Но всем ожиданиям рано или поздно приходит конец, и предвестником этого конца для нас стал вражеский парламентёр. Видя в магической ауре белый флаг, я отдал приказ не стрелять, позволив пройти этой палкоголовой копытной, и с удивлением обнаружил, что это старая знакомая - зелёная лидер сектантов, за допросом которой я когда-то смотрел через зеркало Гезелла. Насколько я знал, группировки «Дети Собора» больше не существует, а её остатки теперь присоединились к Последователям. Это значило, что Вельвет не оставила захват города без внимания, и, возможно, это благодаря её «взгляду» рейнджеры откладывают наступление. Желая проверить утверждение, попытался начать переговоры, но палкоголовая отказалась, желая говорить только с главным, а таковым она считала полковника. Меня же палкоголовая вообще не узнала, приняв за рядового бойца. Я тогда, будучи в бледно-зелёном комбинезоне, бронежилете из драконьей кожи, шлеме с прозрачным забралом и маске-балаклаве, вооруженный ПП Vector, выглядел как рядовой боец. Лишь шевроны зонтика да разгонный блок на ПП могли выдавать во мне командующего. Но палкоголовая на эти приметы внимания не обратила и, приняв меня за рядового бойца СНС, отказалась говорить. Да и сам я передумал, сказав пару слов на русском, себя выдавать, так что выполнил требование – отвёл парламентёра к полковнику. На переговорах не присутствовал, считая, что со своим красноречием на передовой я нужнее. Тем не менее, меня держали в курсе - в переговорной был интерком, а у меня гарнитура, но спустя час переговоров вырубил связь. Слушать было скучно, а моё участие было минимально, так что ограничился итоговым кратким пересказом. Из диалога полковника и последовательницы выяснилось, что рейнджеры не начали наступление только из-за личного вмешательства Вельвет. Та, смотря на старейшину очень строгим взглядом, смогла того убедить ограничиться лишь осадой, но если ничего не изменится, то рано или поздно на нас двинется стальная лавина любящих яблоки «железных дровосеков». Чтобы избежать этого, Вельвет предлагает нам пойти на уступки. Мы должны показать, что СНС и ОФОТ - не жестокая военизированная банда, а адекватная группа, открытая для переговоров и готовая к диалогу. Показать это мы можем очень простым способом – выдать пленных наемников, а также позволить обычным жителям покинуть город. Вельвет считала, что, сделав этот жест доброй воли, мы покажем рейнджерам, что с нами лучше говорить, чем воевать, и спасём много жизней. В конце концов, Вельвет, будучи в курсе порядков на территориях, контролируемых грифонами, многое в этих порядках не одобряла. И пусть она также не одобрила метод, которым мы этот порядок сломали, но считает, что мы не должны воевать, а даже наоборот – дружить. Освободив пленных, мы покажем, что Вельвет в нас не ошиблась, после чего она сама пойдёт на уступки и применит всё своё огромное влияние, чтобы избежать дальнейших жертв. Пускай с нами говорила не Вельвет, но та зелёная копытная была не лишена красноречия. С таким подвешенным языком неудивительно, что она была лидером у «Детей Собора», однако полковник не поддался на сладкие обещания. Он, сопоставив факты, справедливо решил, что Вельвет, не будучи трусливой, не пошла на переговоры лично не столько из-за страха попасть в плен (она уже была у нас в плену и, выбравшись оттуда, должна знать, что мы не вероломны и уважаем Женевскую конвенцию), сколько, понимая, что её «взгляд» тут не сработает. Точнее не сработает только со мной, но и меня одного достаточно. Также пегас решил, что верить той, кто привыкла добиваться своих (пусть и благих) целей путём гипноза, ни в коем случае нельзя. По крайней мере, не во всём. В итоге полковник согласился выдать пленных, но не за пустые обещания, а за выкуп. Меня такой вариант вполне устроил. Учитывая, какие идеи вынашивались насчёт судьбы пленных наёмников… Мистер