явление, по мнению тех, кто гостит в Питере. А как по мне, так отсутствие полноценной темной ночи – настоящий кошмар и Ад наяву. * * * После нескольких стаканов взгляд слегка затуманивается, и тянет на разговоры. К тому же я обещал… Болтливость – не моя черта, но алкоголь делает ее очень даже моей, и язык развязывается. Я предпочитаю выпивать один. Или с Артемом. Варя не в счет. С ней я могу говорить часами и в трезвом состоянии. Однако… – Варвара! Надо поболтать! – я в очередной раз смешиваю напитки, но, сделав глоток, понимаю, что она сама не придет, и поспешно встаю. – Прости-прости! Сейчас все будет! Пошатываясь и путаясь в собственных ногах, мне удается доковылять до Вари и повиснуть у нее на плечах. – Что ж ты такая костлявая? Совсем извела себя этими диетами, – ворчу я, пока тащу ее на лоджию. Или она тащит меня… Безразличие. – Ладно… Твое дело… Удовлетворенный оскал. Я ставлю Варю лицом на улицу и указываю в сторону метро, из которого порциями выходят люди. – Гляди-ка, станцию открыли. Вопросительный взгляд. – Так и быть! Расскажу! – я выпиваю содержимое стакана, незамедлительно его наполняю и вкратце обрисовываю Варе сегодняшний инцидент. Задумчивость в глазницах. – Вот и я не знаю, что это за хрень, – высунувшись наружу, я смотрю на людей, спешащих домой под проливным дождем, который успевает изрядно намочить и меня. Ветер усиливается и выворачивает зонты наизнанку, превращая их в бесполезную ношу. Близость к происшествию в вагоне я не озвучиваю. Во-первых: непонятно, по какой причине мое тело было не моим, и пугать Варю раньше времени, нет желания. Во-вторых: Варя не знает о Голосе, и я не хочу, чтобы она переживала. А вот Голос знает о Варе, но никогда не задает насчет нее вопросов и вообще в квартире не появляется. Никогда. – Даже, если тот курьер – каннибал, то это все равно не объясняет настолько дикого поведения. Дикого… Дикий… – повторяю я, пробуя слово на вкус, а затем продолжаю. – Зачем убивать в таком месте? Да еще и тут же начинать… Трапезу. Осуждение. – Что такого? Ну, трапеза и трапеза. Не цепляйся к словам, суть-то не в этом, – я пожимаю плечами и плюхаюсь на стул. Негодующий оскал. Варя тоже вспоминает дело Кринова и Морских. – И я о том же! И это люди? Выродки… Да, их закрыли, но малую-то жалко… Еще и этот рыжий с девкой на станции… Такие важные и смотрят свысока… Ты меня слушаешь? – возмущаюсь я, но зеваю от навалившейся усталости, и глаза сами собой закрываются… На поводке – Как думаешь, почему нас освободили от «Псевдо»? – задумчиво спрашивает стройная невысокая брюнетка. – Скоро все кончится, – пожимает широкими плечами рыжебородый высокий мужчина. – Нужно время, чтобы мы восстановились.