На меня перевели полный недоумения взгляд: – Что? – Увлекаешься чем, спрашиваю? – терпеливо повторила я. – Ну, знаешь, обычно у людей есть любимое занятие, своего рода отдушина от рутины. Сомневаюсь, что уничтожение желеобразных духов является для тебя не только работой, но и хобби. – С такой работой времени на хобби не остается. – Показалось, что его взгляд чуть потеплел, отчего уже другие бабочки моментально появились внутри меня. Повисла пауза, во время которой я вдруг ощутила странную неловкость и, чтобы от нее избавиться, неожиданно для самой себя предложила: – Хочешь, нарисую твой портрет? Вот так – сначала сказала, потом подумала. Теперь, когда у меня работы выше крыши, а из-за бесконечных забот скоро будет некогда спать, я собственноручно готова взвалить на себя еще и это! Желание нарисовать Германа у меня появилось чуть ли не в первую нашу встречу, но со времени вылазки на фабрику я все не видела подходящей возможности. Почему-то казалось, что если я сумею передать его точный облик на бумаге, то необъяснимое чувство, будто мы встречались прежде, исчезнет… или же я вспомню нечто важное. Было похоже, что мне удалось поставить Германа в тупик. Впервые на моей памяти он молчал не из нежелания разговаривать, а просто потому, что не знал, как ответить. – Нет, если не хочешь, я не настаиваю. Просто у тебя типаж такой… мм… подходящий. Мне уже давно в академическом рисунке попрактиковаться хочется. Анатомию на практике изучить… анатомию лица, разумеется. «Боже, ну что я несу?» – отчаянно билось в сознании, вызывая стойкое желание, уподобившись духам, стать невидимкой. – Хорошо, – внезапно согласился безымянноборец, невероятно меня удивив. И, усмехнувшись, добавил: – Я подумаю. На такой неопределенной ноте мы и попрощались. Повода задержать его я больше не нашла, а он сам не стремился остаться подольше. Когда за ним закрылась дверь, в душе всколыхнулась какая-то странная смесь облегчения и сожаления, но, пожалуй, облегчения было все-таки больше. Твердо решив хотя бы ночь провести в абсолютном покое, я улеглась в кровать и, когда встретилась с Совом, попросила отключить «ночное вещание». В последующие недели не происходило ничего из ряда вон выходящего, если не считать места, где я в основном работала, и окружения, в котором постоянно находилась. Кирилл свое обещание сдержал и, хотя упреков персоналу от госпожи Санли меньше не стало, они, по крайней мере, звучали сдержаннее и не так оскорбительно, как прежде. С памятной встречи в библиотеке с Наем мы больше не виделись, и даже в мои сны он больше проникнуть не пытался, так что я почти успокоилась на этот счет. А даже если бы вдруг мне взбрело в голову задуматься, почему он так легко отступил, времени на это все равно не было. Мои предположения оправдались, и теперь я могла отдыхать только во сне, который длился в лучшем случае часов семь. Сделанной серией иллюстраций Дмитрий остался доволен настолько, что тут же поручил мне новое задание, рассчитанное на целый месяц. Теперь источником вдохновения для иллюстраций стал Котик, который благодушно разрешил подолгу рисовать Его пушистое Величество во всевозможных позах. Этим приходилось заниматься поздними вечерами, поскольку хрупкую сдержанность госпожи Санли не хотелось лишний раз испытывать на прочность. Герман стал все чаще пропадать, причем меня с собой не звал ни разу. Он мог уходить на целый день, а однажды исчез на целую неделю. Вернувшись, закрылся у себя в комнате и не позволял никому входить, но Аленка каким-то образом выведала, что он выполнял поручение Кирилла. Еще не так давно мне казалось, что мы находимся на пути к сближению, но сейчас я сильно в этом сомневалась. С момента разговора на моем балконе мы едва ли обменялись парой слов, а на мое предложение нарисовать его портрет Герман так и не ответил. Я даже не знала, совершаются ли еще нападения на постояльцев гостиницы. Конечно, природное любопытство подталкивало меня действовать, но все попытки что-то разузнать заканчивались полнейшим провалом. Меня как будто намеренно игнорировали, обходили стороной и вообще забыли о моем существовании. И Кирилл, и Герман, и тем более Тэйрон. С чем это связано, я искренне не понимала и даже хотела обратиться к девушке-кошке, но и она вдруг исчезла. Аленка с Аней оставались относительно беззаботными и ни о чем не подозревали. Точнее, они знали о проблемах Кирилла и об Игоре, но никогда это не обсуждали. В отличие от меня, их это не слишком волновало. Наверное, считали, что Кирилл в любом случае со всем справится. Из-за всего этого я все больше чувствовала, что нынешние недели – затишье перед бурей… Мама стала звонить чаще, жалуясь, что Сашка совсем отбился от рук и успел передраться со всеми соседскими мальчишками, а папа снова с головой