Как-то сами собой в памяти всплыли слова, сказанные безымянноборцем в нашу первую встречу. Тогда он бросил мне презрительное «прислуга», и вот сейчас я в полной мере оправдывала это звание, причем прислуживая лично ему. Как ни странно, никаких отрицательных эмоций по этому поводу я не испытывала. Только легкое волнение и желание покончить с этим побыстрее. Как-то совершенно не хотелось представлять, что в этом самом бассейне с минуты на минуту будет плескаться безымянноборец, и задерживаться в банях не хотелось тоже. Лучше уж сбегать к себе и быстренько принять душ. – Милости прошу, – сыронизировала я, когда все было готово. – Наслаждайся! Я почти вышла из парной, когда меня вдруг придержали за плечо, вынудив задержаться. – А спинку потереть? – вкрадчиво спросил безымянноборец, поймав мой удивленный взгляд. – Тебе доверена роль банницы, не забыла? Я опешила. Он это сейчас серьезно? – Герман, – так же вкрадчиво произнесла я. – У нас здесь всякие неприятные личности в Большой Дом вторгаются, не забыл? – Как раз одну из таких личностей я недавно отправил в небытие, – сообщил он и, подавшись ко мне, словно прочитал недавние мысли: – Запах звервона простым душем не смыть. Я несколько раз моргнула, осмысливая услышанное и гадая, врет он или нет. Судя по окружившему нас облаку вони – все-таки не врет. Вот же… звервон! Пока я соображала, как бы искупаться в сдобренной магическими штучками воде, Герман зашел за ширму и принялся раздеваться. На стоящую рядом скамью летели плащ, обувь, рубашка, штаны… дальше я опомнилась и отвернулась. Кажется, щеки предательски покраснели, но эту маленькую неприятность можно было легко списать на жару. Плюх! – раздалось за моей спиной, а вслед за этим послышался блаженный вздох безымянноборца. В этот момент я завидовала ему всей душой. – Ну же, Юля. – В его голосе звучали довольство и усмешка. – Парфюм с нотками звервона совсем тебе не подходит. – Жаль, что ты не оценил, – съязвила я, мысленно пытаясь совладать с собой и решиться хотя бы на что-то: присоединиться к купанию или выйти вон и поискать другую парную. Усмешка Германа превратилась в негромкий смех: – Никогда бы не подумал, что ты умеешь смущаться. Мы словно поменялись ролями. Обычно это я беззлобно над ним подтрунивала, стараясь растормошить и проявить ко мне знаки внимания, а теперь все было наоборот. Я глубоко вдохнула. Все самые безбашенные поступки начинаются с мысли: «Ай, живем один раз!» Вот и меня посетила точно такая же мысль, вслед за которой я совершила тот самый безбашенный и решительный поступок. Протопав за ширму, сбросила туфли, стащила с себя платье и, пока не передумала, все остальное. Затем велела Герману отвернуться – что он, надо отметить, беспрекословно и, главное, честно выполнил, – и с разбегу прыгнула в бассейн, наделав кучу брызг. Ух, облегчение-то какое! Пряный запах трав и масел заключил в гостеприимные объятия, горячая вода обласкала кожу, и я почувствовала себя как в раю. Забавно, но до этого момента я ни разу не купалась в банях, довольствуясь личным душем: персоналу пользоваться банями вообще-то запрещалось. Уйдя под воду с головой, я несколько мгновений наслаждалась абсолютной тишиной и умиротворением, а затем вынырнула обратно. Приправленная магией вода и впрямь была удивительной: чистой и вроде бы прозрачной, но вместе с тем, если смотреть на нее сверху, не видно, что находится на дне. Короче, из-за того, что сидела здесь нагишом, я могла не переживать. – Просто не верится, – выдохнула я, посмотрев на Германа сквозь толщу белого, поднимающегося над водой пара. – Сидим здесь, купаемся, вместо того чтобы стоять на страже безопасности. Вдруг псионик вернется или вообще пожалует сам Игорь? – Больше никто не придет, – расслабленно откинувшись на бортик бассейна, ответил он. – А если и надумают снова сунуться, там Кирилл с Тэйроном. И без нас обойдутся. Такая легкомысленность была совсем ему