Часть рассказа, в которой я бился с Селестией, была самой короткой. Для меня это воспоминание было самым неоднозначным, так что был скуп на подробности. Отметил, что Селестия предстала передо мной в человеческом образе, и он был шикарен; не реалистичен, но шикарен… и одновременно страшен. Большинство копытных удовлетворила такая характеристика (хотя они немало поразились, до какой отметки доходил человеческий рост), однако Трикси скривила морду, показывая, что я был неправ, считая образ той, кто пыталась меня убить, прекрасным. Лира же попросила подробностей. Ей было интересно все, что касалось людей, и человеческий образ Селестии не стал исключением. Я в двух словах описал ей образ этой культуристки, однако Лира подумала, что у меня совсем с головой плохо. Ну не верилось ей, что Селестия представила себя двух с лишним метровой рельефной громадиной с выдающимися достоинствами. То есть в достоинства она поверила, но не в рост и телосложение. Просто по сравнению с обычными пони Селестия действительно была высокой, но якобы ей не нравилось смотреть на своих подданных свысока. Создавая себе образ, она была бы скромнее. Да и телосложение… в реальности Селестия была худощава. Тем не менее, я сказал, что не вру. Селестия мне все рёбра пересчитала именно в рассказанным мной образе (очень сильном и при этом ловком) и даже пояснила, почему он был именно таким. Дальнейшие воспоминания были для меня особенно тяжелыми, так что момент, в котором я подружился с Селестией, а после её убил, рассказал двумя предложениями. На просьбы рассказать подробности столь важного события ответил категорическим отказом, сопровождавшимся непроизвольными разрядами вокруг копыт. Закончил рассказ тем, что Селестия желала для рода пони только добра. Что уничтожение Дерева Гармонии, призывы призраков, создание министерств и прочее она считала вынужденной необходимостью, чтобы род пони, перестав быть зависимым от принцесс аликорнов, также прекратил следовать пророчествам Чернильницы, после чего был бы волен сам творить свою судьбу. Как мы все понимаем - план с треском провалился. Чернильница предвидела такой вариант, расставив для Селестии множество исторических ловушек. Мой призыв тоже является одним из её контрпланов. По крайней мере, так решила Селестия, когда я рассказал ей о плане Вельвет, после чего павшая принцесса сдалась. Далее чуть подробней, но тоже в двух словах рассказал, как очнулся в таком виде, как разбрызгал труп Литлпип, как просмотрел её шар памяти и разбил бутылку с неким белым наркотическим порошком. Лира тут меня прервала и, уняв хохот, появившийся после упоминания случая с шаром, поправила – в бутылке были не наркотики. Там был пепел жеребёнка из Арбы, которую в Городе Дружбы лазером распылил солдат Анклава. Разбив эту бутылку, я вскрыл захоронение и, вляпавшись в пепел, по сути растоптал останки невинно убиенной. После такого открытия я уже не хотел говорить и просто указал на взятые с собой «велосипедные сумки» и сказал открывать их очень осторожно. Там, помимо КПК и рога Мелкопипки, находится и один маленький, но чрезвычайно важный предмет, ради которого я убил Литлпип с Селестией, погиб сам и вернулся, переродившись, – обломок Дерева Гармонии. С максимальной осторожностью и даже неким трепетом Лира магией раскрыла сумки и, вынув немногочисленное содержимое, добралась до злополучной «фишки». Сколько внимания тогда уделили этому мелкому предмету. Даже пони от медицины, что занимались моим осмотром и склеиванием перепонок на крыле, отвлеклись на созерцание фишки из серебристого металла; хоть они и не понимали, почему она была так важна. Спустя минуту я прервал тишину, сказав, что «чудо-клей» начинает подсыхать, а обломок лучше отнести в «безопасное место». Копытные в халатах тут же вернулись ко мне, а Лира, взяв обломок, вместе с полковником и полосатиком отправились в комнату-сейф, но не сразу. Перед уходом Лира высказала своё недовольство тем, что, спросив у Селестии про уничтожение призраков из «Роты Террора» и войну с зебрами, я позабыл про агентство, в котором состояли Лира, её подруга Бон Бон и ещё много других хороших пони. Агентство десятилетиями оберегало покой травоядных от многочисленных угроз. В нём состояли хорошие преданные Селестии пони, так что Лира была справедливо возмущена, когда они стали преданны ещё и в другом смысле. Ей хотелось более подробно узнать, почему Селестия предала агентство, сдав состоявших в нём пони «Министерству Морали», в застенках которого вечериночные пони Пинки Пай накачивали агентов наркотическими препаратами. Естественно, я признал, что был неправ, забыв о столь важной детали. Лира, скрипя зубами, приняла мои извинения, после чего удалилась. Трикси же осталась со мной и, наблюдая, как меня склеивают, места