Кауф, ненавидящий тех, кто носил синюю форму (грифонов в особенности), предлагал поступить с наёмниками так же, как они поступали с «проблемными» жителями Филлидельфии – повесить, а после, покромсав тесаками, отправить на «переработку». Звучит жестоко, но со стороны копытного, что ранее отправлял пони на корм свиньям, решение звучало скорее гуманно. Как говорится: сколько веревочке не виться, всё равно всех повесить можно. Плюс воплощалась некая справедливость. Решение интересное, но полковник посчитал, что жители города, видя виселицы, могут посчитать, что с уходом Когтей и приходом СНС ничего не изменилось, только теперь в петлях будет висеть другая сторона. Такой вариант полковника не устроил, хотя с учётом всего, что мы творили ранее… В общем, именно с этим учётом полковник предложил другое решение. Вокруг города много минных полей, что не вписывались в его планы обороны, так что пегас предложил отправлять пленных на эти поля, где они своими тушками быстро решат сразу две проблемы – их содержания, а также проблему разминирования. Решение интересное, практичное и даже в стиле маршала Жукова, только опять же противоречит Женевской конвенции, которую полковник Отем, страшно сказать, пытался соблюдать. Непонятно, почему, но пегас, наслушавшись от меня лекций о другом мире и некоторых «законах войны», посчитал известную конвенцию вполне справедливой и достойной, чтобы её соблюдать, так что стоило ему только о ней напомнить, как пернатый отказался от своего предложения. Конечно, тут другой мир, в котором юридически никакие конвенции не действуют, да и она сама не распространяется на наемников, но полковник был непреклонен. Однако проблема пленных была достаточно значима, так что пегас с энтузиазмом ухватился за возможность избавиться от Когтей, да ещё при этом получить нечто полезное. Оружия с боеприпасами в городе и так достаточно, а вот со всем остальным есть напряг. Топлива на первое время хватит, но рейнджеры ни за что не согласятся пропустить через своё оцепление горючку, нужную для бронетехники, так что не вариант. Раз топливо для машин «вытребовать» не получится, то стоит попытать счастья с топливом для живых существ. Еда в городе тоже есть, но её запасы быстро истощались, а война путём измора противоречит Женевской конвенции. Используя этот аргумент, взывая к совести Последователей, Отем согласился выдать пленных наёмников только в обмен на провиант. Много провианта – зерно, комбикорм для свинок, мясо браминов, простое сено. Многие в этом мире торгуют по бартеру, а с учётом того, сколько у нас пленных, обмен должен пройти за очень большой запас провианта. Парламентёр согласилась, что в поставленных условиях был смысл, а также с тем, что Вельвет может на них согласиться. Еды у Последователей всегда было в избытке, а их учение проповедует к спасению жизней. В итоге парламентер, выслушав наши условия, покинула город, заверив, что попытается убедить Вельвет отдать нам значительную часть из закромов Нового Кантерлота, а также сказав, что очень надеется на нашу честность – что мы действительно освободим пленных, а также позволим покинуть город и обычным жителям, что не желают безопасности под нашим зонтом. Чуть не забыл, она ещё оставила полковнику записку с «закрытой частотой». И именно на этой частоте мы далее сможем связаться с Последователями для согласования места и времени обмена. Частота оказалась рабочей, так что нам действительно удалось всё согласовать. И в одно прекрасное раннее утро мне пришлось участвовать еще в одном специфичном мероприятии. Обмен произошёл в восточной части города на одном из наших «укрепрайонов», вот только в тот момент он был не столь укреплён. Мы, опасаясь «сюрпризов», выдвинули условие, при котором со стороны Последователей не будет пегасов, единорогов и особенно аликорнов – только земные пони. Те не остались в долгу и