Перед тем, как покинуть сцену, он еще раз обвел взглядом зал, а когда отыскал глазами Пульку, она едва под кресло не свалилась. У нее до сих пор перед глазами стоял его разъяренный образ, когда он гнался за ними и кричал ту фразу на латинском языке. Несмотря на то, что праздничное мероприятие все-таки состоялось, праздник был испорчен. Конечно, Пулька понимала, что это по ее вине, и ей было ужасно стыдно, но она успокаивала себя тем, что сделала это не только во благо школы, но и города, а может, даже всего человечества, как бы это высокопарно ни звучало. После концерта всех учеников отпустили домой. Погода стояла великолепная, и пятиклашки отправились в парк, кроме тех, кто уехал домой с родителями, кто был на мероприятии, и Пульки. После пережитых за день эмоций ей было не до прогулок. К тому же надо было придумать, как заставить носителя совершить еще один добрый поступок. Тем более Вирт сказал, что его нужно нейтрализовать как можно быстрей, иначе он много бед натворит. А как можно думать во время развлечений? Вот она и ломала голову по дороге домой. Но, как по закону подлости, все мысли куда-то разбежались, а из Степы советчик был никакой. Вместо того, чтобы подкинуть какую-нибудь идею, он то и дело твердил: «Пуля непременно что-то придумает». Сказано – железяка. Может только команды выполнять, а творчески мыслить – это не про него. Весь оставшийся день, чем бы ни занималась девчонка, уроками или пила чай с мамой, она постоянно думала и думала об этом. Мозги чуть не сломала, но так ничего и не придумала. И только, лежа в постели перед сном, позволила своим мыслям освободить голову. «Ладно, как говорит бабуля, утро вечера мудренее», – подумала она и уснула крепким сном. Глава 25 И действительно, утро оказалось мудренее вечера! Открыв глаза, Пулька очень удивилась, что так легко проснулась сама. Никогда такого не было. Хотя нельзя сказать, что она была тяжела на подъем, но все же без будильника не обходилось. Девчонка чувствовала себя полной сил и энергии. Единственное, что омрачало настроение, так это осознание того, что школу никто не отменял. Но радовало то, что учебный год подходил к концу и на горизонте уже махали белым платочком длинные летние каникулы. А как она их проведет, пока неизвестно. С кухни тянуло чем-то вкусненьким, отчего тотчас заурчало в животе. Девчонка выпрыгнула из постели, как хлеб из тостера, и направилась в ванную. По-быстрому умылась, почистила зубы и пошла на запахи. Судя по тому, что мама стояла у плиты в велосипедках и футболке, нетрудно было догадаться, что она уже пробежала свои положенные километры. Пулька подошла к ней и заглянула в сковороду. – Мммм, сырнички, – улыбнулась она, – я их обожаю и готова есть на завтрак, обед и ужин. Да и на полдник не откажусь. – Ты так говоришь про все сладкое, – усмехнулась родительница и спросила: – Уже умылась? – Угу, – кивнула девчонка. – Тогда садись, будем завтракать, – сказала родительница. Ждать пришлось недолго, вскоре мама водрузила на стол тарелку с золотистыми кругляшочками и уселась рядом. Девчонка положила себе пару сырников, сверху добавила сметану и обильно полила малиновым вареньем. – Как же это вкусно! – откусив кусочек, воскликнула она и на мгновение прикрыла глаза от удовольствия. – Мам, ты волшебница. – Не, – рассмеялась женщина, – я только учусь. – Надо сказать, у тебя неплохо получается, – хмыкнула дочь и тут же пожалела о сказанном. – А что у тебя с учебой? – спросила мама. – Ты уроки сделала? – Нет, конечно, – вздохнув, закатила глаза Пулька, – я пойду в школу с несделанными. – И какой у тебя первый урок? – пропустив мимо ушей ее ерничанье, продолжила допрос та. – Литра, – ответила девчонка. – Не литра, а литература, – поправила ее родительница. – Что Ромаш… – осеклась она и тут же