себе не находила, желая помочь. Я же, смотря в большие глаза Беатрикс, придумал, чем она может быть полезна, и, напомнив той, что когда-то она работала ткачихой, попросил сшить мне каких-нибудь шмоток. Вообще-то махалки, будучи в сложенном виде, у меня и так силуэт скрывали, но всё же я привык носить одежду, а теперь с моими размерами с этим будут проблемы. Трикси всё поняла и уточнила, какие шмотки имею в виду. Я ответил - что угодно, хоть балахон из мешковины (Трикси при нашей первой встрече сама такой носила), но всё же привык к комбинезонам. Далее снятие мерок, отметки, где должны быть прорези под махалки, и Трикси, говоря, что энтузиазм с магией творят настоящие чудеса, пообещав скорое выполнение, исчезает в телепортационной вспышке. Я же, дождавшись, когда меня окончательно склеят, спрашиваю у копытных, где здесь душевая, так как хотел, наконец, смыть потроха Литлпип. Но Дестини, как доктор, строго запретила водные процедуры. «Чудо-клей» хотя и считается влагостойким, но лучше не рисковать, так что мне ещё пришлось проваляться на койке, пока пони губками и щётками счищали с меня остатки Литлпип. Это было унизительно. Нет, я понимаю, что на Земле шкуру у лошадей тоже вычесывают, но всё равно унизительно. Под такие мысли я дождался, когда чистка подойдёт к концу, и, поблагодарив копытных, попросил меня оставить. Далее, устроившись поудобней, спокойно заснул. *** Открыв глаза, я обнаружил себя лежащим на траве посреди каменных строений непонятной архитектуры ярким светлым днём. Встав на ноги и убедившись, что руки на месте, осматриваюсь вокруг. Опознаю место, в котором оказался, как довоенный Кантерлот, или Кантерлот альтернативного будущего, в котором не было войны. Милое место, пусть даже местная архитектура выглядит, будто кукольные домики, смущало только то, что вокруг было пусто. Как бы то ни было, но мне не впервой быть в осознанном сне. Я бы даже сказал, что стал постоянным посетителем данного «злачного» места, так что в этот раз быстро догадался, почему был так рад видеть свои ковырялки и почему стойка на двух ногах казалась немного непривычной. Далее вспомнил, что в осознанных снах я никогда не был один, а значит, где-то здесь бродит Трикси или Дискорд. — Эй! Здесь кто-нибудь есть?! Ау! – кричал я, по пустым улицам направляясь к дворцу двух сестёр. В ответ тишина, но если здесь кто-то меня ждет, то он наверняка засел во дворце; больше негде. Именно туда я и направлялся и, пройдя по уютным каменным улицам, дошел, наконец, до злополучного дворца. Двери не были заперты, но в противном случае они бы всё равно не стали препятствием. Я проверил утверждение, что моё сознание может создавать материальные образы. Пистолет, что я создал, двери бы не выбил, но с ним было спокойней, а в случае чего можно было бы вообразить и чего-нибудь потяжелее. К сожалению или к счастью, на пути так никто и не повстречался, так что пистолет в кобуре был бесполезен. Образы пони, что я встречал, были либо каменными статуями, либо гобеленами на стенах, либо витражами. На последние я вдоволь насмотрелся, идя по огромному длинному коридору, ведущему в тронный зал. Это было так непривычно. Ещё свежи были воспоминания, когда копия этого коридора (как и всего дворца) была сплошь в баррикадах, а изображения на витражах, показывающие историю героев, вызывали у меня омерзение. Теперь же я отнюдь не кривил морду и с наслаждением насмотрелся на величественные витражи, изображающие историю мира копытных. Ну как историю… с уклоном к событиям, в которых участвовали «Благородные Сёстры». Витражи, на которых не было белых и синих крылато-рогатых силуэтов, можно было пересчитать по пальцам руки фрезеровщика. Справедливости ради, эти две копытные действительно играли важную роль, но всё равно могли бы быть поскромнее. Проходящий к тронному залу по этому витражному коридору, видя величественные образы, явно должен был думать, что в его конце встретится с живой богиней. Даже я заметил на себе этот эффект, а с учётом эмоциональности местных, он был не то что гарантирован, а стократно усилен. Ещё не стоит сбрасывать со счетов образ самой Селестии, который… Помотав головой, я отбросил ненужные эмоции. Что человеческий, что обычный образы Селестии действительно произвели на меня впечатление, но это не повод трепетать перед её величием, красотой и силой; как физической, так и магической. В конце концов, я смог оказать ей достойное сопротивление, и перед тем как мы подружились, не только я был измазан красной липкой органической жидкостью. Однако... избивать женщину... пускай даже ранее она сама меня избила... Опять о хрени думаю. — Тук-тук! – крикнул я, стуча в огромные двери тронного зала. — Кто в Теремочке живёт?! Дожидаться ответа не стал, и, ногой открыв дверь, вошёл