потребовали от нас того же самого, плюс убрать всю технику. Полковник, поколебавшись, всё же согласился, считая, что раз в условиях не говорилось о стрелковом (в том числе и противотанковом) оружии, то у нас всё равно преимущество. К тому же в обмене я тоже должен буду принять участие, пусть и как наблюдатель, и, будучи в шкуре земного пони, уже не раз показал, на что способен этот «низший подвид». Честно говоря, немного напрягало, что после всего, что я сделал, мне всё ещё приходится действовать на передовой, но всё же согласился – в тылу от меня мало толку, а моя «нестандартная» манера вести бой уже не раз выручала из, казалось, безвыходных ситуаций. Исходя из этого, я с другими представителями подвида земных пони, конвоировал просто огромную толпу из пони всех (кроме аликорнов) копытных подвидов, плюс редких грифонов и чуть менее редких жителей, что хотели покинуть город. Вид у конвоируемых был просто жалок, что неудивительно, учитывая места, где мы их содержали, а также условия жизни в городе – у наёмников по всему городу были допросные и камеры предварительного заключения, в которых и ютились наёмники в положении «селёдок в бочке». Нас не сильно волновало состояние содержащихся в плену наемников (особенно тех, кто предлагал их освободить и принять наёмные услуги за определённую плату), так что кормили их по остаточному принципу, однако в защиту нашего сопротивления отмечу, что в медицинской помощи им не отказывали. Многие из наёмников были грамотно перевязаны, а тот грифон, которому в «Министерстве Морали» я половину костей переломал и клюв раскрошил, получил фиксации на то, что я сломал, а также трубочку на место сломанного пищеприёмника. Сейчас из всех конвоируемых он был в самом комфортном положении, лежа на передвижной койке, которую тянул земной пони, прямо в процессе передвижения поглощая питательный раствор. С вражеской стороны наш «табун» встретила значительная группа безоружных (все были приятно удивлены) земных пони, тянущих загруженные мешками повозки. Проверка груза не заняла много времени, там действительно был провиант, больше времени заняла словесная перепалка, в которой один из бойцов ОФОТ высказывал опасения, что еда может быть отравлена, на что Последователи с использованием непечатных выражений говорили, что ни за что бы на такое не пошли. В итоге обмен состоялся. Последователи, отдав нам провиант, забрали пленных, пока пони из ОФОТ запрягались в повозки. Я же, считая впрягание ниже своего достоинства, провожал Последователей взглядом, краем глаза смотря, как наши копытные с трудом сдерживают радость от получения столь ценного груза. С трудом верилось, что обмен пройдёт благополучно. Просто, учитывая мой предыдущий опыт, ожидал какого-нибудь подвоха – что в повозках место зерна будет взрывное устройство или замаскированные синие аликорны, которые напали бы на нас в самый неожиданный момент. Неужели Вельвет была права – нам лучше говорить, чем воевать, и между НКР и зонтиконосным сопротивлением можно найти компромисс? Через секунду получил, а ещё через две даже ощутил, ответ на свой вопрос. В тот момент я по-настоящему расслабился, считая, что момент нашей наибольшей уязвимости уже был упущен, так что худшего удалось избежать. Каково же было моё удивление, когда я, слыша звук выстрела, увидел, как тянущий повозку боец ОФОТ падает замертво с пулевым отверстием в голове. — Снайпер! Все в ук… – договорить слово «укрытия» я не смог, сам словив пулю. К счастью, она попала в бронежилет, но, судя по звуку и силе удара, стреляли из чего-то крупнокалиберного. Меня будто лошадь лягнула. Пуля не смогла пробить драконью кожу, но грудной отдел сильно сдавливало, дышать было тяжело, всё болело. Ощущение было, что если попробую встать, то грудная клетка сломается пополам, так что некоторое время пришлось проваляться, плюясь кровью. Благо, какой-то из