Я входила и выходила из усадьбы бесчисленное количество раз, надеясь, что в один из них сумею попасть в Большой Дом, но тщетно. Наверное, случившаяся истерика была самой яркой, самой продолжительной изо всех, происходивших со мной когда-то. Зато вместе со слезами вышла если не вся горечь, то значительная ее часть, уступившая место откровенной злости. Да, я была зла! Как никогда зла! И эта злость придала необходимых сил, чтобы не впасть в отчаяние и окончательно не расклеиться. Прибыв в поселок, по улицам я буквально бежала, а едва переступив порог дома, громко выкрикнула: – Где он?! Домашние, не привыкшие к такому моему поведению, высунулись из кухни, и мама не то испуганно, не то удивленно спросила: – Кто? – Папа! – не сбавляя громкости, ответила я. – Учти, отныне, если ты захочешь с ним развестись, я всецело тебя поддержу! Мама нервно ойкнула, а жующий бутерброд Сашка замер и смотрел на меня так, словно видел в первый раз. – Папы нет дома, – осторожно заметила мама. – Его отправили в командировку, сказал, приедет только дня через три… Юля, у тебя все хорошо? – Замечательно, – процедила я. – Чудесно… волшебно, черт возьми! Мам, а ты никогда не задавалась вопросом, что у папы за командировки? Его часть рядом, так куда он постоянно исчезает?! – Ну, я… – Мама заметно растерялась. Я глубоко вдохнула и мысленно сосчитала до десяти. Потом еще на английском это повторила, давая себе время успокоиться, чтобы не наговорить глупостей и не сорваться на ни в чем не повинных маму и Сашку. – Простите, у меня просто выдался тяжелый день, – уже спокойнее проговорила я и, перед тем как запереться в своей комнате, попросила: – Не беспокойте меня, пожалуйста, я хочу отдохнуть. Закрыв за собой дверь, я с размаху швырнула рюкзак на кровать и принялась мерить шагами комнату. Потрясений было слишком много, и все это никак не укладывалось у меня в голове. Однозначно, если бы не непоколебимая, всепоглощающая злость на заклинателя духов, которым оказался мой родной отец, я бы снова впала в истерику и свихнулась. Да, Тэйрон и мой папочка оказались одним и тем же человеком. Наряду с остальными мне отчетливо вспомнился момент, когда в лесу он откинул капюшон. «Прости, Юля», – вспомнились и его слова, и полный сожаления взгляд. – Да черта с два прощу! – произнесла я вслух. – Никогда не прощу! Ты же… просто… На ум приходили сплошные ругательства, а произносить их в адрес родителя, какие бы поступки он ни совершил, у меня язык не поворачивался. А вот у него запечатать мои воспоминания, и более того – заместить их другими, рука поднялась! Месяц… целый месяц, безымянные возьми, я находилась в монотонном неведении и страдала! А он в это время сидел на кухне, пил треклятый коньяк и имел наглость спрашивать, все ли у меня в порядке! Преследующая меня в последнее время головная боль, видимо, являлась следствием наложенной печати и попыток Сова ее снять – не зря же ловец снов снился мне последние несколько ночей… Хоть кто-то меня не бросил! Что теперь делать, я не знала. Сколько всего случилось за это время? Что стало с Большим Домом и где теперь все работники? Кто владеет гостиницей – Кирилл или Игорь? Где сейчас Герман… Подумав о Германе, я закусила губу, потому что желание разрыдаться стало нестерпимо сильным. Это ведь с ним я виделась сегодня у входа в усадьбу, это он подал мне ту перчатку… Господи… а он меня помнит? Если помнит, то почему не приходил? Почему позволил мне умирать в этой серости, вдали от того мира, который я успела полюбить всей душой? Я ведь и его полюбила – этого угрюмого безымянноборца, который… Губу пришлось прокусить практически до крови, чтобы отогнать непрошеные мысли. Сейчас нужно было думать о том, что делать дальше, а не убиваться из-за уже случившегося, которое все равно не изменить. Идея пришла внезапно, и долго я ее не обдумывала. Возможно, она была глупой