ушел в работу и почти не появляется дома. Она просила приехать, когда у меня будет свободное время, и я обещала, искренне надеясь, что оно действительно появится. Было так странно слышать, что где-то еще существует привычная человеческая жизнь. Что мои собственные родные живут и не знают о существовании Большого Дома, о его обитателях и прочих невероятных существах. Совершенно незаметно июль подошел к концу, а за ним промелькнула и первая неделя августа. Опомнилась я ближе к середине месяца, когда, придя в офис на встречу с Дмитрием, случайно взглянула на настенный календарь. Вот тут-то и пришло понимание, что в наш мир давным-давно пришел последний месяц лета. Он прибыл тихо, крадучись, неуловимо приглушив краски и подготовив дорогу осени. Дни все еще были жаркими, большую часть времени царил невыносимый зной, но вечера уже окутывали прохладой, даже легким холодком, напоминающим, что близится пора теплых пледов и горячего чая. – Совсем ты себя не бережешь, – озадаченно покачал головой Дмитрий, которого вообще-то я уже стала называть просто Димой. – Под глазами вон какие круги… высыпаться нужно, Мартынова! – Вот когда меньше меня грузить будешь, тогда и высплюсь, – ответила я, очень кстати зевнув. Мои слова неожиданно были приняты со всей серьезностью: – К слову, об этом я и хотел поговорить. Ты невероятно продвинулась в своих умениях с тех пор, как стала у нас работать. Необходимости в обучении больше нет, дальше ты прекрасно справишься и без меня. Все эскизы можешь присылать в электронке, в офис придется заглядывать совсем редко. Но, Юля… – Дима явно испытывал некоторую нервозность, хотя и пытался ее скрыть. – Мне бы хотелось продолжения наших встреч. Не успела я в полной мере удивиться, как он, глядя мне в глаза, добавил: – Буду рад, если сегодня вечером ты согласишься составить мне компанию. Я опешила. Наши отношения успели выйти за рамки строго официальных, но все-таки имели скорее дружеский, чем романтический характер. Так что его слова в самом деле застигли меня врасплох. – Честное слово, я не кусаюсь, – попытался он сгладить возникшую неловкость и… Я согласилась. Наверное, просто захотелось развеяться, почувствовать себя нормальной привлекательной девушкой и сходить на свидание. Да, с начальником, ну и что? Тем более начальник номер три, к которому я все еще питала настоящие симпатии, не то что до свидания, даже до разговора со мной не снисходил! Дима хотел за мной заехать, но я настояла, чтобы мы встретились в городе. – Тогда до вечера, – довольный моим согласием, кивнул он. Как обычно сопровождающий меня «цыпленок» снова был чем-то недоволен. Он уже давно не выказывал признаков беспокойства, но сегодня вдруг опять пришел в плохое расположение духа. Чем это вызвано, я поняла на выходе из офиса, когда заметила уже знакомую дорожку зловонной грязи, тянущейся через все помещение. В первый раз это можно было списать на случайность, теперь на совпадение, но что-то мне подсказывало – нет, это уже закономерность. Должно быть, в офисе завелся какой-то дух и, судя по реакции цыпленка, не совсем безобидный. Я решила прояснить этот вопрос у кого-нибудь из обитателей Большого Дома. Конечно, не помешало бы расспросить о подобном заклинателя духов, но с ним я в последнее время разговаривала еще меньше, чем с Германом. А точнее – не разговаривала вообще. К предстоящему свиданию я готовилась со всей тщательностью. В последний раз так старалась перед пресловутой ярмаркой, да и то – сейчас усилий прикладывала больше. Понятия не имела, куда мы поедем, но, зная Диму, предполагала, что меня ждет нечто претенциозное и дорогое. Скорее всего, ресторан. Вот и одевалась соответствующе. По пути домой забежала в один из торговых центров, где удачно обзавелась красивым коктейльным платьем – коротким, черным и открывающим плечи. Такими нарядами я баловала себя нечасто, но сейчас внезапно захотелось. Ух как захотелось! И конечно же я хотела при всем параде совершенно случайно попасться на глаза безымянноборцу, который в последние несколько дней часто вечерами мелькал то на кухне, то в саду. Когда я выходила из комнаты, на улице смеркалось. В это время обычно в Большом Доме начиналась активность. Постояльцы спускались к ужину, проводили время в гостиных и нижних банях – словом, довольствовались всеми предоставляемыми им благами. В коридорах витал легкий полумрак, создаваемый нарочито приглушенным освещением. Спускаясь вниз, я отметила, что красные цветы в напольных и настенных вазах изменились – они как будто красиво увядали, готовясь к наступлению осени. Меня посетила мысль, что в начале сентября они вообще превратятся в гербарии, и в тот же момент я неожиданно наткнулась на препятствие, не дающее мне спуститься вниз. – Аня? – удивилась я, глядя на