бойцов ОФОТ (или СНС, все тогда были в одной и той же «пиксельной» форме) обратил на меня внимание и, словив пулю себе в район метки всё же смог за шкирку дотащить меня до окопа. Далее другая копытная, узнав меня по разгонному блоку на ПП, догадалась, порыться в моей разгрузке, а после достать и, расстегнув жилет, применить охлаждающий спрей. Холод был так приятен. Далее, пока я приходил в себя, другие копытные, занявшие в окопе оборону, понимая, что под снайперским огнём у нас не так много шансов применили сделанные Трикси дымовухи, скрыв нашу позицию. Огонь не прекратился, но стал неприцельным, а я уже достаточно оправился, чтобы стоять на ногах и говорить. Последнее в тот момент было более важно, так что говорил в гарнитуру, не вставая. — Чарли Альфа Джулиэт Управлению! – прокричал я, мысленно проклиная свой дурацкий временный позывной и фонетический алфавит НАТО. — Мы под сильным огнём! Немедленно пришлите подкрепление! — Вы спровоцировали огонь? – вопрос полковника Отема звучал как издевательство. — Нет!!! Мы не стреляли! Обмен прошёл благополучно, но после в нас начали стрелять! — Странно, - удивился пегас, а после пояснил, что его удивило. — Вельвет сообщала о запланированной «Рейнджерами Эпплджек» наступательной операции «Монитор»…. — Ты, - перебил я полковника, — знал, что Рейнджеры планируют наступление, но не сказал войскам в полях?! — Вельвет заверила, что беспокоиться не о чем, и у меня не было оснований ей не верить. Все-таки она меня минимум дважды спасала от участи «Райских Лугов»…. — Мне пох, что она тебя зашивала!!! — А мне нет! К тому же она заверила, что операция "Монитор" отменена. — Если она отменена, то какого хера в нас стреляют?!! Далее я заглушил рацию, сейчас было не до разговоров. Вокруг стали рваться гранаты, благо, в окоп не попадали, а также над головой лился поток свинца из шестиствольных пулемётов. Гранатомёты в сочетании с «Гатлингами» - как это в стиле рейнджеров. Похоже, они, не видя нас за завесой, ведут огонь на подавление, попутно приближаясь к нашим укреплениям. Судя по тому, что когда стрельба на секунду прекращалась, слышался звук моторчика пулемёта и приводов силовой брони - «Железные Вёдра» совсем рядом, а вид смелой копытной, что высунулась из окопа для ответного огня и словила очередь, говорил, что лучше не повторять её ошибки. Тем не менее, я не стал стрелять «по-сомалийски» (всё равно бы никуда не попал). Вместо этого, смотря над головой на направление кучной очереди, примерно представлял, с какой стороны ведётся наступление и в промежутке между перезарядкой высунулся с ПП Vector наперевес. Противник действительно был рядом – четверо копытных в красной силовой броне, но выбранная ими расцветка пусть и устрашала, но даже в дыму служила отличным ориентиром. Очередь заряженными пулями быстро свалила одного из любителей яблок. Другие «дровосеки», видя произошедшее и то, с какой стороны прилетела искрящаяся очередь, быстро сориентировались и сосредоточенно обстреляли мою позицию; благо, не гранатами, похоже, они их уже расстреляли. Однако наши копытные ещё не успели применить свои гранатные запасы и, воспользовавшись тем, что огонь сейчас вёлся только по мне, один из бойцов ОФОТ швырнул в рейнджеров свою импульсную. Та, упав прямо под ноги противника, взорвалась искрящимся куполом, но, к нашему общему удивлению, рейнджеры не встали как вкопанные; они лишь слегка замедлились. Похоже, «Железных Вёдер» тоже не устраивала известная уязвимость данных робокостюмов, только если в модернизированной броне СНС эта проблема решалась дублированной системой управления, то «Железные Вёдра» нашли другое решение. Каким бы оно ни было, но нам удалось хотя бы замедлить эти ходячие танки, так что я, пользуясь заминкой, пополз к другому концу окопа, чтобы атаковать противника с неожиданной для него стороны, однако, уже высунувшись для