опять же в пустое помещение. Никого. Только красная ковровая дорожка между канавок с водой ведёт к стоящим на постаменте двум пустым тронам. Никаких столов и стульев перед тронами не было. То есть посетитель должен был либо стоя смотреть на принцесс снизу, либо вообще на них не смотреть, уткнувшись мордой в пол. С учётом того, что было в витражном коридоре, ведущем в зал, другого и не стоило ожидать. Проблема была в том, что после долгой дороги по городу и помещениям дворца я не то чтобы устал, но малость утомился и испытывал желание присесть. Конечно, можно было силой воображения материализовать хоть деревянную скамейку, хоть похожую на вишнёвый пирог кровать, но, видя стоящие на возвышении сидячие места, решил совместить приятное с полезным – отдохнуть, а заодно представить себя на месте местных правителей, что смотрели на подданных не только с высоты своего роста. В итоге выбрал трон солнечной принцессы. В конце концов, перед тем как её убил, мы подружились, так что она бы не обиделась. Сидеть, кстати, было довольно удобно. Хоть и сидел я по-турецки, но подушка на троне была мягкой, высокая спинка трона тоже была обита чем-то мягким, а с высоты занятого места открывался эффектный вид на весь зал. Так я и просидел примерно три минуты, созерцая мраморно-золото-витражное убранство, пока в дверь неожиданно не постучали. — Anybody home? - произнёс знакомый педофильский голос из-за двери, после чего уже перед дверями в телепортационной вспышке материализовался его обладатель. — Я пришёл к тебе с приветом, рассказать, что Солнце село. Что оно блаженным матом что-то тихо мне пропело! — И тебе гутен морген, - ответил я, встав с трона, после чего, держа руку рядом с кобурой, направился к... К какому биологическому виду вообще относится Дискорд? Вспомнил. К драконикусу. — Все-таки убил Селестию, и даже сознание её поглотил, - говорил Дискорд, смотря на меня с высоты своего стоящего прямо змееподобного тела. — Быстро же ты освоился. Сразу же убрал Солнце. Ты хоть представляешь, сколько пони, вспомнив легенду о Найтмер Мун, покончили с жизнью, чтобы уберечь себя от кошмара вечной ночи? — Я на Луне зонтик изобразил. Тот, кто так сделал, вряд ли бы стал обрекать на ночную мглу пони, что носят данную символику, а значит, и в НКР должны были догадаться - устроенная ночь была лишь демонстрацией возможностей, - таковы были мои неуклюжие оправдания. Мысленно понимал, что, устраивая незапланированную смену суток, многое упустил. Теперь к длинному списку моих преступлений добавилось и доведение до самоубийства. — Логично излагаешь, - без сарказма ответил Дискорд, — только ты забыл свои переговоры с Селестией перед "смертельным дождём". Покойная принцесса тогда упомянула, что если ваше сопротивление победит, то либо мир будет уничтожен, либо его ждёт участь вечной ночи. Тогда она говорила это абстрактно, однако в НКР, слушая запись этого диалога, поняли "пророчество" слишком буквально. — Да, я понял тебя, - мне хотелось поскорее закончить с давлением на мою совесть, — нужно вернуть свет и заявить, что всё под контролем. — Разумеется, только не удивляйся тому, что после такого убийцу "Дарительницы Света" будут называть "Похитителем Света", "Ночным Кошмаром", "Тенью Смерти", "Ночным Призраком", "Духом Мщения", "Смертельным Зонтом", "Призраком Апокалипсиса"... — Хватит!!! — Да чего ты греешься? Это далеко не самые оскорбительные прозвища, что тебе придумали в НКР за последние часы. Ранее тебя вообще «Мёртвой Головой» и «Серым Мерином» называли. — Так и будешь мне на совесть капать? — Нет, конечно, и даже отмечу, что зонтик на луне спас гораздо больше жизней, чем отнял. После такого шоу Рейнджеры отказались от планов грядущих наступлений, да и те, что проводили, срочно отменили. Сколько пони с обеих сторон при этом избежали незавидной участи, пожалуй тоже промолчу. — Но ты ведь прибыл сюда не для того, чтобы пользу и вред от "вечной ночи" обсуждать, - заметил я, — да и ты должен знать - я добыл обломок. Пока мы тут разговариваем, его уже должны установить в машину Доктора. — С удовольствием посмотрю, как вы будете её запускать, но ты прав - я здесь не за этим. - Тут козломордый, что ранее смотрел на меня с мерзкой улыбкой, стал неожиданно серьёзен. — Что случилось с Селестией? Даже сейчас с трудом верится, что ты смог её убить. — Она сдалась. — Что?!! - тут зрачки разного размера на фоне "желтков" глаз Дискорда неожиданно на секунду стали вертикальными; даже не как у кота, а скорее как у змеи, хотя у него и так тело скорее змеиное... — Да - я тоже удивился. — Покажи! Я должен это увидеть! — Показать? Это вряд ли. Разум человека - не видеозаписывающая аппаратура, да и мне не хочется это вспоминать. Тем более, по твоей просьбе. — Но ведь я тебе помогал!