или даже идиотской, но попытаться стоило. Глубоко вдохнув, успокаивая эмоции, я выключила свет, сняла носки и нырнула в постель. Отвернулась лицом к стене, укрылась почти с головой, но одну ногу высунула из-под одеяла и немного свесила с кровати. Мысленно постаралась во всех деталях представить подкроватных монстров, что сделать было совсем несложно, учитывая, сколько раз я их рисовала. Время шло, ничего не происходило. Тогда я сменила тактику. Чуды были слишком милыми, чтобы вызвать во мне чувство страха, и мне пришлось поднапрячься, чтобы их образ вытеснил другой – более зловещий. Как я там обычно представляла обитающих под кроватью чудовищ до того, как стала работать в Большом Доме? Мое воображение нарисовало нечто темное, косматое, с большими когтистыми лапами и светящимися в темноте глазами. После созерцания самых разнообразных духов даже такой образ особого страха не внушал, но какое-то его подобие в душе все-таки появилось. Я сосредоточилась на этом, во всех красках представила, как из-под кровати кто-то вылезает, протягивает ко мне ту самую лапу и… Неожиданно меня схватили за пятку! Неожиданно, потому что я была почти уверена, что из моей затеи ничего не выйдет! Что, получилось?! Резко сев, я посмотрела на пол и к своей несказанной, просто немыслимой по масштабам радости увидела двух хорошо знакомых меховых чуд, смотрящих на меня в упор. – Дратути, – синхронно поздоровались они совсем как в нашу давнюю первую встречу. Все слова застряли в горле, и я, не в силах совладать с накрывшим меня вихрем эмоций, сползла вниз и стиснула их в медвежьих объятиях. – Так на нас еще не реагировали, бро, – просипел синий. – Нас сейчас задушат, бро, – пробасил фиолетовый. Опомнившись, я отстранилась и тут же ощутила, как мне в бок ткнулось что-то подвижное и теплое. Посмотрев в ту сторону, обнаружила, что это мой верный дух-помощник, маленький цыпленок, попискивания которого напоминали радостные всхлипы. – Ребята-а, – протянула я, незаметно для себя опять заплакав. – Вы не представляете, как мне вас не хватало-о… Позаимствовав у брата привычку тянуть гласные, я обрушила на чуд ворох вопросов, предварительно предупредив, что если они сейчас вздумают снова меня бросить, то очень сильно об этом пожалеют. Моей угрозой прониклись и, клятвенно заверив, что никуда не уйдут до наступления утра, дали все имеющиеся у них ответы. Ответов было не слишком много, но общая картина примерно вырисовалась. Месяц назад, как раз в тот злосчастный день, когда заклинатель бессовестно изменил мою память, у Большого Дома появился новый владелец. Им стал Игорь, которому полученный ключ дал полную власть над гостиницей, из-за чего расстановка сил мгновенно поменялась. Игоря не особо волновал Большой Дом именно в качестве гостиницы, он был нужен ему как проход между мирами. Поэтому гости в течение нескольких дней разъехались, основные сотрудники, на которых все держалось, были уволены и в Доме установились новые порядки. Котик и духи-помощники остались, но им сейчас приходилось несладко. Большой Дом стал прибежищем мутных личностей, с которыми водился Игорь. Как оказалось, он успел обзавестись широким кругом друзей, среди которых были и псионики, и медиумы, и даже маги, пускай не такие сильные, как Кирилл. – Но Кирилл так просто не сдался, – перебив «бро», важно произнес синий чуд. – Весь последний месяц они вместе с господином заклинателем, безымянноборцем и госпожой управляющей разрабатывали план возвращения Большого Дома. Услышав о «господине заклинателе», я снова едва сумела подавить вскипевшее внутри негодование. Да что там – гораздо больше, чем просто негодование. – И каким образом они собрались его возвращать? – спросила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. Фиолетовый шмыгнул носом и пробасил: – Котик же там остался. А у него, оказывается, откуда-то редкий