стрельбы, с удивлением обнаружил летящую в рейнджера ракету; спасибо Дискорду с его замедлением. Силовая броня – крепкая штука, но против кумулятивной струи гранаты от РПГ (пусть и кустарной) у неё мало шансов. У моей группы хотя и были РПГ, но наши гранатомётчики были убиты снайперами ещё в первую минуту боя, а значит, полковник всё же прислал подкрепление. Те два пегаса были просто как ангелы, мечущие молнии с небес. Пусть этих молний было всего две, но и этого было достаточно, чтобы убить двух рейнджеров. Третий не остался в долгу и, пустив очередь в пернатых, повредил одной из них крылышко. Пегаска не погибла (силовая броня защитила) но теперь она долгое время не сможет летать. Вторая смогла, увернувшись, войти в «мёртвую зону» противника, попутно прямо в воздухе перезаряжая РПГ, однако сам рейнджер уже не был настроен сражаться. Резко развернувшись, он рванул прочь от нашей позиции, но я не хотел просто дать ему уйти. Высунувшись из окопа, упер ПП в бруствер, навел мушку на красный силуэт, открыл огонь и с удивлением обнаружил, что стреляю не только я. Попутно моей «заряженной» очереди в противника полетела очередь из чего-то крупнокалиберного. Обернувшись, понял, кто же присоединился к веселью. В суматохе стрельбы жужжащий звук движка БТРа был незаметен, но не огонь его пулемёта в башне. Прибывший БТР не только добил противника, но и доставил запрашиваемое подкрепление, которое, покинув технику, рассредоточивалось на позиции. Я был ему очень рад, но не так, как исходу боя. Только по предварительным оценкам мы потеряли десяток бойцов (не говоря уже о грузе, что разметало взрывами гранат), сумев уничтожить лишь четверых рейнджеров – потери не в нашу пользу. К тому же… Как я был рад, что всё ещё находился в укрытии, в противном случае меня бы нашпиговало осколками от упавшего фугасного снаряда. Следующий снаряд, попавший в БТР, окончательно показал, что я поторопился заканчивать бой. Те четверо «дровосеков» были лишь разведкой боем. Снаряд в БТР ясно показывал, что пока мы, прячась за завесой, перестреливались с этой разведкой, противник уже подтянул танки и скорректировал прицел. Судя по тому, что уже второй выстрел уничтожил наш броневик, позицию можно считать пристреленной, а это значит: — Отступаем! – крикнул я, попутно выбираясь из укрытия. — Отходим на вторую позицию! Та, на которой состоялся обмен, не была основной. По сути, она была ложной – приготовленной на скорую «руку» специально для представленного случая. Позади нас была другая – с пулемётными гнёздами и окопавшейся техникой. Именно там стоило дать бой, а не в вырытых по-быстрому мелких окопах, в которые и в силовой броне не влезешь. Повторять приказ не пришлось. Копытные уже сами всё поняли и, выбираясь из укрытия, галопом бежали к полосе обороны. Ну как все… Некоторые шатались после контузии (не все гранаты рейнджеров ушли мимо, да и взрывные волны от снарядов сыграли свою роль) другие хромали, третьи вообще не могли идти, ползя на брюхе. Последних я не мог так оставить. Всё таки в произошедшем есть доля моей вины, и, несмотря на множество совершённых в этом мире преступлений, которые ничем не оправдать, я не был лишён положительных черт. Я не мог просто так оставить тех, кто ранее принимали предназначавшиеся мне пули и осколки, так что продолжил движение, взвалив одну из раненных копытных себе на спину. Попутно отступлению замечал, что другие не раненные решили последовать моему примеру и тоже взвалили тех, кто не мог идти. Те же, кому не хватило раненных, пока тоже не отступали и, прикрывая нас, стреляли в сторону врага, а он уже был в поле видимости. Длинная цепь из копытных в силовой и обычной броне медленно приближалась к нам под прикрытием БТРов и минимум шести (потом выяснилось, что намного больше, но тогда не было времени считать) танков. Те пока не стреляли, очевидно, считая пехо… конницу