— Уф! Я понимаю, — обратилась она к Сумо, — думаешь, я того. Ну и, в общем-то, правильно думаешь. Звонок мобильника испугал ее до полусмерти. — Алло! — Сара, это Сэм Джонс. — Да, Сэм? — В трубке, откуда-то издалека, доносились чьи-то возмущенные крики. — Вам что-нибудь известно о неком Дрейке Воэне? — громко спросил Сэм, стараясь перекричать шум. — Да. Я как раз хотела звонить вам насчет него. — Кто он такой? — Жених вашей сестры. — Вы уверены? — Да. — Подождите, не вешайте трубку. — Послышалась какая-то возня, затем непонятный щелчок, и запыхавшийся Сэм опять заговорил: — Сара, вы уверены? — Голос у него был растерянный. — Уверена. Мне только что звонил Джон и сообщил, что Дрейк едет сюда. Но я не предполагала, что он доберется так быстро. Можно с ним поговорить? — Одну минуту. Она подождала, и через некоторое время в трубке раздался возмущенный голос с английским акцентом: — Да! Сара невольно вздрогнула: — Не кричите, пожалуйста. Вы Дрейк Воэн? — Я бы так сказал, — ответили на другом конце провода чуть спокойнее. — Дрейк, пожалуйста, послушайте меня. Я Сара Кенни, работаю вместе с Джоном Квигли. — С детективом, я его знаю. — Дрейк, что у вас там происходит? — Я приехал к Кэти, а этот на меня налетел! — Налетел? — Ну да! Кэти в коме. Это так печально! — Я понимаю, Дрейк. Успокойтесь немного, пожалуйста. И я сделаю так, что вы сможете увидеть свою невесту. Договорились? — Было бы неплохо. — Понизив голос, Дрейк спросил: — Не могли бы вы сказать этому человеку, чтобы он отпустил мою руку? — Ну конечно. Ждите меня, я приеду в госпиталь в течение получаса, и мы обязательно со всем разберемся, ладно? Только, пожалуйста, не волнуйтесь. — Не буду, да. — А теперь передайте трубку Сэму, будьте добры. — Вы хотите сказать, что этот клоун — жених моей сестры? — послышался голос Сэма. — Сэм, отпустите его. Дрейк ничего плохого ей не сделает, но Джон говорит, он немного… неуравновешенный. Сила тут не поможет. — Да он прямо ворвался к ней в палату! Я не знал, что и подумать! — Я все понимаю. — Он тут причитал, рыдал, хватался за Кэти, ну, мама, конечно, перепугалась. Мы не могли его выставить — пришлось вызывать охрану. И что же вы думаете? Он забился в истерике! — Он художник! — Придурок он! — Сэм, вы тоже успокойтесь, пожалуйста. — Сара поднялась и взяла ключи от машины. — Я выезжаю, буду у вас через двадцать минут. Хорошо? — Отлично, — сказал Сэм и тут же разочарованно переспросил: — Через двадцать? — Да, — подтвердила Сара и выключила телефон. Только этого ей не хватало! Она обернулась к Сумо: — Придется тебе еще погулять. Ну, извини… Сумо вильнул хвостом, и Сара почувствовала себя страшно виноватой. — А давай ты останешься дома? Холодно становится. Да и поесть тебе пора! — Она открыла холодильник и, достав пакет с мясными обрезками, показала его Сумо. — Ну как ты на это смотришь? Сумо облизнулся. Она высыпала еду в собачью миску, и та опустела в два приема. — Я тебе обещаю, завтра будем гулять долго-долго! Сара заперла заднюю дверь, взяла монтировку и вышла в ночь. 42 Джон выбрался из такси и закрыл за собой дверь. Он расправил уставшие плечи и захромал мимо магазинчика, где продавались кебабы, и прачечной самообслуживания. Снова в Килберне. Казалось, весь день он только и делал, что ходил кругами. Офис Гарри д'Анджело находился на самом верху уродливой многоэтажки. В темной грязной парадной воняло мочой. Он дошел до второго этажа, завернул за угол и наткнулся на группу подростков. Те играли в кости — в какую-то современную разновидность, из стереосистемы грохотал быстрый рэп. Увидев Джона, они остановились, и все, как один, вроде бы