магический шар есть. Кирилл об этом еще давно узнал и успел вычислить, на кого этот шар настроен. Вот так-то он на мадам Стью и вышел, и теперь мы знаем, что происходит в Большом Доме. А еще Котик там всеми духами-помощниками командует, он же умный. Вот они переворот и готовят. Уже этой ночью на него пойдут. – Этой ночью? – эхом повторила я и, включив телефон, взглянула на часы. Немного помолчала, собираясь с мыслями, а потом не терпящим возражений тоном заявила: – Значит так, свои слова я забираю. Вы уйдете отсюда раньше утра, но сперва скажете мне, где сейчас Кирилл, Герман и все прочие! Заклинателя я не упомянула намеренно. Наверное, провидение решило сжалиться надо мной после месяца издевательств, поэтому сегодня мне улыбалась удача. Я почему-то ожидала услышать от подкроватных монстров отказ, но вместо этого получила точные координаты так называемой штаб-квартиры, где сейчас находилась наша компания. Точнее, уже не совсем «наша». Собираться мне не требовалось, и я была готова отправиться по нужному адресу прямо сейчас, вот только существовало одно весомое «но». Ближайшая электричка до города отходила только ранним утром. – Уи-уи! – неожиданно запищал цыпленок и, запрыгав на месте, указал куда-то в сторону окна. Проследив за его жестом, я нахмурилась, не понимая, что он там увидел. – Уи-уи! – взволнованно повторил цыпленок, на этот раз абсолютно точно указывая на окно. Поднявшись на ноги, я подошла к нему и посмотрела на улицу. Свет в моей комнате по-прежнему не горел, поэтому мне было прекрасно видно, что творится на дворе. И все же его я заметила не сразу. Он стоял у нашего старого сарайчика и смотрел прямо на меня. Обладатель голубых глаз. Тот, кто с самого начала казался мне таким знакомым. Тот, воспоминания о ком когда-то были у меня отняты так же, как недавно – о духах и Большом Доме. Я стояла, не шелохнувшись и положив ладони на холодное стекло. Как в детстве, когда я была еще маленькой девочкой, которой казалось, что кто-то стоит во дворе и внимательно смотрит в ее окошко. Стоит рядом с тем местом, куда она закопала свой «секретик»… В голове вновь пульсировала жгучая боль, но я не обращала на нее внимания и не сводила глаз с Германа. В какой-то момент перестала видеть даже его, и перед глазами, совсем как несколько часов назад, всплывали вереницы образов. Сияющая бабочка, за которой я побежала и заблудилась в городе. Толпа равнодушных прохожих, невероятный страх, что меня никогда не найдут и я останусь совсем одна. «Заблудилась? – словно наяву звучал знакомый голос. – Где твои родители, малышка?» Во рту появился вкус купленного новым другом пончика, а в руках – призрачный шарик в виде Микки Мауса, который сейчас, сдувшийся, покоился где-то под землей. Казалось, это было больше, чем моя психика могла вынести за последний день. Больше, чем она могла вынести вообще. Бесконечные вопросы кружили в голове, как стая воронья, а вместе с ними такая же стая чувств терзала мое сердце. Не знаю, сколько я простояла, прежде чем сорвалась с места и, даже не надев обувь, не говоря о верхней одежде, выбежала во двор. В этот момент я уже не думала о том, почему Герман не приходил последний месяц, что он чувствует по отношению ко мне. Не ощущала холода снега, по которому босиком бежала ему навстречу, не замечала нового потока слез, которые непрерывно струились из глаз. Примерно в тот момент, когда я выбежала на крыльцо, Герман тоже устремился мне навстречу, но я едва ли отдавала себе в этом отчет. Все, чего хотела, это обнять его изо всех сил, до хруста костей, будто желая вобрать в себя и навсегда сделать своей частью. Впервые в жизни я испытывала такие сильные, не поддающиеся контролю чувства, впервые в жизни плевала на все: гордость, стеснение… Все это было таким не важным в сравнении с тем стремлением, на крыльях которого моя душа буквально летела вперед.