Прячет лица полумрак Кто-то пешка, кто-то ферзь Все решится прямо здесь Композиция не отличалось мудреностью или каким-то глубоким смыслом, да и если бы нет, то всё равно бы об этом не думал. Тем не менее, находясь в полумраке и получая копытами по морде, не мог не отметить сходства рифмы с происходящим, и честно говоря, не хотелось, чтобы всё решилось именно в комнате для утех. Исходя из этого, действовал жёстко, примерно как на крыше погодной фабрики - разбивал черепные коробки, ломал конечности, активно использовал ауру и прочее; только не кусался. Твой ход Ты знаешь наши слабые места Твой шаг Удар наносишь нам исподтишка Мой вдох Успеть бы выдохнуть еще разок И дать последний бой Оставив право за собой Вся жизнь цветными звеньями Слилась в одну тугую цепь И все сильней сжимая горло нам Мешает правду углядеть Данный куплет характеризовался попыткой моего удушения одной из прикованных копытных. Я, думая, что они просто "кекс-рабыни", служащие приманкой, не считал их угрозой. Одна палкоголовая, пользуясь этой оплошностью, набросив мне на шею цепь, действительно сдавила её до потемнения в глазах. Мой ход, очередной мой шаг Воздуха нет, сердце стучит не в такт Черно-белые поля Слишком важная игра На ошибку права нет Здесь я получу ответ Твой ход Ты знаешь наши слабые места Твой шаг Удар наносишь нам исподтишка Мой вдох Успеть бы выдохнуть еще разок И дать последний бой Оставив право за собой Уйти с поднятой головой "Уйти с поднятой головой" - устроит и просто возможность уйти. Тем не менее, это предложение будто открыло второе дыхание. Обретя силы, я смог выкрутить переднюю конечность под невозможным для земных копытных углом и пройтись аурой по тушке душившей меня стервы. Та, издав крик боли, ослабила цепь, чем я моментально воспользовался и, освободившись, добил противницу. Увы, но не во всём песня была пророческой. Мне не удалось на последнем куплете добить наёмников и уйти с поднятой головой. Бой продолжался и после окончания музыки только перешёл в новую фазу - ту, в которой меня "засветили" тактическими фонарями, а далее открыли огонь из дробовиков. К счастью, копытные не отличаются точностью, даже когда речь идёт о дробовиках и закрытом помещении, но я все же словил часть дробин, благо, не в голову. Ещё на стадии "засветки" всё понял и успел занять позицию за одной из коек с прикованной - её судьба была незавидна. Я же, стреляя вслепую, понимал, что вскоре разделю её судьбу. Койка - ненадёжное укрытие, к тому же наёмники не настолько тупы, чтобы, устраивая засаду, не догадаться оборудовать огневую позицию и в противоположной стороне зала. То, что я ещё не погиб под перекрёстным огнём, объясняется банальным занятием позиции второй огневой группой, пока первая ведёт огонь на подавление. Понимая это, я, параллельно отстреливаясь одиночными, отчаянно всматривался в полумрак, надеясь заметить хотя бы движение. Большего и не надо, но в этом мраке и хаосе нихрена не было видно; лишь моя позиция была освещена светом мигающих (чтобы создать дискомфорт глазам) тактических фонарей. Положение было безнадежно, но тут (Аркадий Паровозов мимо пролетал) из общей какофонии стрельбы дробовиков я расслышал звук работы лазерного оружия, а далее знакомый треск работы ПП Гоблин, который ранее сделал специально для Лиры. После этих звуков лучи фонарей вдруг резко отклонились в произвольные стороны - похоже, наёмники тоже это заметили и стали искать источник. Я же, пользуясь замешательством, перевёл ПП в автоматический режим и уже сам открыл огонь на подавление. Далее были стрельба, крики наёмников, Лира, бегущая на наёмников, и короткая "рукопашная", завершившаяся стволом пистолета Лиры у затылка грифона. Выстрел, и помещение зачищено. — Значит, сто тысяч крышек за твои яйца, - ухмыляясь, сказала Лира, — Трикси бы сказала, что их сильно переоценили. — Эти бубенчики бесценны, - неудачно сострил я, а после задал вопрос по делу: — Сулик ещё жив? — Не знаю, но думаю, что нет, хотя услышав, как высоко Дарительница оценила твои оливки, была приятно удивлена. — Чо??? — В смысле думала, что тебя размазало между обломками и была удивлена обратному. Может, и наш чёрно-белый друг тоже скорее жив? — Хотелось бы верить. Действительно хотелось, только шансы на это были невероятно низки. Конечно, выживание меня и Лиры тоже было маловероятно, но всё же Сулик скорее инженер, чем воин. Без сомнения он может постоять за себя, но в одиночку ему ни за что не выжить в здании, полном наёмников, которое к тому же обстреливали из танков; и это без учета, что он может быть тяжело ранен. Его скорее надо най…. Нет – у нас нет ни времени, ни возможностей его найти. Здание огромно, кругом Когти и прочий хаос, и нас самих ищут. Остаётся надеяться, что он всё же жив и также как мы движется на нижние этажи. Тогда шансы встретиться многократно повышаются, если, конечно, он не угодил в ещё какую-нибудь ловушку. Кстати, насчёт ловушек – эта тоже была довольно мелкой. Неужели эта комната для утех тоже была не для нас? В смысле, если бы Пипка ставила на нас ловушку, то не обошлась бы наёмниками со стрелковым оружием и самками с цепями, хотя… Покидая помещение, я прошёл мимо множества трупов с пулевыми и рублеными ранениями, среди которых были и тяжеловооруженные (даже огнемётами) пони в силовой броне. Судя по тому, что из головы одного из них торчал топорик Лиры, вопрос насчёт причины смерти отпадал сам собой, но не тот: как Лира смогла справиться с копытными в экзоскелете? Одних она пристрелила, других зарубила топориком, но… Лира, поняв мой немой вопрос, подняла с пола лазерный пистолет с разряжённой батареей и, подсветив дрелью, показала на чёрный след от лазера на брюхе копытного тяжа. Брюхо – всегда уязвимое место, пусть малозаметное и труднодоступное. Прямо от сердца отлегло, я уж думал, что единорожка владеет навыками парализующих ударов Ксенит. Всё же лазер – мощное оружие. Нет ничего прекраснее отравы Что льёт изнутри огненный ручей, В его глазах сосредоточен пламень, Но нет мудрее и безжалостней очей. Так… Не отвлекаться, тем более на сочинение сомнительных рифм. Хотя это было мило. Идеальное завершение идеального путешествия. Если бы на Земле кто-нибудь мне сказал, во что превратится моя жизнь после смерти, я бы заказал дойную дозу того, что он пил, выпил бы это (несмотря на то, что «трезвенник и язвенник»), а затем лёг бы в ванну с тостером. С такими мыслями мы с Лирой с боем продвигались через помещения министерства, отстреливая по пути пернатых и десятки копытных. Ещё один «весёлый день», ещё одно достижение министерств, ещё одна заварушка, которую даже не я устроил. Время идет, но ничего не меняется. Меняется лишь война и не верьте тем, кто говорит обратное. Мысль за мыслью, этаж за этажом, комната за комнатой… Тут уже каждый наёмник знал, что мы живы, но Пипке этого было мало. В момент, когда мы вели перестрелку в спортзале, с динамиков на стенах стала звучать её мотивирующая прокуренная речь.