Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 6 из 52 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Когда уже было принято решение изобразить очередную милую девчушку, из-под кровати донеслись знакомые голоса: – Что она делает, бро? – Рисует, бро. И тут мне в голову пришла потрясающая идея. Велев подкроватным выползать на свет, я еще раз внимательно к ним пригляделась. Чуды были своеобразными и очень колоритными. Такими, что пальцы сами обхватили карандаш и принялись выводить на бумаге набросок. – А теперь что она делает, бро? – снова спросил фиолетовый. – Теперь нас рисует, бро, – мультяшным голосом ответил ему синий. Чуды мгновенно приосанились, выпятив вперед меховые животы. И вот на бумаге появились две стоящие бок о бок фигурки: толстенькая и худая. Постепенно они дополнялись деталями, обзаводились глазами и ртами, большими лапами и ворсинками меха… Чуды позировали как профессиональные натурщики. Стояли, не шелохнувшись и лишь изредка переглядываясь да обмениваясь короткими фразами. – А чего она язык высунула, бро? – Должно быть, от усердия, бро. Ну да, есть у меня такая не очень красивая привычка, от которой никак не могу избавиться. Пожалуй, эта была одна из самых быстрых моих иллюстраций, которая к тому же полностью меня удовлетворила. После ее завершения подкроватные выказали желание посмотреть на себя любимых и, увидев портреты, пришли в полный восторг. Меня даже простили за то, что вчера так бесцеремонно их выставила. – Только одно плохо, бро, – вздохнул синий, почесав нос. – Что, бро? – тут же встрепенулся другой. – Она нас теперь бояться не будет. И две пары глаз уставились на меня со смесью робости и надежды. – Ну да, – подтвердила их опасения я, аккуратно пристраивая блокнотик на стол. – Но ничего плохого в этом не вижу. А если вам все же так хочется, чтобы вас боялись, могу заверить – ногу из-под одеяла из-за страха, что вы схватите, высовывать не буду. Чуды просияли и тут же сникли. Я удивилась: – Что опять не так? – Так это, – промямлил фиолетовый. – Мы же пугать должны. А кого пугать, если все люди интуитивно нас чувствуют и ноги прячут? Вот так задачка. Они бы хоть сами определились с тем, что им на самом деле нужно. Чтобы поднять чудам настроение, я подарила им сделанный рисунок, чем они остались крайне довольны. Сегодня из комнаты монстрики не выплывали, превращаясь в невнятную лужицу, а выходили пританцовывающей походкой. А синий при этом с гордостью держал рисунок на расстоянии вытянутой руки и не переставал им любоваться. – Пойдем похвастаемся, бро! – Пойдем, бро! И чуды ушли, тихо прикрыв за собой дверь. Глава четвертая, в которой желе наносит удары, а нахалы летают на змеях Этим утром меня разбудил доносящийся с улицы шум. И будь это гул проезжающих мимо машин или вопли дебоширов, я бы продолжила спать, дожидаясь звона будильника. Но долетающие до меня звуки были не очень громкими, странными и навевающими смутную тревогу. Присев на кровати, я зевнула и, силясь не закрывать глаза, вышла на балкон. Немного перегнулась через перила, глянула на улицу, и весь сон тут же слетел. Увиденное повергло меня в такой шок, что я едва не свалилась вниз! Прямо перед гостиницей мелькали неясные полупрозрачные штуки, похожие на человекообразное желе. Их было порядка десяти, и они окружали тяжело дышащего Германа. Тот, в свою очередь, пытался одновременно и отмахиваться, и обхватывать желе руками. Если Герману удавалось его сжать, то желе лопалось, разваливаясь на мелкие куски, которые в следующую секунду бесследно исчезали. Я продолжала оторопело смотреть на разворачивающуюся под окнами сцену до тех пор, пока не заметила на рубашке Германа бурые пятна. Я всегда боялась крови, и в первый момент перед глазами поплыло, но уже через мгновение мне удалось взять себя в руки. Не задумываясь над своими действиями, выбежала из комнаты и бросилась вниз. Наверное, следовало позвать кого-нибудь на помощь, но я была слишком шокирована, чтобы мыслить трезво. Все, о чем думала: человек ранен и ему требуется помощь. Больше всего я боялась, что, открыв дверь, окажусь в каком-нибудь параллельном мире, но, к счастью, обошлось. Выскочив на улицу, я побежала прямо к Герману, который в это время добивал оставшихся безымянных. То, что это именно безымянные, я поняла еще в тот момент, когда впервые их увидела. Безымянноборец сжал последнего, и тот повторил судьбу собратьев, разлетевшись на неопрятные колышущиеся куски, в следующее мгновение растекшиеся по асфальту. Тяжело дыша, Герман привалился к забору и только теперь заметил меня, прибежавшую на подмогу. – В Доме не сидится? – прищурившись, хмуро спросил он. – У вас… у вас кровь, – проигнорировав вопрос, пролепетала я. – Нужно кого-нибудь позвать! Врача или… – Никого звать не надо, – с мрачным спокойствием возразил Герман, и всякое желание спорить тут же пропало. Но вот желание оказать помощь – нет. Герман был бледным и заметно