— Проблема с ЛУМом решаема, да и связь можно нарушить, но, пожалуй, ты прав, - Трикси признала мою правоту. — Именно, - я решил закрепить вывод. — Чтобы забить гвоздь не нужно много думать, нужно просто взять молоток и ударить по шляпке. Также мы должны поступить и с Нейваро, только, образно говоря, у нас нет молотка. — Он у нас будет, - сказал полковник. — У меня уже есть план. В Мэйнхеттене имеется группировка пони, называющих себя «Белое Копытце», сочувствующих СНС. Связавшись с ними, мы можем получить плацдарм для нового штурма Арбы, которая сейчас далеко не пуста. Моя версия, что пегас предложит штурм тюрьмы, подтвердилась, вот только я был не рад такой перспективе и выдал свои соображения: — Ёбушки воробушки! Давай угадаю – про ту группировку ты узнал от своего брата, который выдавал себя за Голда? — Да от него, но Виндшир не врал, - судя по голосу, Отем был в этом уверен. — Все те данные, что он передал, подтвердились, и «Белое Копытце» не должно быть исключением. Почему мы должны им пренебречь? — Мы сейчас в такой ж-жизненной ситуации… – чуть не сказал одно неприличное слово на букву ж. — Приведу метафору, - далее я сделал паузу, подбирая слова, и продолжил, наигранно сохраняя спокойствие. — Мы ходим по ахуеть какому тонкому льду, и когда он проломится, под ним будет сидеть Дарительница, которая сделает нам обрезание, и я не про крайнюю плоть на хуе говорю. — Фиии! – послышалось от Беатрикс. — Ты в своём мире такое практиковал?! Ответить отрицательно не смог, так как меня перебил пегас: — Я понимаю, что ты любишь холод, но у пони не принято ходить по льду, - пегас намекал на склонность копытных к подскальзыванию. — Думаю, аналогию с проломом льда я понял правильно – ты намекаешь, что там тоже будет засада. — Ясин Красин, - произнёс по-русски, да и копытные не знали ничего про ледокол "Красин", так что далее говорил на местном. — Ты ведь не думаешь, что, дав нам информацию о группировке сочувствующих, они не догадались выставить за ней наблюдение? — Нет – не думал, - копытный признал, что его мозг травоядного не предвидел столь банальной очевидности. — Есть предложения? — Чего-то конкретного указать не могу, но действовать нужно там, где нет «Последователей». — Это ещё почему??? – ненавидящая аликорнов Беатрикс опередила полковника. — Враг только этого и ждёт. Они учли, что у нас есть антимагическое оружие, адаптировались к нашей тактике «булавочных уколов» и стали сильнее. Даже если следующая операция увенчается успехом, потери будут неприемлемы. Думаю, всем очевидно, что стратегию пора менять, - меня очень внимательно слушали, хотя я сам не совсем понимал, что за чушь собирался сказать. — Я знаю – это ведь мои пегасы погибли в Новом Клаудсдейле, но мы действовали с учётом твоих тренировок и согласно твоим трём правилам, - сказал полковник, а далее на ломаном русском произнёс. — Разрушить вражьи надежды на побеждение, используй слабости своего врага, атакуй с неожиданной стороны. Я же, едва сдерживая смех от произношения и «побеждения», продолжил: — Именно. Война - это искусство обмана, и Дарительница с Хомейдж в этом преуспели. Они смогли обмануть жителей пустоши, убедив тех, что их действия несут гармонию. Нам нужно поступить также – убедить жителей в нашей правоте, разрушив надежду НКР на победу, а после, найдя их слабости, ударить с неожиданной стороны, и, повторюсь, это должна быть точка, свободная от «Последователей». — Предлагаешь выйти в эфир, - констатировал пегас. — Вот только что мы скажем насчёт «Смертельного Дождя»? То, что мы сами его устроили, причём, случайно? — Раз даже Дарительница не знает, как у нас это получилось, то это можно будет использовать, чтобы убедить жителей НКР, что это «герои пустоши» устроили нам ловушку с применением мегазаклинания, тем более что ранее Литлпип уже взрывала «жар-бомбу». — Не поверят, - Сулик вмешался в разговор. — Такая ложь только больше настроит против нас. — И что предлагаешь? – я обратился к полосатому в маске. — Сказать правду? — По крайней мере, у меня есть запись с тем, как мы убили Дерпи, а ещё то, как ты на крыше фабрики бился против сотни пегасов. — Разве в этом мире есть телевидение? – я, уловив мысль, задал вполне резонный вопрос, однако ответ получил от гулифицированной единорожки. — Было до войны, но теперь все слушают радио. — Историю можно рассказать и на радио, - сказал полосатый, обращаясь к Мятной. — Не ту, которая случилась на самом деле, - полковник прервал двух гулей. — То, что случилось, не убедит жителей в нашей правоте, так что лучше ничего не подтверждать и не опровергать. Просто скажем, что не знаем о происхождении мегазаклинания и что не имеем технологий его производства. Пусть делают выводы сами. — Это понятно. А насчёт остального? – спросила Трикси. — Что ещё мы сможем сказать жителям НКР? — Ну-у-у… – я и сам не знал, что, но, вспоминая Земные политические ток-шоу, выдал простой вывод. — Хомейдж, перед тем, как призвать жителей на борьбу против Анклава, заработала себе репутацию честной журналистки. Нам нужно поступить похожим образом – только с уклоном на нашу деятельность. — Продолжай, - сказал пегас. — Нужно выйти в эфир и рассказать жителям о нашей деятельности и целях, но более подробно. На контрасте с тем, что говорит Дарительница, жители НКР должны будут сделать «правильные» выводы. Это посеет в их рядах «семена сомнения», а после того, как они «взойдут», мы «соберём урожай». — Красноречием ты не отличаешься, - неуверенно сказал полковник. — Да и если бы твоя речь была такой же проникновенной, как у Красного Глаза, то не думаю, что это бы сработало. — Попытка не пытка, - я решил оправдаться, используя старую Земную поговорку. — Иногда слово бывает страшнее пистолета. Даже в моём мире диктор с хорошо подвешенным языком мог направлять сотни и тысячи. Вы же, копытные, этому более подвержены. Настолько, что порой дело доходит до абсурда. — Обоснуй, - пегасу явно не понравились обращение «копытные» и мой вывод насчёт подверженности. — То, как вы, слыша мелодии, начинаете петь, или, начиная петь, слышите мелодии. Уж я-то знаю – сам был этому подвержен, - намекал на тот случай, когда, услышав мелодию «Фигаро», спел песню о моём отношении к сеньоритам и прошёлся обухом бритвы по горлу копытного.