— Мама Кэти? — Ну да. — Ноздри ее еще сердито раздувались, но глаза смотрели уже не так гневно. — И все-таки что вы здесь делаете? — К нам сегодня приходил ваш сын, Сэм, — объяснил Джон, протягивая руку для приветствия. Женщина пожала ее, хотя не сразу. — Он нанял нас, чтобы мы выяснили, где Кэти… была до сих пор… Взгляд женщины подобрел еще чуть-чуть. — А я и не знала, что он уже кого-то нанял. — Можете позвонить ему, он подтвердит. — Нет, не надо. — И она указала на фотоаппарат. — Простите меня. Я подумала, что вы из газеты. Крутился тут недавно один, вынюхивал… — Ничего страшного, меня и похуже обзывали, — улыбнулся Джон и с облегчением заметил, что Шарлотта ответила натянутой улыбкой. — Вы извините, — продолжил он, — не хотелось вас беспокоить, но для расследования нам очень нужна фотография Кэти. Если сейчас неудобно, я могу вернуться позже… — Нет-нет. — Шарлотта медленно подошла к изголовью кровати, посмотрела на дочь и тыльной стороной ладони смахнула слезу. — Досталось вам. — Ох, досталось. Не знаю, что и думать. — Она села в пластиковое кресло и взяла Кэти за руку. — Все эти годы… я больше всего хотела верить, что она жива. Не могла смириться с тем, что ее нет. Знаете, тем летом я каждый день ждала, что ее тело вынесет на берег. Месяцами ходила по пляжу. И ничего… — Да, кошмар… — Кошмар, — спокойно согласилась она. — Терять детей — это ненормально. Они же твоя плоть и кровь. Ты за них переживаешь, волнуешься. Я потом все засматривалась на каждую светленькую девочку, все представляла, какой была бы теперь моя Кэти… Джон кивнул. — Всем досталось, не только мне, всем — мужу, сыну… Всем. А она — вот. Вернулась доченька моя. — Мать осторожно убрала прядь волос со лба дочери. — Такая тихая, правда? — Да. — И что толкнуло мою красавицу на поступок, о котором и говорить-то страшно? Джон не нашелся что ответить. — Что же с ней стало? — Шарлотта гладила мягкие локоны Кэти, а по щеке катилась слеза. — Такая была хорошая, славная девочка… Что пришлось пережить моей малышке? Джон представил, каково было тому мужчине, когда выстрел снес ему полголовы, превратив лицо в кровавое месиво. Он чувствовал запах бездымного пороха, видел шок в глазах Кэти, видел пистолет у нее в руке. — Страх, — тихо ответил он. — Страх может заставить человека убить другого человека. — Но это же был безоружный старик. — Допустим, — пожал плечами Джон. — Мало ли какие у нее были причины, какие-то были. — Вы правда так думаете? — Шарлотта внимательно посмотрела на него. — Правда. — Не верю, что есть причины лишать человека жизни, — сказала она и вытерла слезы. — Я хочу знать, что случилось с моей дочерью. Я хочу знать, как… — она быстро обвела рукой палату, — как до этого дошло. — Она повернулась к Джону. — Фотографируйте, мистер Квигли. Узнайте, что случилось с моей дочерью. Я хочу понять, зачем она вернулась, зачем пыталась покончить с собой. Джон коснулся руки несчастной женщины: — Даю вам слово, я постараюсь. 9 — Входите. — Сэм Джонс с улыбкой открыл дверь своего фешенебельного пентхауса. — Ваш ароматный партнер сегодня не с вами? — Он поехал в гостиницу, где жила ваша сестра. — Вот как! Сара заметила, что он вздохнул с облегчением. Иногда другие мужчины странно реагировали на Джона. — Вы не разочарованы? — спросила она. — Нет, конечно! Входите, входите. Похоже, вчера вечером он произвел прекрасное впечатление на нашу маму. — Он знает подход к женщинам. — Правда? — Во всяком случае, он так считает. Вслед за Сэмом она прошла по длинному белому коридору в просторную разноуровневую гостиную с панорамным видом на Буши-парк. За раздвижной дверью балкон с деревянным полом. Ослепительно-белый цвет стен подчеркивал красоту развешенных на них шелкографий. Немногочисленная темная мебель была по-мужски строга. Утопленные в стены книжные полки почти черного дерева сочетались с таким же журнальным столиком. Простой конверт и спортивная сумка из дешевой ткани смотрелись здесь неуместно. — У вас красиво, — сказала Сара: она сидела в глубоком мягком кожаном кресле, поглаживая подлокотники. — Спасибо. Сам обставлял, — ответил Сэм, теребя запонку. — Э-э, могу я предложить вам что-нибудь выпить? — Пожалуй, я не отказалась бы от кофе. — Молока, сахара?.. — Только молока. — И так сладко. — Простите? — Так, старая шутка. Я тоже пью кофе без сахара… — Казалось, Сэм хочет сказать что-то еще, но продолжения не последовало. Вместо этого, открыв раздвижную дверь в японском стиле, он прошел в кухню. Сара отметила, что дома он, похоже, почти не готовит. — Все, что мне отдали в полиции, лежит на столе, — сказал Сэм из кухни, наполняя чайник, — а ее одежда — в сумке. Он вернулся в комнату. Сара открыла конверт и аккуратно вытряхнула из него содержимое — часы, дешевенькое серебряное колечко, связку ключей и зажигалку. — Ни паспорта, никаких других документов. Только наш адрес и адрес того… мужчины, — добавил он. — Которого она застрелила? Врача на пенсии? — Да. — Интересно, при чем здесь он? Думаю, полицейские уже пытаются установить, что их могло связывать. — Да, только все впустую. — Сэм недоуменно пожал плечами. — Врач, вышел на пенсию, член местного исторического общества, большой любитель бриджа. В биографии абсолютно ничего предосудительного, полиция считает, что он случайная жертва опасной сумасшедшей. — Какие у них основания считать ее сумасшедшей? — Так ведь нормальные ни с того ни с сего не стреляют в кого попало? — Не знаю. — Понимаете, я в полной растерянности. Мать… она уверена, что должна быть какая-то причина. Но я не знаю… — Не знаете чего? Сара взяла в руки часы — маленькие, серебряные, с пурпуровым циферблатом. Она перевернула их и увидела на задней крышке выгравированную розу, а пониже — еле заметную надпись. Потерев ее пальцем, она прочла: «Кэти — мое сердце навеки». — Кто-то любил ее. — Кэти-то? Да, я видел надпись. В гостинице она сняла номер под фамилией Тодд. Из чего я сделал вывод, что она пользовалась именем Кэти Тодд. — Или ей дали эту фамилию, — заметила Сара. — Тоже верно, — согласился Сэм, отводя взгляд. — Пойду посмотрю, как там кофе. Сара положила часы и взяла кольцо. Массивное, грубоватое, с дельфином. «Любопытное сочетание, — отметила она про себя, — дорогие элегантные часы и дешевое колечко». И тихо произнесла: