– У-у! Почти легендарная личность. Про моего деда в свое время даже песня была. – И какая же? – Сбил тебя наш летчик Ли Си Цын. – Никогда не слышала. – Это естественно, – улыбнулся Сергей. – Это чисто наше… Он по молодости все мотался по разным странам, местных… дятлов социалистической ориентации летать учил. А так как те все равно толком ничему научиться не могли, он иногда сам вместо них… того. Во Вьетнаме сбил шестерых, например. – Наших? – охнула Глэдис. – Угу. Но это так, по молодости. Потом он все больше на Ближнем Востоке работал. Впрочем, ваши там тоже были… Воцарилось недолгое, но тягостное молчание. Как ни крути, десятилетиями их страны глядели друг на друга через прицел, да и сейчас отношения были далеки от идиллических. То, что они сейчас возле одного костра и, случись нужда, будут прикрывать друг другу спины, что-то значит лишь здесь и сейчас. И только для них самих – в глобальном плане ничего не изменится. Потом Глэдис все же не выдержала и сказала: – Я думаю, все изменится. Старое всегда уступает новому… – Ненавижу, когда мне говорят: ты старше, значит, раньше умрешь. В этом случае я достаю пистолет и уточняю их последнее желание. – Э-э… Вы это к чему? – К тому, что моя страна намного старше твоей. И пережила уже не одного трехнедельного удальца, решившего, что ему море по колено. – Но я не… – И я не. Поэтому давай больше не будем кидаться громкими идеями – слишком легко зацепить друг друга за больное. Согласна? – Да… – Ну и замечательно. Тогда возникает серьезный вопрос: ты какие конфеты любишь?.. Через полчаса, когда гостья ушла, Лисицын посмотрел на сестру и едва не расхохотался. Более всего Маша напоминала ему сейчас исходящий паром чайник, который вот-вот, еще немного – и пыхнет так, что крышка вылетит… Щелкнул ее по носу – девчонка от неожиданности едва не свалилась с ящика – и поинтересовался: – И что нам не нравится? – А чего она на тебя смотрит, как кошка на сало? Ишь, нарядилась! Ну вот, логики в словах не больше, чем в ее ревности. Хотя, конечно, лишний раз подтверждает результаты старого эксперимента: если в одной комнате запереть группу людей, то мужчины оценят расположение дверей и окон, а заодно прикинут, кто из мужиков опаснее в драке. Ну а женщины запомнят прически и одежду других женщин. И рассказывайте потом насчет гендерного равенства, сексизма и прочих отрыжек современной цивилизации. А может, все проще – одеты обе сегодня были практически одинаково. А, как известно, бесконечно можно смотреть на горящий огонь, текущую воду и лица женщин в одинаковых платьях. Лисицын с трудом подавил смех: – Вы, женщины, только и озабочены что туфлями на каблуке, макияжем и духами. Скажешь, нет? – Это чтобы мужчинам нравиться. – Нет, это потому что вы маленькие, некрасивые и пахнете так себе. Очередная попытка задушить брата, как и все предыдущие, закончилась ничем. Атака началась утром, и Лисицыну будь у него на это время, оставалось лишь поаплодировать врагам, кем бы они ни были. В самом деле, ночной бой – штука непредсказуемая. Вдобавок стереотипы заставляют ожидать именно ночного штурма, скорее всего, перед рассветом. А значит, все готовы к бою, минное поле активировано, и не факт, что его удастся задавить своей электроникой. Если она вообще имеется. Пулеметчики наблюдают за окружающим через тепловизоры, охранные амулеты готовы поднять тревогу, поэтому скрытно подобраться на рубеж атаки, а главное, накопить силы для броска крайне затруднительно. В общем, сплошные проблемы. Иное дело – утро. Всю ночь ожидавшие атаки солдаты усталые и расслабленные, минное поле как раз снимают… В общем, бдительность упала, и противник четко уловил этот момент. Повезло еще, что у него то ли были проблемы с тяжелым вооружением, то ли грузовики представлялись чересчур заманчивыми трофеями, чтобы бездумно их расстреливать, но и без того получилось неплохо. Лучше всего начавшееся веселье описывалось словами «шквал огня». Лес вокруг будто взорвался, и двое американцев, а также половина солдат Бакомбо, занятые на уборке мин, умерли мгновенно. А потом из леса выплеснулась коричневая волна атакующих и поперла на лагерь. Спасло их, откровенно говоря, в основном то, что нападавших было не столь уж и много. Да, конечно, в первый момент казалось, что их толпы и толпы, но на деле в лесу пряталось не более сотни бойцов. Да и обстрел разом ослаб – большинство шло в атаку, а на бегу вести