целью, недостойной своего главного калибра, а вот копытные и БТРы вели свой неприцельный огонь. Не желая, чтобы этот огонь стал прицельным, один из наших бросил ещё дымовух, и пока завеса не рассеялась, мы уже успели отойти на основную позицию. В дальнейших событиях моя роль была минимальна. Оборона города прошла в соответствии с планом полковника, и пусть его план был несовершенен, но он сработал. Рейнджеры действительно пошли в наступление, но не по всему фронту, а только на определённых участках, надеясь своей стальной лавиной смести нашу оборону. Полковник предугадал, где будут эти участки, и разместил там наши замаскированные основные силы, на других направлениях стояли обманки, имитирующие серьезную оборону. Так что рейнджеры купились и стали наступать там, где, как они считали, нет техники, вот только их ждал неприятный сюрприз. Танки на тех позициях в действительности были, только их скрывали маскировочные тенты, различный мусор, а на одном из участков сама Трикси со своим заклинанием. Когда рейнджеры приблизились достаточно близко, маскировка была сброшена – танки открыли шквальный огонь, но не техника была их основной целью. В приоритете была живая сила противника - та, что могла представлять угрозу для наших немногочисленных пегасов и прочих отдельных бойцов с РПГ и базуками. После того как рейнджеры были разорваны снарядами или разбежались, в дело вступали гренадёры, что добивали уцелевшую технику. Особенно эффективны были пегасы (их возможность стрелять с воздуха в уязвимые места танков оказалась просто незаменима), но в связи с их малой численностью свои «громыхалы» получили и земные пони с единорогами. Бескрылые работали преимущественно по БТРам и немногочисленным противникам в силовой броне, что уцелели, но не стали отступать, однако после боя, изучая повреждения подбитых машин, наглядно обнаружил, что некоторые из копытных стреляли и по танкам; правда их лобовую броню пробить не смогли. «Военная хитрость» с ложными неглубокими окопами, у одного из которых состоялся обмен, тоже сыграла свою роль. Некоторые из рейнджеров попытались там укрыться, но не поместились в своей броне, да и судьба тех, кто эту броню не носил, была незавидна. Те окопы не просто так были столь мелкими, и рейнджеры не единственные, кто догадался их пристрелять. Полковник приказал их вырыть именно такими специально с расчетом, что противник решит их занять, а также распорядился пристрелять позиции. После того как волна наступления была отбита, по этим ложным окопам был открыт огонь, и далее, идя в контрнаступление, смотря на трупы в траншее, мы ещё раз убедились в правильности столь странного тактического хода. План полковника в тот момент работал как часы, даже запасной вариант с привлечением двух резервных Т-90 и "Подстрекателя" не понадобился, но одно дело – оборона, другое - контратака. В процессе этой контратаки выяснилось, что расчёт на то, что рейнджеры бросят все свои силы не оправдался. ОФОТ пришлось столкнуться с резервом рейнджеров в виде прорвы бойцов и десятков танков. Также неприятным сюрпризом стало вражеское минное поле, но благо, что каждый двухствольный танк оснащался катковым тралом, а пегасы были неуязвимы для мин. Пока наши танки медленно продвигались через мины, ведя навесную стрельбу по позициям противника, пегасы, пользуясь замешательством рейнджеров, летали над их позициями, выводя из строя один вражеский танк за другим. И пусть пернатых у нас было маловато, но и их было достаточно, чтобы уничтожить значительную часть вражеской техники. Когда мы, пройдя через минное поле, приблизились к полевой базе рейнджеров, там уже был полный разгром. Немногочисленная уцелевшая техника вскоре была уничтожена, после чего пришёл черёд и таких же немногочисленных уцелевших рейнджеров, что пытались сопротивляться. Число сдавшихся в плен и двух десятков не набрало.