— Фрэнк, несчастным детям нужен был дом. Там, где они жили раньше, они просто погибали. На лице у Фрэнка не дрогнул ни один мускул. — А вы с Сэди… Разве ты не помнишь, как вы были счастливы? Разве забыл, как твоя Сэди хотела ребятишек? Ведь она плакала, Фрэнк, вот на этой кухне сидела и плакала! — Ее рука метнулась к лицу, потом снова легла на руку Фрэнка. — Я помогла вам, Фрэнк, тебе и Сэди. Я сделала вашу семейную жизнь полноценной. — Помнится мне, не совсем бескорыстно, — спокойно ответил Фрэнк, характерным жестом потерев пальцы свободной руки друг о друга. Лиззи отшатнулась. — Ну да, у нас были расходы… пожертвования и… — Пожертвования? На сиротский приют, что ли? — ехидно спросил Фрэнк. — Нет, в благотворительный фонд, который приютом заведовал. Было трудное время, Фрэнк. — Из какого они приюта? — При каком-то религиозном ордене. — Да? И при каком же? — Не помню. — Не помнишь, где ты взяла двухлетнюю девочку и четырехлетнего мальчика? — Сейчас-то какая разница? Зато у тебя есть дети. Фрэнк помрачнел. — Из какого приюта взяли Кэти? — Это… где-то в окрестностях Дублина. — В окрестностях Дублина? — Я… — У Лиззи дрожали руки. — Это было так давно. Я… Фрэнк вынул фотографию, которую забрал у Джона, и положил ее на стол перед Лиззи. Та невольно застонала. — Посмотри на мою доченьку, Лиззи. — Фрэнк наклонился к ней. — Посмотри, что она сделала с собой. И с какой стати она так сделала? Что за мужик, в которого она стреляла? Уолтер Хоган его зовут. — Я его не знаю. Фрэнк холодно поглядел на нее: — Не знаешь его, но знаешь, что его застрелили? Маху ты дала, Лиззи. — Как это? — Она побледнела. — Фрэнк, ты меня совсем запутал. Я не понимаю, о чем ты… Фрэнк, клянусь, я не знаю, что тебе наговорили, только это все неправда. Неправда! — Тогда скажи, где ты взяла детей. Это дело уладить — раз плюнуть. Вдруг дыхание Лиззи стало судорожным. Фрэнк не пошевелился. Он давно знал, что она мастерица выкидывать такие штучки. — Ладно, хватит дурака валять! — Не надо, Фрэнк, я больная женщина. — Больная — может быть, а вот приличная — вряд ли. Она расплакалась: — Ничего ты не понимаешь! Они бы наверняка умерли! — Это при живых-то родителях? — Мне не родители их дали. — Еще бы! Ты их украла. — Как ты можешь говорить такое? Никого я не крала! — Она сжала руку Фрэнка и зарыдала, когда он ее выдернул. — Клянусь тебе, не крала! — Нет? Тогда где ты их взяла? — Я не могу сказать! Он меня убьет! — Кто? Кто эта сволочь? — Фрэнк, не надо! Фрэнк грохнул кулаком по столу так, что Лиззи испуганно вскрикнула. — Оставь мне эти «не надо»! Слушай, Лиззи, мы с тобой давно знаем друг друга, я тебе зла не хочу, но предупреждаю: не скажешь — мало тебе не покажется. У меня дочь стрелялась, в коме лежит. Сын ненормальный, дерганый какой-то, у Майло мальчишка вообще помер. Так что, если ты, сучка несчастная, знаешь чего, давай выкладывай. Откуда взяла детей? — Я не могу! — Лучше бы ты сказала, или, Богом клянусь… — Пальцы Фрэнка мертвой хваткой сомкнулись на ее запястье. Лиззи вскрикнула от боли: — Фрэнк, не надо! — Не надо? — ухмыльнулся Фрэнк. — Чего не надо-то? Я же ничего невозможного не прошу, а, Лиззи? Хватит, это твой последний шанс. Она что-то тихо прошептала. — Что ты там бормочешь? — Это Нико. Он ее похитил, мне ничего не оставалось… сказал, если не помогу ему, он меня убьет. В багровое лицо Фрэнка будто выплеснули ведро ледяной воды. Рот у него открылся, щеки побледнели. Он оцепенел от ужаса. Придя немного в себя, он рявкнул: — Где похитил? — Не знаю. Где-то в Ирландии. — А Робби? Она покачала головой. — Робби тоже из Ирландии? А мальчишка Майло откуда? Лиззи зарыдала. Несколько секунд Фрэнк ничего не говорил. Потом он рывком перевернул стол, и чайник, чашки, печенье полетели в разные стороны. Он дико взревел, в голосе его было столько звериной тоски, что Лизи съежилась. И тут он неожиданно ринулся к ней. — Фрэнк! — Она едва успела увернуться от удара его кулака. — Сука проклятая! Ты мне еще за это ответишь! — Фрэнк, прости, прости, пожалуйста… Фрэнк отшвырнул ногой стул и стремительно вышел из дома. 30 Сара неслась на большой скорости. У отеля «Джуриз-Инн» она сердито погудела таксисту, который тащился еле-еле, и получила в ответ вытянутый вверх средний палец. В ярости она резко бросила свой «опель-манта» в другой ряд, газанула мимо таксиста, а потом подрезала его так, что бедолага едва успеть ударить по тормозам. Сумо чуть не ткнулся в переднее стекло и от неожиданности тявкнул. — Прости, Сумо. — Сара смотрела в зеркало заднего вида, как пес возвращается на место.