огонь куда сложнее, чем с заранее присмотренных позиций. Ну и, кроме того, бегущие перекрывали секторы обстрела и друг другу, и тем, кто остался в лесу. Все же это были не профессионалы, а местный наемный сброд, умеющий стрелять – но не воевать. Ну и вторым фактором оказалась просто невероятная скорость, с которой Сэм ухитрился добраться до пулемета и хлестнуть по врагу очередью. И вот здесь-то выяснилось, что умирать противник не готов. Чтобы подняться в атаку и идти под огнем, когда кажется, что все пули летят в тебя, нужна не только сила воли, но и вколоченная в самую подкорку дисциплина. А вот с этим у атакующих были проблемы. Первая очередь прошла в основном поверх голов, зацепив лишь троих. Одного крупнокалиберные пули разорвали чуть ли не пополам, двое покатились, отчаянно воя и разбрызгивая по траве и товарищам свежую кровь. И этого оказалось достаточно, чтобы сбить первый, самый яростный порыв. Если бы атакующие продолжали бежать вперед, они потеряли бы двоих, троих, ну, может, десяток бойцов, но ворвались в лагерь. Но они как подкошенные рухнули на землю – и потеряли темп. – Сиди здесь! – рявкнул Сергей Маше, в два прыжка оказался возле ближайшего грузовика, пулей взлетел к пулемету. Оценил, как американцы расстарались – место стрелка было прикрыто со всех сторон тонкими стальными листами, у пулемета сделали удобный щиток. Гранату или пулю из такого же «Браунинга» не выдержит, но от автоматного обстрела убережет. Лента уже вставлена. Ну, мальчики, а теперь поиграем! «Браунинг» не стрекочет, как любят выражаться поэты. Он ревет – злобно и оглушительно. Залегших врагов плохо видно, однако тех, кого Лисицын смог разглядеть, он принялся буквально размазывать по траве, благо пуля такого калибра, попадая в оставленную на виду откляченную филейную часть, отрывает ее вместе с ногами. И лишь на секунду опоздав, заработал третий пулемет. Даже одного, брошенного мельком взгляда Лисицыну хватило, чтобы понять – Алекс. Капитан работал грамотно, лупя короткими очередями по стреляющим из-за деревьев, старался перекрывать паузы, когда Лисицын и Сэм искали новые цели, и теперь над полем боя стоял непрерывный грохот. На нервы противнику это наверняка давило качественно. Оправившись от первого шока, вступили в бой и остальные. Американцы рассредоточились и принялись лупить по всему, что движется, благо и так ясно, что своих там быть не может. Они, конечно, необстрелянные юнцы, сегодня их, можно сказать, первый бой, но учили их хорошо. Чай, морская пехота, не ополченцы из национальной гвардии. Поэтому и позиции заняли умело, и стреляли метко. Ну да с последним у них всегда было хорошо, стрелковую подготовку американцы ставили на приличном уровне. Зарокотал еще один пулемет – все, теперь отобьемся! Позже всех в бой вступили солдаты майора Бакомбо. Их огонь был частый и не слишком прицельный, некоторые, похоже, стреляли «в сторону противника», даже не поднимая головы, но и это было неплохо. Плотность огня еще более повысилась, и те, кто еще недавно рвался в атаку, сейчас пытались отползти, что под таким обстрелом было не самым простым делом. Огонь с их стороны еще более ослаб. – Маша! – рявкнул Лисицын, пользуясь короткой паузой. Сестра не заставила звать себя дважды, юркой змейкой просочившись между колес и уже через секунду оказавшись рядом, скорчившись за броней, благо огневую точку американцы обустраивали с хорошим запасом. – Чего?! Лисицын бросил на нее взгляд. Вот сопля боевая! Страха нет и в помине, на лице азарт, разве что уши слегка прикрывает – они у нее чувствительные, эльфийские. Но хороша! Видели бы ее сейчас одноклассники – штабелями б у ног легли. Всем классом! – Мелкая, твой выход! Там, за деревьями, их командиры. – Почему? – Потому что умные и на пулеметы грудью не попрут. Мясо нам не интересно, а главные сейчас попытаются свалить. Останови их! Маша присмотрелась – для того, кого природа наделила силой столь же щедро, как ее, увидеть спрятавшихся не столь уж и сложно. Если, конечно, знать, куда смотреть. Кивнула: – А если они обидятся, могу я их послать? – Не можешь, а должна. На хрен направо, в задницу налево. И смотри, не перепутай. – Хи-хикс! – и девчонка, плотоядно улыбаясь, чуть шевельнула кистями рук, творя заклинание. Естественно, она не собиралась изображать из себя ниндзя и прыгать по кустам, отлавливая беглецов. Она и не умела этого – кровь предков дает