исправилась: – Что Татьяна Романовна задала? «Эта та, которая меня постоянно поправляет, – мысленно ухмыльнулась Пулька и подумала: – Как хорошо, что она не умеет читать мои мысли». – Да что, – фыркнула девчонка, – как обычно, стих наизусть. – Что в этот раз? – не унималась родительница. – «Есть женщины…», – не договорила Пулька. – Ясно, Некрасов, – перебила ее мама, – ничего не меняется в школьном образовании. Я его учила, твоя бабушка и прабабушка тоже. Интересно, через сто лет тоже будут учить? – Наверное, и через двести, – хмыкнула девчонка, – я вот не понимаю, неужели нет современных авторов? – Как это нет? – сказала родительница. – Конечно есть. Только дело в том, что Некрасов, как и Толстой, Чехов, Тургенев, это классика. А те, кто пишет программу школьного образования, видимо, считают, что без них воспитать ребенка невозможно. Надеюсь, ты выучила стихотворение? – Мам. – Девчонка с упреком посмотрела на нее. – Ну хорошо, хорошо, – улыбнулась та, – я тебе верю. Ладно, давай доедай и беги, а то опять придешь в школу туфелька в туфельку. Мать в очередной раз вспомнила любимое выражение Татьяны Романовны, и они дружно рассмеялись. Пулька слопала сырники, убрала за собой посуду и пошла одеваться. По дороге она снова включила мыслительный процесс, усиленно пытаясь придумать добрый поступок для носителя. Но в этот раз думать долго не пришлось. Решение пришло само собой, как, впрочем, и накануне, вот только девчонка не сразу поняла, что это оно. Уже подходя к школе, она вдруг услышала писк. Первой мыслью было – котенок. Пулька остановилась и, прислушиваясь, стала искать источник звука. Оказалось, что он доносится из-под кустов, что росли вдоль забора на школьной территории. Она сорвалась с места и рванула туда, а когда забежала в калитку, краем глаза заметила чуть в стороне от входа в здание своих одноклассников и Петьку среди них. Судя по тому, как они громко гоготали и что-то бурно обсуждали, нетрудно было догадаться, что вчерашний поход в парк прошел весело. Не обращая на них внимания, девчонка помчалась к кустам и в этот момент услышала вслед голос Петровича: – Лексевна, ты куда? – Романова, вход здесь, – вторил ему Соловейчик. «А то я не знаю», – ухмыльнулась Пулька. Она думала, что они ее не видели, но не тут-то было. Разве можно пройти незамеченной мимо соседа по парте. Ей иногда казалось, что он увидит ее даже с закрытыми глазами. Она невольно вспомнила, как Вика Зуева однажды сказала ей: «Пулька, мне кажется, он в тебя влюблен», на что та ответила: «Да ерунда это. Просто мы хорошие друзья». Она и правда так считала. В то время, когда он еще заикался, Пульхерия была единственным человеком, кто не избегал его общества. Но и после того, как Степа избавил его от этого недуга, их отношения не изменились. «Так что никакая это не любовь», – подумала она и прежде, чем скрыться за углом здания, снова услышала его голос: – Пулька, ты куда? Девчонка не стала ничего отвечать и рванула к кустам, откуда по-прежнему доносился писк. Каково же было ее удивление, когда, заглянув под ветки, она обнаружила там маленького лохматого и грязного щенка. Глядя на него, сердце болезненно сжалось. – Малыш, – Пулька присела рядом, – ты как тут оказался? Он тотчас смолк и, смешно наклонив голову, уставился на нее черными бусинками глаз. Несмотря на его замызганный вид, он оказался очень милым. Его шерстка была черного цвета, и только на груди красовалась белая манишка, а на лапках такие же носочки. Одно ухо висело, а другое озорно торчало вверх. Недолго думая и напрочь позабыв про школьную форму, она сгребла его в охапку и прижала к себе, а тот положил голову ей на грудь и шумно вздохнул, как будто говоря: «Ну наконец-то я тебя нашел». – Какой ты хорошенький, – поглаживая его, пробормотала девчонка. За