Их открыл Мак. Точнее Мак–Два, отец присваивал номера по собственной прихоти, а не времени проведения изменения внешности. Конечно, он не мог знать историю штурма генетических лабораторий, тем более того, что было раньше, но с упоением слушал рассказы ветеранов того боя. С окончания операций, Фрэнк перестал быть собой, став копией своего отца и верным последователем его дела. Уже три года его братья и отец вербуют пиратов и грабят города, постоянно наращивая свою мощь. Незаметно для себя Мак подошëл к забегаловке, неоновая вывеска которой гласила: «Скворечник». – Ладно, – выдохнул пират. – посмотрим, что нам приготовил этот день. Ева. Утренний туалет девушек «Скворечника» начинался вечером. – Подъëм, девочки! Быстрей! Быстрей! – Шугар бегал по комнатам, стуча во все двери, заставляя подняться. – Собрание через полчаса! Собранием он называл сборище сонных женщин, которые внимательно выслушают сегодняшнюю квоту по сборам и претензии начальника. Свити подняла голову с подушки. Растрёпанные волосы синего цвета закрывали большую часть обзора, но усилие мысли, сделало их прямыми и чëрными. «Кажется такими они были раньше? Или нет?» – подумала она. Одев первое, что попало под руку, женщина отправилась в ванную комнату. Из зеркала на Свити посмотрела женщина с нездорово–бледной кожей и грустными глазами. Правый уголок рта марало красное пятно кровоподтëка. «Похоже, тот вчерашний перестарался, – подумала девушка. – Как меня это всë достало!» – вздохнула она, и начала накладывать тональный крем, чтобы скрыть побои. Однажды у неë был клиент, подключëнный к юкнету. Он спросил у неë, знает ли Свити как называется еë работа. – Шугар зовëт нас улыбчивыми девочками, – невинно моргая ответила она. Клиент рассмеялся. – Не плохо! Но раньше вас звали проститутками, как тебе? – Я не знаю… что это значит? – То есть тебе всë равно? А я если я назову тебя шлюхой? Шалавой? Давалкой? – Я… мне всë равно, – ответила Свити, опустив глаза, вызвав очередной взрыв смеха. Лишь после она почувствовала всю мерзость этих слов. Не поняла, а почувствовала, что люди вкладывали в эти слова раньше. Это было… оскорбление. Не название профессии или дела, а обозначение статуса. Всë это Свити поняла на подсознательном уровне, лëжа под очередным клиентом. «Это было… неприятно, – глядя в свое отражение в зеркале, подумала она. – Иногда кажется, что лучше бы я не знала». Несмотря на то, что один из клиентов обронил маленький складной нож, она не спешила сводить счëты с жизнью, несмотря на осознание отвратительности своего ремесла. «Хорошо, что он тогда его обронил», – вспоминая, подумала Свити. После того, как его поймали над жестоко убитой проституткой, в одном из борделей, вход в такие заведения ему был заказан. «Ещë чуть–чуть. Немножко осталось подкопить, и я убегу отсюда!» – при мысли о побеге, из еë глаз прыснули слëзы, заставив имплант радужки глаза начать менять цвета. Приведя себя в порядок, она вышла в зал «Скворечника», где собрался весь обслуживающий персонал паба. В центре круга стоял Шугар. Одетый в лëгкий халат из блестящей ткани розового цвета, рослый мужчина обладал несообразной манерностью. Его длинные ногти были выкрашены в красный цвет, на носу крепились очки с жëлтыми стëклами, а на шее висела цепь с буквой Т, только длинная палочка выступала за линию короткой. Однажды, Свити увидела, как Шугар сидит с этой цепочкой, крепко сжав еë обеими руками, и шепчет что–то. Он думал, что находится в комнате один, но не рассчитал, что девушка ещë должна была расплатиться с ним сегодня. Когда Свити тихонько вошла в его кабинет, Шугар стоял на коленях, отвернувшись к стене. – … грехи наши, как и мы прощаем должникам… – бормотал он. – Шугар, я принесла деньги, – сказала девушка. Он вскочил как ужаленный, после чего отхлестал еë по лицу, заставив запомнить, что перед тем, как заходить к нему, надо стучать. – Эй, слушайте сюда, – Шугар похлопал в ладоши, возвращая Свити к реальности, – сегодня каждая из