предрасположенность, но не профессиональные навыки. Зато в ее арсенале была магия – древняя, эльфийская. И уроки Марь Иванны, которые позволили найти в старом знании новые, интересные и не факт, что предусмотренные его создателями грани. Сюрпризы, которые от нее вряд ли могли ожидать. Р-раз! Силы она в заклинание влила столько, что хватило бы на поражение вдвое большей площади. Даже Лисицын, хотя его собственная магия работала на иной волне, почувствовал это. И одобрил – недостаток опыта надо как-то компенсировать. Не зря ракетчики говорят, что низкая точность компенсируется мощностью боеголовки. Маша поступила точно так же, и сейчас за спинами засевших в лесу возник невидимый и неощутимый пока барьер. О нет, это не были пошлые силовые щиты, которыми частенько любят оперировать стихийники. Просто деревья, и без того образующие достаточно густые заросли, начали сплетаться между собой ветками, закрывать хорошо протоптанные вроде бы тропинки, образуя препятствие, не уступающее в прочности иной крепостной стене. Оно широким полумесяцем охватывало сейчас вражеский тыл, оставляя потенциальным пленным один-единственный выход – как раз в направлении так самонадеянно атакованного ими лагеря. Вообще, заклинание такое требует времени, деревья мгновенно не растут, и когда враги где ползком, а где и прыжками начали отступление, оно было еще далеко от завершения, но – мощь! Вот когда пригодились вложенные в него силы. Может, стена еще не достигла необходимой плотности, зато в глубину была развита впечатляюще. Пробиться через эти заросли было мягко говоря, затруднительно. И все же беглецы попытались. Очевидно, они учли возможность такого рода противодействия, во всяком случае, тесаки на манер мачете у них были. С их помощью прорубить себя путь было пока что возможно. Теоретически. А вот чего они не учли, так это того, что магия жизни очень легко превращается в магию смерти. Разумеется, если знать, как это делается, и иметь предрасположенность к такого рода девиациям. Но той, в ком течет половина крови дроу, жаловаться на бесталанность в этой области грешно. А главное, ничего противоестественного. Очень многие деревья накапливают в себе яд – отпугивать желающих полакомиться листвой насекомых… или кого покруче. Сожрав иной побег, и слон будет месяц страдать несварением желудка, а кого помельче такая доза и вовсе прикончит. Всего-то и надо чуть изменить обмен веществ, заставив отраву начать стремительно концентрироваться. И выплескиваться при попытке разрушить кору. Что, судя по донесшейся из лесу, легко различаемой эльфийским слухом ругани, и произошло, заставив людей отшатнуться и давая время растительной преграде уплотниться еще более. – Мегафон! – рыкнул Лисицын, и кто-то из морпехов тут же доставил ему искомое, благо огонь со стороны противника ослаб настолько, что уже не представлял серьезной угрозы. Хороший такой мегафон, увесистый – американцы запасливы, прихватили и эту, бесполезную вроде бы штуку. И вот, пригодилась. – Эй, вы! Бросайте оружие, выходите с поднятыми руками, иначе всех тут положим! Учитывая, что не меньше половины участвовавших в атаке уже отправились на встречу с предками, угроза звучала более чем весомо. Тем не менее какой-то умник попытался в ответ выстрелить. Тут же по нему хлестнули очередями сразу два пулемета, и брызги крови, хорошо видимые даже из лагеря, полетели во все стороны. Противопоставить такому аргументу что-то реальное было сложно. Но, как оказалось, можно. И такого ответа никто не ждал. Скрежет, жуткий, выкручивающий по ниткам, казалось, самую душу, резанул по ушам. Это было даже не пенопластом по стеклу, а намного противнее. И страшнее. Особенно если учесть, что именно этот звук издавало. – …твою мать… – пробормотал Лисицын. – Твою же ж мать… Вообще-то, при младшей сестре выражаться так вроде бы не полагалось, но иных слов в голову почему-то упорно не приходило. Громадная стальная конструкция, минуту назад бывшая заброшенной буровой установкой, внезапно ожила. Противоестественно изгибались, рассыпая вокруг себя рыжую пыль, опоры, шевелились, упираясь в землю и вырываясь из нее, домкраты, и лязгало что-то, словно железная пасть. Да уж… Магия земли, огня, воздуха, плюс много чего еще. Тот, кто сотворил подобное, да еще и столь быстро, заслуживал уважения. Лисицын бы не смог, ни мастерства не хватило бы, ни сил. Ожившая железяка вполне способна была разрушить