знакомством она не обратила внимания, как к ней подошли одноклассники, и только когда вновь услышала голос Петьки, увидела их. – Лексевна, это что за собачонок? – Не знаю, – она пожала плечами и кивнула на убежище найденыша, – я нашла его здесь. – А как он там оказался? – спросил Соловейчик. – То же самое я могу у тебя спросить, – хмыкнула Пулька. – Да как? – вмешалась в разговор Вика Зуева. – Небось, кто-то подбросил. – Какой милашка, – погладив щенка по голове, сказала Даша Камышова. Она хотела забрать его у Пульки, но тот, как зарычит. В его исполнении это выглядело настолько смешно, что подростки прыснули со смеху. – Ты смотри, какой грозный пес. – Даша потрепала его за ухо и спросила: – и что теперь с тобой делать? Мы же не можем бросить тебя на улице. Тот, словно понял, что она обращается к нему, и звонко тявкнул, заставив пятиклашек снова рассмеяться. – Надо найти ему хозяина, – предположила Маша Пичейкина. – Я бы забрала его себе, но у меня уже есть собака. Моя мама одну еле терпит, а если я еще одного принесу, она выгонит меня из дома. – А у меня старики не любят собак, – сказал Вовка, – поэтому у нас два кота. – А мне родители не разрешают заводить животных из-за брата, у него аллергия на их шерсть, – вздохнула Даша. – Я бы с удовольствием его взял, – сказал Петька, – но у моей мамы тоже аллергия. Всю дорогу у Пульки было странное ощущение, будто она не просто так нашла щенка, и вдруг ей пришла в голову потрясающая идея. Она поняла, что собачонок – это и есть решение. «Может, это Вирт мне помогает?» – подумала девчонка. Конечно, если бы не его задание, она не задумываясь забрала бы щенка себе. Пулька была уверена, что ее родители не запретили бы ей этого. Но, созревший в голове план предусматривал иной вариант действий. – И у моей, – подыграла им она и со вздохом добавила: – И чего они у нас все такие аллергенные? Пульхерия вдруг вспомнила, как мама говорила ей, что как таковой аллергии не существует, это чисто психологическое заболевание. Чихнув пару раз от запаха, например, какого-то цветка, люди так накручивают себя, что потом начинают чихать от всего подряд. «Хорошо, что мама не слышит, что я приписала ей аллергию, иначе она устроила бы мне такой нагоняй», – подумала девчонка. – Ребята, кажется, я знаю, что с ним делать, – радостно воскликнула Пулька. – Что? – хором выпалили те. – Давайте попросим директора оставить его в школе, – ответила она и, заметив сомнение на их лицах, продолжила: – Ну а что? Кому он помешает, если будет жить у охранника? – Да, в принципе, никому, – закивал Соловейчик. – Я думаю, директор не согласится, – замотала головой Вика. По-прежнему не выпуская из объятий щенка, Пульхерия поднялась и, продолжая наглаживать его, выдвинула аргумент: – Значит, мы должны уговорить его. – Мне кажется, он все равно не разрешит, – высказал свои сомнения Петька. – Когда кажется креститься надо, – стрельнув в него глазами, фыркнула та. – Зачем сразу думать о плохом, если мы даже еще не поговорили с ним? Пулька хоть и убеждала их, но в душе была согласна с ними. Она понимала, что уговорить носителя оставить щенка в школе будет не так-то просто. Ни за какие коврижки он не даст своего согласия добровольно, а чтобы этого добиться, придется снова поставить его в безвыходное положение. Как было в случае с Анжеликой Сергеевной. Если бы на сцене в тот момент был кто-то еще, он бы в жизни ей не помог. Правильно когда-то Иннета, дочка Вирта, сказала: «Для тривиалов добро как красная тряпка для быка». «Щенок – это мой шанс, и я должна использовать его во что бы то ни стало», – решила для себя Пульхерия. Пока подростки решали судьбу собачонка, тот едва успевал крутить головой, наблюдая за ними, а те, глядя на него, не могли сдерживать улыбок. До чего же он был смешной.