безразлично, но настороженно и пристально уставились на него. Им всем было не больше пятнадцати, но их вид не сулил ничего хорошего. Одеты они были в новенькие кроссовки и куртки-кенгуру, на головах — бейсболки, на шеях — массивные золотые цепи. Двое подняли руки к поясу. — Привет, ребята, — поздоровался Джон. — А холодно сегодня! Ребята молча проводили его взглядом. Когда он прошел мимо, один заржал и сказал ему вслед какую-то скабрезность, но Джон решил, что, пожалуй, лучше не отвечать. Он поднялся еще на восемь пролетов и остановился у квартиры 32А. Он запыхался, левая, больная нога будто пылала. Джон постучал в дверь Гарри д'Анджело. Ответа не последовало, как, впрочем, и какого-либо движения за дверью со стеклянным окошком. Что теперь делать? Оставить записку? Или лучше визитку? Он пригнулся, открыл крышку почтового ящика, собираясь опустить в него карточку. Но даже она туда не влезала. Из забитого почтой ящика торчало несколько сложенных газет. Джон опустил крышку, поднялся и прижался лбом к стеклу. Ладно… Может, этот д'Анджело отправился к праотцам, или уехал в отпуск, или его богатая мамаша приказала долго жить, он получил наследство и теперь болтается в круизе по солнечным Карибам. Только Джону почему-то не верилось ни в то, ни в другое, ни в третье — чутье ему, что ли, подсказывало, или профессиональный опыт, или следы крови под ногтями. Что же делать? Можно, конечно, смело обойти игроков в кости, вернуться к себе в гостиницу, на целый час залечь в ванну и набирать, набирать этот самый номер. А можно и посмотреть. Что тут думать? Он вынул бумажник и извлек из него инструмент для вскрытия дверей. Включив в прихожей свет, он увидел под дверью гору газет. И тут же на него обрушился сногсшибательный запах, словно наехал двухтонный грузовик. Чуть не задохнувшись, Джон выскочил на лестничную площадку и бесшумно закрыл за собой дверь, пытаясь сдержать рвоту, потом вдохнул побольше воздуха, прикрыл нос шарфом и заставил себя снова войти. Стараясь не дышать, он осмотрел всю квартиру. Она оказалась совсем небольшой, обставленной дешевой мебелью, но при этом довольно чистенькой. В мойке на кухне было пусто, на столах — ни соринки. Через раздаточное окно Джон рассмотрел гостиную. Очевидно, д'Анджело вел свои дела прямо из дома. У дальней стены стоял недорогой деревянный стол, рядом — два простых шкафа с папками. Еще в комнате были кресло и телевизор, а также пара фотографий и розовая мусорная корзина, совсем не подходящая к деревянной мебели. Вот и все имущество. В стену, разделяющую кухню и комнату, был встроен аквариум, но в его мутной воде, как показалось Джону, не водилось ни одно живое существо. Он прошел дальше. В глубине квартиры запах стал еще сильнее. Там оказались две двери. Он толкнул левую. В спальне никого не было. Постель разобрана, рядом на стуле лежала одежда, а на полу стояли уличные ботинки. Похоже, жильца этой квартиры застали за чтением — на кровати валялся номер «Дейли мейл». Джон посмотрел, от какого числа газета. Девятнадцатое ноября — за два дня до того, как Кэти стреляла в Хогана. Он поднял со стула брюки и нащупал в заднем кармане бумажник. В нем оказались точно такая же карточка, какую ему отдал Фрэнк, и водительские права. Джон рассмотрел фотографию Гарри д'Анджело — приятное открытое лицо, седые волосы. Эти права он получил в пятьдесят восемь лет, в Бристоле. Джон положил права обратно в бумажник и просмотрел остальное его содержимое; кредитные карты, деньги — все было на месте. В последнем отделении лежала любительская фотография мальчика. Сходство было несомненным: Джон сразу догадался, что это сын д'Анджело.