возводимый сестрой барьер. Или, как вариант, смести их лагерь. И Сергей понимал, что ей, случись так повернуться, он ничего не сможет противопоставить. Вид этой хреновины прямо-таки вопил о том, что если бы фамилия папы Карло была Церетели, то не Буратино бегал бы от Карабаса, а совсем даже наоборот. И чувствовать себя в роли мишени для стального гиганта совсем не хотелось. Пренеприятное оно, чувство беспомощности, и очень непривычное. Ш-ших-х! Огненная струя протянулась вдруг откуда-то снизу, чуть ли не у него из-под ног, навстречу чудовищу, и посреди все еще не успевшей вырваться из наросшего за годы дерна конструкции расцвел огненный цветок. Ш-ших-х! Ш-ших-х! Ш-ших-х! Несколько секунд громадина еще держалась, а потом рухнула, и во все стороны полетели обломки. Пару раз стальной голем – а это, по сути, был именно он – конвульсивно дернулся, а затем начал распадаться на части. Еще минута – и конструкция вновь стала обломками ржавого металла. И лишь тогда Сергей непослушной, словно бы онемевшей от напряжения рукой вытер со лба густо покрывающие его капли пота. Все-таки морпехи – сопляки и молокососы – оказались на высоте. Не стали комплексовать по поводу габаритов врага и вложенной в него магии, а просто сделали так, как их учили – расстреляли бронированную цель из противотанковых гранатометов. Их с собой взяли немного, так, на всякий случай, и вот, пригодились. А железяка – она так и осталась тупой железякой, которую можно разломать на части. И результат впечатлил не только Сергея, но и пытавшихся вжаться в землю орков, которые уже поняли, что атаковать караван было не просто не лучшей идеей, это было чертовски плохой идеей! И сейчас они медленно, один за другим, вставали, отбрасывали в сторону оружие и, сложив руки за голову, выходили на открытое место. Для них бой уже закончился. Зато для их нанимателей – нет. Вот только они сидели пока что в лесу и не дергались – видимо, спешно вырабатывали новую стратегию действий. Ну, лишний раз подумать никогда не мешает. Тем более – а вот об этом они пока не знали – Маша еще не закончила развлекаться. Единственно, вызывал некоторые опасения их маг, да и то не слишком большие. Даже если он обвешался амулетами с ног до головы, заклинание такого масштаба наверняка высосало из него все силы. А откат при его разрушении хлестнул создателя получше иной плетки. Нет, как ни крути, тот маг сейчас не боец, и вряд ли у них есть второй сравнимого класса. Ну а с чем полегче они справятся, хотя, конечно, демонстрировать свои таланты совершенно не хотелось. Рано, да и лишний козырь в рукаве еще никому не мешал. Солдаты Бакомбо, которых уцелело всего ничего, без лишних нежностей связывали сдавшихся. Будь их воля – убили бы не задумываясь, но Сэму хватило один раз грозно рыкнуть, чтобы избавить их от чувства собственной значимости, поэтому сейчас неконвенционные действия ограничивались увесистыми, но для здоровья по большому счету не опасными плюхами. Этого не пытался запретить даже Смит – потерявшие кучу сослуживцев (а также соплеменников, можно сказать, родственников) орки были в своем праве. Морпехи, устало переругиваясь, с позиций пока не уходили. Командный же состав, собравшись возле машин, рассматривал дырки от пуль на кузовах и с использованием ненормативной лексики обсуждал случившееся. Хотелось выпить, причем всем, даже гражданским вроде бы Смита и Кобрина. Оба, к слову, в бою за чужими спинами не прятались и вели активный огонь по противнику. Насколько точный – это второй вопрос, но и сам факт определенное уважение вызывал. Да, стресс снять определенно требовалось, только вот требовалось дождаться финальных аккордов. – Ставлю три к одному, что это наша позавчерашняя знакомая – японка. Ну, это Смит логическим мышлением блеснул. Лисицын пришел к тем же выводам, но предпочел немного придержать их – мало ли что. А так, начальник сказал – пускай он теперь и отдувается да за слова отвечает. И моментально, словно доказывая эту теорию, прозвучал недоверчивый голос сержанта: – Думаете? – Сэм, а ты видел других японцев за прошедшие дни? Их сейчас по миру маловато будет. – Да нет, я вообще про японцев… Тут уже не выдержал Лисицын: – Сэм, а ты подумай. На самом деле, тут все просто. Только их убогая анимэ-культура прививает такую любовь ко всевозможным противоестественным кадаврам. – Ты про наших трансформеров забыл, – почему-то грустно усмехнулся Трумэн.