сидящую на ступеньках ссутулившуюся девушку. – Что с тобой? Протиснувшись между ней и перилами, я оказалась перед ней, а в следующий миг она подняла на меня бледное лицо – худенькое, заостренное, на котором влажные серые глаза казались просто огромными. Аня молчала. Но только я захотела повторить вопрос, как мой взгляд упал на смятый конверт, в который она вцепилась дрожащими пальцами. Все моментально стало ясно. – Не поступила? – участливо поинтересовалась я и, изловчившись (из-за платья было очень трудно), опустилась на ступеньку рядом с ней. Приобняв за плечи, постаралась успокоить: – Ань, не расстраивайся, да кому вообще нужна эта учеба! А если и нужна, то обязательно поступишь в следующем году. Ты же ведьма, в конце концов! Ее губы задрожали вслед за руками, и она не менее дрожащим, прерывистым голосом пролепетала: – Н-нет, меня з-зачислили… Самые б-большие баллы набрала… С полминуты я пыталась осмыслить услышанное, а когда осознала его в полной мере, не сдержала восторга: – Ну и чего дрожишь тогда? Анька, это же здорово! Дурында ты такая… студентка же теперь! Я радовалась почти так же, как если бы поступила сама. Впрочем, сама-то я как раз всего единожды была зачислена в торговый колледж и радости по этому поводу не испытывала ничуть. Но поступившая в медицинский Аня, это все равно что занявшаяся иллюстрированием я, поэтому можно представить, насколько огромным должно быть ее счастье! – Я просто не в-верю. – Она покачала головой, посмотрела на меня умоляющим взглядом, и тут ее словно прорвало: – Это же не сон, правда? У нас в роду никто университеты не заканчивал! Испокон веков в пригороде живем, все знания передаем из поколения в поколение, на опыте старших учимся… Ой, что мне будет… что будет-то… – Что будет? – перебила я начинающиеся причитания. – У тебя родня настроена против высшего образования? – Не совсем, но… они не одобрят. Скажут, что силу свою ведьмовскую зря растрачивать буду, погублю ее наукой и зря время потеряю… Я покусала губу – очень уж знакомой была такая ситуация. Вот только теперь я, убедившись на собственном примере, с твердостью могла сказать, что поступать в жизни нужно так, как хочется тебе, а не кому-нибудь другому. И заниматься тем, к чему лежит душа, а не на что указали родители, друзья, подруги или домашний песик задней пяткой. Это я и сказала, после чего с довольством убедилась, что сама Аня думает точно так же. Несмотря на озвученные сомнения, для себя она уже все решила и мысленно парила на седьмом небе от сбывшейся мечты. Я даже не сомневалась, что как только она придет в себя и все осмыслит, ведьмовской радости вообще не будет границ! – А ты куда такая красивая? – запоздало поинтересовалась Аня, когда я поднялась, собираясь уходить. – Да так. – Я легкомысленно накрутила на палец тщательно завитый локон. – На свидание. Честное слово, не видела я в это время, что делается внизу! Ну вот правда не видела. И проходящий мимо лестницы Герман был чистой, но чертовски удачной случайностью! Вот и показалась «на кухне или в саду»… Он был явно погружен в свои мысли, но, то ли заметив нас с Аней, то ли услышав мой голос, резко остановился и бросил взгляд в нашу сторону. Я даже не сразу поверила своим глазам – скажите-ка, пожалуйста, какая неожиданность, на меня соизволили обратить внимание! Сделав вид, что ничего особенного не происходит, я спокойно попрощалась с Аней и легко преодолела оставшиеся несколько ступеней. К счастью, Герман стоял так, что не загораживал проход, и мне удалось без трудностей его обойти. Язык так и чесался что-нибудь сказать, но неимоверным усилием я заставила себя промолчать. Не то чтобы я была обидчивой, но когда тебя столько времени упорно игнорируют, внутри просыпается маленькая и крайне злопамятная ведьмочка. Единственное, от чего не удержалась – это повторить походку модели и тряхнуть волосами так, чтобы до угрюмого безымянноборца непременно долетел аромат духов. Идя к двери, спиной я буквально физически ощущала прикованный ко мне взгляд. И не один – у происходящей сцены были прохлаждающиеся в холле свидетели. Но именно этот – неотрывный, словно отдающий пламенем ярмарочного костра, позволял чувствовать себя победительницей. Маленькая ведьмочка определенно была довольна. Вот только, когда я вышла за ограду Большого Дома, это чувство победы внезапно сменилось досадой. Идти на свидание совершенно расхотелось, но высокие каблуки, красивое платье и уйма усилий, потраченных на прическу, вынудили устремиться в поздний вечер. Дима ждал меня на том месте, где мы условились и, хотя я, как порядочная девушка, опоздала на добрых двадцать минут, не выразил ни намека на недовольство. Знакомая красная ауди встретила ярко горящими фарами, а мой нынешний спутник – букетом таких же красных роз.