несвойственна, но… мне она понравилась. Понравился этот новый, раскрывшийся с другой стороны Герман, который многим отличался от того замкнутого и угрюмого типа, с каким я познакомилась несколько месяцев назад. – И с чего такая уверенность? – прищурившись, поинтересовалась я. – Что они не вернутся? – Пик Самайна пройден, – последовало пояснение. – Магия постепенно возвращается в привычное русло. К тому же у Большого Дома очень хорошие защитники и, заметь, это я сейчас даже не о себе. Госпожа Санли в лепешку расшибется, а не допустит, чтобы Игорь завладел гостиницей. – Госпожа Санли? – недоуменно переспросила я. – Ты ведь уже наверняка знаешь, что она некогда была няней нашего мага. – Герман лениво прикрыл один глаз и исподлобья на меня покосился. – Некоторое время они жили порознь: он в ином мире, она – в нашем. Тогда госпожа Санли и повстречала Игоря, который приходится родственником ее драгоценному воспитаннику. В то время она еще не знала, чем все обернется, вот и разболтала ему и о Большом Доме, и о духах, и о магии. До сих пор себя корит. Сам-то Игорь никакой магией не наделен, хотя умело, надо признать, компенсирует этот недостаток наличием одаренных помощников. Вот так новость… Выходит, во всех нынешних бедах так или иначе виновата управляющая? Еще раз нырнув, я недолго пробыла под водой, млея от восхитительно горячей неги, и, оказавшись на поверхности, позвала: – Герман… Завладев его вниманием, в нерешительности прикусила губу, немного помолчала и продолжила: – Слушай, помнишь, я когда-то спрашивала, не встречались ли мы прежде… У тебя нет такого ощущения, что мы виделись до того, как я устроилась работать в Большой Дом? Сделав несколько размашистых гребков, Герман сократил расстояние между нами и сел рядом со мной. Не встретив возражений, приподнял за подбородок, покрутил мою голову, рассматривая лицо со всех сторон и, обаятельно улыбнувшись, кивнул: – Кажется. Такую красоту невозможно забыть. – Господин безымянноборец. – Ощущая, как быстрее забилось сердце, я постаралась придать голосу ироничной непринужденности. – Вы бессовестно мне льстите. Неужели вознамерились соблазнить? На серьезный разговор сейчас рассчитывать не приходилось, и я решила отложить эту тему до лучших времен. – Не все же вам проявлять инициативу, госпожа иллюстратор. – Голос Германа звучал чуть ниже обычного, вкрадчиво, обволакивая точно горячая вода. Очень мне понравилось это его обращение «госпожа иллюстратор». Не горничная, не напарник, а именно иллюстратор – тот, кем я всегда хотела быть. – Признавайся, ты дух, принявший облик безымянноборца, которого я знаю? – с деланым сомнением спросила я, коснувшись его щеки. – Скулы те же, щетина, губы… даже глаза. Но безымянноборец, живущий в Большом Доме, не отличается умением флиртовать. – Это вы просто плохо его знаете, госпожа иллюстратор. – Это были последние слова, в которых звучала насмешка. А потом ее не стало, как и слов вообще. Я так и не поняла, когда губы Германа накрыли мои, когда его руки обхватили мою талию, а мои обвили его шею. Но все это было таким естественным, таким правильным, что никакого понимания и не требовалось. Он действительно оттаял, сумел перебороть демонов своего прошлого, преследовавших его на протяжении долгих лет. И осознание, что этому в какой-то степени способствовала я, заставляло мою душу трепетать. Слишком много было головокружительных чувств, слишком много ощущений и переполняющего сердца восторга, чтобы выразить все это словами. Когда-то я мечтала о прекрасном принце, что приедет ко мне на белом коне… А влюбилась в обладающего тяжелым характером безымянноборца, с которым нас свела судьба в Большом Доме – месте, где моя вера в чудеса обернулась реальностью. И сейчас, в эти мгновения, которые, уверена, стереть из памяти не сумеет никакая магия, в затуманенном сознании мелькала мысль: а в ночь Самайна и впрямь случается особое, ни с чем не сравнимое