пошатывался, а светлая рубашка все сильней пропитывалась кровью. В который раз за последнее время собрав волю в кулак, я решительно приблизилась и, подставив плечо, велела: – Обопритесь. А вот на этот раз спорить не стал уже Герман и послушно выполнил требуемое. Помогая ему подниматься по полуразвалившимся ступеням, я спросила, в каком номере он живет, на что получила исчерпывающий ответ: «Вниз по лестнице». Хотелось верить, что на этот раз он не врет и мы действительно придем в его комнату, а не к какому-нибудь… Котику. Время было раннее, все постояльцы, как и персонал, еще спали. В гостинице стояла тишина, которую нарушал только звук наших шагов и хриплое дыхание Германа. Выглядел он откровенно неважно, и меня это сильно беспокоило. Спустившись по той самой лестнице, мы оказались перед одинокой дверью, войдя в которую, попали во вполне обычную комнату. Единственное, что отличало ее от остальных – это небольшие оконца, расположенные под самым потолком. Уложив раненого на кровать, я хотела было включить свет, но он не позволил. – Спасибо, – сухо поблагодарил Герман, чтобы тут же сказать грубость: – Теперь можешь проваливать. Я бы и рада, но совесть не позволяла. И ведь понимала, что толку от меня немного, и раз безымянноборец требует уйти, значит, необходимо послушаться. Но у неожиданно проснувшейся совести было свое мнение на этот счет, и она, вопреки здравому смыслу, заставляла меня задержаться. – Какое из слов во фразе «можешь проваливать» тебе непонятно? – уже злее спросил Герман. – Твое присутствие меня раздражает, а ты сама бесполезна, поэтому нечего стоять здесь столбом! Совесть получила крепких тумаков от гордости и, развернувшись, я направилась к двери. Да пожалуйста! Очень мне хотелось помогать всяким истекающим кровью хамам! Только моя рука легла на дверную ручку, как с кровати донесся глухой, полный боли стон. Я на миг замерла. Мысленно выругалась. Отпустила ручку и стремительно приблизилась к стоящей рядом с кроватью тумбочке. Возникло подозрение, что в таком состоянии Герман возвращается в гостиницу не в первый раз, а значит, где-то здесь должна быть аптечка. Проигнорировав полетевшие в мою сторону оскорбительные эпитеты, провела быстрый обыск и в итоге нашла искомое. Я вообще к чужому недовольству устойчивая. Когда я, вооружившись бинтами, ватой, перекисью водорода и тазиком набранной в ванной воды присела на кровать, Герман отвернулся. Кажется, он если не смирился, то принял мое присутствие как неизбежный факт. Вот так-то лучше. Аккуратно, заставляя пальцы не дрожать, я расстегнула рубашку и помогла Герману присесть. Затем стянула с него этот пришедший в негодность предмет одежды и снова заставила лечь. Рана на груди была небольшой, но достаточно глубокой, и, похоже, ее оставили длинные когти. На левом плече виднелась еще одна, но уже менее глубокая, которую с легкостью можно было назвать не более чем царапиной. В последний раз я занималась перевязками в школе на курсе медицинской подготовки. И, надо сказать, как образцовая девочка, всегда справлялась с заданиями на отлично! Правда, там мы с одноклассницами перебинтовывали друг друга, ран на нас не было, и крови – тоже… Обрабатывая раны, я представляла, что снимаюсь в кино и кровь – это всего лишь грим. Возможно, глупо, но зато действовало. Герман оказался товарищем выносливым и во время перевязки не проронил ни звука. Даже стонать перестал. Лишь один раз, когда я только приступала к делу, не поворачивая головы, спросил: – Ты хоть когда-нибудь это делала? – У меня пятерка по медицинской подготовке была! – тут же отчиталась я. – Ясно, – прозвучало до того скептично, что рядом с уже имеющимися ранами захотелось нанести еще одну. Поглубже. Закончив делать из хмурого страдальца мумию, я прибралась, вернула аптечку на место и вылила красноватую воду. Уже опустив тазик на пол, схватилась руками за раковину, посмотрела на себя в зеркало и обнаружила, что я такая же бледная, как Герман. А может, еще и бледнее него. Меня накрыла запоздалая дрожь, к горлу подкатила тошнота, и перед глазами потемнело. Боюсь я крови, просто до одурения боюсь, даже если палец режу – все, нервы и истерика! И с чего вдруг вздумала ему помогать? А главное, как вообще оказалась на такое способна? Сама от себя таких подвигов не ожидала… Немного постояв и придя в себя, я вышла из ванной и снова подошла к кровати, желая убедиться, что Герману не стало хуже. Хуже не стало! Более того, безымянноборец соизволил на меня посмотреть. Мы молча сверлили друг друга глазами, и во мне снова всколыхнулось чувство, будто я уже видела его раньше. – Слушайте… а мы раньше нигде не встречались? – спросила я, не в силах сдержать самовольно слетающий с языка вопрос. Выразительно заломив бровь, Герман еще несколько мгновений помолчал, после чего иронично бросил: – Мы уже прошли этап первого знакомства.
book-ads2
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!