– Я и не прикидываюсь. – Ну да, конечно. Ты в лицо мне это скажи. Сергей достал карманное зеркальце (ворованное, выломанное из пластиковой невсамделишной пудреницы) и посмотрел на отражение брата, но ничего не сказал. – Сыграем в карты? – предложил Герман. – Кто выиграет, тот до конца дня делает, что хочет. Обыграть его было легче, чем переубедить, и Серёжа со вздохом уточнил: – В «дурака»? – В «двадцать одно». Едва началась игра, как до близнецов донеслось: – Мальчик. Боковым зрением Серёжа заметил ноги в мокасинах из искусственной замши. Мокасины отвлекали. От них исходил слабый запах пыли, прибитой дождём к асфальту. Это навевало мысли о путешествиях и далёких краях, мысли такие лёгкие, легче воздуха, натыкающиеся на невидимую преграду, которая накрывала детский дом – и жизнь близнецов. «Притворюсь, что не слышал, – решил Серёжа, – может уйдёт». – Мальчик! – повторил незнакомец уже настойчивее. У него был акцент человека, выросшего на нежном южном побережье. Не верилось, что побережье существует. Не верилось, что за пределами детского дома и поглотившего его города вообще что-то есть. – К кому это вы обращаетесь? Вообще-то нас тут двое, – огрызнулся Сергей. Обычно эта фраза ставила посторонних в тупик. Но сегодня был необычный день, потому что незнакомец ответил: – К твоему брату. Герман, если не ошибаюсь? У меня к тебе дело, Герман. От удивления Сергей поднял глаза. Перед ним стоял мужчина лет сорока пяти, небритый и загорелый. Это был загар не того благородного бронзового оттенка, которым щеголяли модели с рекламных голограмм. Мужчина как будто давно не мылся. Как цыган: грязный загар и жёлтые глаза, притом один смотрел на Германа, а другой косил на сторону. – Нам не разрешают говорить с незнакомыми, – сказал Герман извиняющимся тоном. Косоглазый протянул ему визитную карточку. На ней значилось: «Андрей Грёз». Что это за фамилия? Не бывает таких фамилий у нормальных людей. Только у тех, кого показывают в убогих реалити-шоу по кабельным каналам. А Сергей этого мужика даже в фильмах ужасов не видел. На визитке, как стрекозиное крыло, поблескивал водяной знак. Он напоминал ленту Мёбиуса с тремя оборотами. Чуть ниже было напечатано: «Коррекционный детский дом семейного типа». И, как будто на этом знакомство состоялось, мужчина продолжил: – Я только что приехал, и города не знаю, а мне нужна кое-какая помощь. В долгу не останусь. – А что надо делать? – Помыть мне машину. – Он добавил: – Я заплачу. Две тысячи хватит? Это многое меняло. Можно было попросить воспитателя закинуть эти деньги близнецам на телефон и сидеть в Интернете, раз уж их не пускали в компьютерный класс. И так отвлечь брата от города. Машина цвета неухоженной зубной эмали стояла прямо напротив проходной. На капоте, под слоем дорожной пыли – рисунок: калифорнийского типа красавица в одних чулках. – Моя школьная любовь, – сентиментально объяснил Косоглазый. Сергею не понравилось, как брат смотрит на Косоглазого. С огромным интересом. Это отражалось в лобовом стекле. Брат выпросил у завхоза ведро и принялся за дело, а Сергей наблюдал, уронив голову на плечо. Тела он не чувствовал, целиком уступив его брату, и если Косоглазый и заметил это, то не подал вида. – Вы ведь уже закончили школу? – Только девять классов. – Не достаточно? Герман напрягся. – А что не так? Два раза в неделю к нам приходят учителя. Нас даже на экзамены возили. И мы сдали их очень хорошо. И хотя он умолчал о том, что половину ответов за него написал брат (а кто бы смог это проверить), а с одним из экзаменуемых от вида близнецов случился пенный припадок, Сергею понравилось, что Герман заговорил о них обоих. – А дальше-то что? – поинтересовался Косоглазый. – В институт поступим, как все. Там и общежитие дадут. – В