волшебство… и даже заклинатель духов, вечно приходящий не вовремя, на этот раз не в силах ему помешать. Глава двадцать шестая О неприятностях и блуждающих духах Проснулась я поздно и такой счастливой, какой не помнила себя никогда. На прикроватной тумбочке меня дожидался свеженький завтрак в виде ассорти десертов, оставшихся с праздника. Среди них особо выделялись карамельные корзинки, глядя на которые я с неприличным довольством улыбнулась – надо же, запомнил мою слабость к карамели… Мысленно прокрутив события минувшей ночи, а точнее, второй ее части, я уткнулась носом в подушку и заколотила ногами по кровати, выплескивая переполняющие меня эмоции. Сцены, происходящие в банях, а потом в моей собственной комнате, казались просто нереальными – будто сон, который уходит с приходом утра. Но вся прелесть заключалась как раз в том, что утром он продолжился. И Герман до сих пор находился бы со мной рядом, не загляни к нам дух-помощник по поручению Кирилла. Новости, пришедшие к нам из пригорода, отличались повышенной степенью скверности, но я была слишком эгоистична, чтобы чужие проблемы могли омрачить мое потрясающее настроение. Как оказалось, хотя в Большом Доме остаток Самайна прошел относительно спокойно, близ городской черты случилась череда нападений безымянных. Нападали они на всех встречающихся им по пути духов, а к тому же совершили нападение на двух человек. Последние сейчас находились в больнице, было заведено уголовное дело – в полиции посчитали, что на них напал кто-то из «молодежи, сходящей с ума и наряжающейся в чертей». Но самое ужасное заключалось в том, что бесчинства продолжались и сейчас, плавно переместившись на несколько соседних городов. Насколько я успела узнать, в Хэллоуин безымянные всегда вели себя буйно, но таких массовых бесчинств не устраивали уже давно. В общем, Германа, как и прочих находящихся в стране безымянноборцев, призвали объединить усилия, дабы разобраться с потерявшими страх духами. Вторая неприятная новость этого дня заключалась в том, что после обеда мне предстояло снова дежурить у комнаты, причем не одной, и даже не с Тэйроном или госпожой Санли, чью компанию я, ввиду замечательного настроения, как-нибудь бы перенесла, а с Джеей и Джией! Собственно, меня и поставили к ним третьей, чтобы эти милые сестрички друг друга не убили. Как сообщил дух-помощник сегодня в несусветную рань, на пост они вызвались добровольно, раздосадованные тем, что ночью не поучаствовали в защите ключа. К тому же у Джеи к Игорю остались личные счеты, и она просто горела желанием с ним поквитаться. Кирилл же, хоть и считал, что теперь ключу ничего не грозит, хотел еще некоторое время продлить дежурства у скрытой комнаты, справедливо полагая, что меры предосторожности лишними не бывают. Перекатившись на спину, я потянулась и довольно улыбнулась. Моя внутренняя ведьмочка делала примерно то же самое, растянувшись на воображаемых перинах и легкомысленно наматывая на палец локон. Из номера я выползла ближе к обеду и, когда оказалась в коридоре, обнаружила, что в Большом Доме стоит непривычная тишина. Большинство гостей отдыхали после насыщенной ночи, а те немногие, кто шатался по гостинице, украдкой зевали и передвигались в темпе улиток. В кухне тоже царствовали тишина и покой. Один только Вилли – этот неутомимый шеф-повар демонстрировал привычную бодрость, колдуя над ароматным обедом. Алена с Аней сегодня вышли во вторую смену и уже трудились вовсю – все же были плюсы в моем дежурстве, хотя… сложно сказать, что менее привлекательно: нести караул в компании темпераментных сестричек или убирать после бессонной ночи. – Тебя сюда не звали, черная! – Сильно ошибаешься, белая! – настигли меня вопли, как только я ступила в коридор, ведущий к скрытой комнате. Духи-помощники расстарались на славу, и теперь здесь ничего не напоминало о ночном противостоянии. Даже от мерзопакостного запаха не осталось и следа!