вас принесëт по сотне, а остальное оставит себе. Слова вызвали недовольные шëпотки. – Эй–эй–эй, это что за недовольство? Может хотите пойти на улицу? Но кому вы там нужны? Я спас вас всех от каторги на фабриках, между прочим! И вы все будете делать то, что я скажу, пока я не велю остановиться! – он топнул ногой, будто подчëркивая свою важность. – Тебе что–то не нравится? – он подошëл к Свити, видимо еë лицо было самым недовольным. – Нет, сэр, – сказала она. – Напомни мне, сколько вы должны были отдать за вчерашний вечер, а? – Шугар смотрел в упор, но девушка не поднимала глаз. – Фокси, сколько было за вчера? – По шестьдесят фунтов, сэр. – отозвалась названная работница. – Вот именно. А сколько вчера принесла ты? – Шугар всë ещë пытал Свити. – Сорок, – прошептала она. – Я не слышу! – Сорок фунтов, сэр! – Сорок… выйди–ка в центр, – он схватил Свити за руку, вытащив в центр круга. Шугар запустил руку в карман халата, достав перчатку из мягкой ткани, и натянул еë на руку. Как только он убедился, что перчатка сидит как надо, сутенёр со всего размаху ударил Свити по лицу, заставив еë растянуться на полу. – Вот что бывает с теми, кто не выполняет уговор. Сколько ты принесëшь мне сегодня? – Сотню фунтов, сэр, – сквозь слëзы прошипела Свити. «Интересно, он надевает перчатку, чтобы не оставить следов на лице, или чтобы не повредить свою руку?» – подумала она. – Не нравится что–то? Валите на фабрику, там вы узнаете, что такое труд, что такое «тяжело» и что такое «дисциплина»! – орал Шугар. – А если не хотите, то виляйте задницами активнее! Делайте так, чтоб мужики бегали за вами, пуская слюни! Делайте свою работу! – последние фразы сутенëр проорал прямо в ухо Свити. Ни одна из девушек не посмела ему прекословить. – Сотня. К концу ночи. Бегом готовиться, – закончил собрание Шугар, удаляясь в кабинет. Свити поднялась, и последней отправилась в свою комнату, вспоминая первую встречу со своим хозяином. Тогда она училась в школе, и занятия ей нравились. Ученики делали друг другу массаж под строгим взглядом наставников, играли на музыкальных инструментах и рисовали картины. Несмотря на отсутствие окон в здании, каждый рисовал окружающий мир прекрасным, полным света и жизни. Будущая Свити тоже видела мир светлым и добрым, полным нового и яркого, даже не видя его вживую. Она так и не научилась петь, несмотря на все наказания учителя музыки, но и эти уроки ей очень нравились. Тогда и пришëл он. Заведующая попросила Свити выйти из класса, прямо посреди занятия, чтобы познакомить с тем, кого она назвала «покупателем». – Привет, юная леди, – во весь рот улыбнулся Шугар. – Привет, – ответила она, мгновенно получив удар током от заведующей. – Проблем с этикетом у неë никогда не было! – возмутилась она. Дело в том, что будущая Свити должна была сказать «здравствуйте, сэр». А фамильярность она допустила потому, что радушие со стороны Шугара было для неë новинкой, и она рассудила, что должна отвечать соответственно. – Ну это не беда! – мужчина ответил заведующей, и повернулся к девушке. – Как тебя зовут? – Ева, сэр, – ответила она. – Ева? Как–то слишком строго! Давай, ты будешь «Свити»? А? Как тебе? – Мне нравится, сэр, – улыбнулась Ева. – Потому что ты такая сладкая! Ну ты поняла! – разулыбался Шугар. – Так в чëм причина отбраковки? – поинтересовался он у заведующей. – Не умеет петь. – Ох–ох–ох, это беда. Сколько скинете? – Отдаëм за двадцать. – За двадцать? Без вокала? Не тратьте моë время! – мужчина начал было уходить, но его остановила заведующая. – Назовите вашу цену! – Я забрал бы еë за десять. Максимум двенадцать. – Это грабëж! – воскликнула женщина, на что Шугар пожал плечами, продолжая уходить. – Ладно, забирайте за двенадцать! Мужчина вернулся, и взял Еву за руку. – Дорогая, иди собирать вещи, мы уезжаем, – сказал он, на что девушка радостно захлопала глазами и убежала в свою комнату. На парковке она села в машину без окон, и уехала из школы навсегда. Ей было шестнадцать лет.