институт? А чем вы хотите заниматься? – Я с людьми работать хочу, – неопределённо ответил Герман, – а Серёга – шить. – Не буду я шить, когда вырасту. Я… отправлюсь в полярную экспедицию, – выпалил Сергей. Косоглазый взглянул на него, и глаза весело блеснули. Или так просто показалось из-за его косящего глаза. Чёрт-те что это косоглазие. – В полярную экспедицию? Но почему? – Потому что там людей нет. – Всё, – объявил Герман, – готово. Он бросил губку в ведро, отошёл на пару шагов и полюбовался результатом. Машина оказалась белого цвета. Красавица переливалась на капоте, как страз Сваровски. Отражала свет. Они обменялись ещё несколькими фразами – мальчик-урод и мужчина с южным загаром и акцентом. Сергею показалось, что они оба тяготятся разговором. Затем Косоглазый протянул Герману деньги, хлопнул близнецов по плечу и уехал. «И больше мы его не увидим», – подумал Сергей. На следующий день Косоглазый вернулся и предложил близнецам уехать с ним. Кто-то распустил слух, что Косоглазый купил близнецов для съёмок в детской порнографии. Сергей знал, что через пару дней эта байка всем наскучит, и тогда заговорят о торговле органами. К тому времени близнецы будут уже далеко. Слухам он не верил, но в документах о передаче попечительства расписываться не стал. – И что теперь? Из-за тебя мы никуда не поедем?! – распекал его Герман, расхаживая из угла в угол в их маленькой спальне. – Ты всегда был эгоистом! Нет бы сразу отказаться, но ты… – Я тебя не держу. Езжай куда хочешь. – Не держишь? Надо же, как любезно с твоей стороны! Да если бы я мог поехать куда-то без тебя, я бы так и сделал. Лишь бы никогда тебя больше не видеть! – Вот, – подхватил Серёжа, – наконец-то ты вспомнил, что нас невозможно разделить. Раз ты переезжаешь, то куда я денусь? Где ты, там и я. Какая-то подпись ничего не меняет. Подумав, Герман спросил на полтона ниже: – Разве так можно? Без твоего согласия. – А кто сказал, что нельзя? Ты когда-нибудь слышал о таких случаях? Лично я – нет! Так почему бы не пользоваться этим в своих интересах? – Каких ещё интересах? – тупил брат. – Да таких, что наш новый знакомый может оказаться не таким классным парнем, как ты думаешь! Вдруг он начнёт драться или… – Сергей задумался, что ещё им может угрожать, но в голову ничего не шло. Не пересказывать же слухи, которым он не верил. – Короче, мы тогда просто позвоним в опеку и расскажем, что я ничего не подписывал. Нас в тот же день изымут. Теперь понятно? – Об этом я не думал… – А меня это не удивляет. Ты вечно сначала делаешь, а думаешь только потом, если вообще думаешь. Где б ты был, если бы не я! – Если бы не ты, – ответил Герман, – я был бы уже за тысячу километров отсюда. Конечно, Серёжа и сам не знал, можно ли так или нет. Но всё прошло гладко, ведь детскому дому не терпелось снять с себя ответственность за близнецов, а Косоглазый, со своей стороны, был в них заинтересован. Близнецы простились с директором, с теми из воспитателей, которые не ушли в отпуск, с буфетчицей баб Таней, которая всегда норовила положить близнецам обед в одну тарелку вместо двух, приговаривая: «Ты, сынок, каждой головой по очереди кушай». И вот Сергей стоял, поправляя на поникших плечах лямки рюкзака, и оглядывался на место, где прошло его детство. Высоко в небе над детским домом он вдруг увидел красный воздушный шарик и провожал его глазами, пока тот не слился с красной тряпкой заката. «Может, это всё и к лучшему», – подумал Сергей и сел в машину. Начало поездки он проспал. Он сам не заметил, как это произошло, и когда проснулся, солнце уже давно село. Ночная прохлада перетекала через опущенное стекло. Машина никуда не ехала. – Наконец-то! – сказал Герман и потянулся всем телом. – Косой спросил, можно ли нам фастфуд. Я сказал, что да.