– Не двигаться! – искаженный динамиками голос показался насквозь искусственным. Быстрые, тренированные, экипированные по последнему слову техники. Грозные бойцы. Элита, призванная претворять в жизнь силовые варианты политики клана. И все равно ни одному из этих штурмовиков никогда не сравниться с настоящим боевым магом. Воспоминания о недавних событиях неосознанно заставили зябко передернуть плечами. Тень, мелькнувшая перед машиной, трансформировавшаяся в плечистого парня. Голый кулак, вминающий капот, как тонкий листок бумаги. Скрежет металла… Костя, дергающий за рычаг передачи, безуспешно пытаясь сдать назад. И вырастающая в окне фигура, отрывающая автомобильную дверь чуть ли не с мясом… И весь нахлынувший ужас, после осознания, что натворила. Изрешеченное тело в любимой куртке цвета хаки, безвольной куклой лежащее на тротуаре, она долго не сможет забыть. Проклятый ледышка не стал уклоняться, просто использовал Костю как щит, а потом небрежно отбросил, будто избавляясь от ненужного мусора. Захотелось заплакать, от злости, от обиды, что так получилось. Могли ведь остановиться подальше, не лезть слишком близко. Но Костя жаждал лично увидеть, как «гады» подохнут, поглощенные взрывом. Увидел. И умер. Сумев на последних мгновениях сполна насладиться приятным моментом свершившейся мести. Дверь открылась, в допросную зашел тот самый ублюдок, кого она только что вспоминала. Непринужденно уселся на стул. Знак рукой – и оба воина в белом беспрекословно вышли наружу. На столе появились два стаканчика, судя по запаху, со свежим кофе, разбавленным сливками. Еще один жест молодого колдуна, пасс ладонью, если быть точным. Звякнув, расстегнулись наручники. Люба автоматически потерла запястье. И тут же скривилась, ощутив боль вывихнутой кисти. – Больно? – темные глаза с необычными синими прожилками по краю, словно прихваченные морозным инеем, с холодным равнодушием уставились на арестантку. Она не ответила. Напоказ подвинула к себе ближний стаканчик и, нагло глядя в лицо «ледяному убийце», улыбнулась и сделала глоток. – Дева. Как дева-воительница? Вроде валькирии? – спросил он и объяснил: – Наши техники вскрыли ваши телефоны. Помедлил, оценивая эффект на вопрос, и нейтральным тоном добавил: – Или непорочная дева? Как девственница? Люба поневоле вспыхнула, с трудом сумев удержаться от возмущенного выкрика. Но не стала, сдержалась, в последний миг задушив гнев в зародыше. Не случайный вопрос, не случайное уточнение. Ее провоцируют начать общение. В любой форме, чтобы затем раскрутить и заставить разговориться. – Красивое прозвище. Или позывной? Неважно. По документам числишься как Степахина Любовь Васильевна. Две тысячи первого года рождения, – маг уставился с ожиданием, не дождался реакции и невозмутимо продолжил: – Судя по всему, ты меня не узнала. И собственно говоря, встречу можно заканчивать. Странные слова вызвали удивление. О чем это он? – Поджидали вы явно не меня. Люба, не скрываясь, нахмурилась. Поджидали не его? – Но мне стало любопытно, поэтому продолжим беседу. В этот момент дверь открылась, вошел неприметный человек в повседневной форме патрульных Хранителей Тишины. Молча прошел к столу, положив перед парнем два пластиковых пакета с яркими красными бирками по линии липучей застежки. – Улики, – прокомментировал появление предметов колдун. Следом в дверной проем заглянул следователь с капитанскими знаками различия. – Еще пару минут, – рассеянно попросил маг, едва обозначив поворот головы к офицеру. И о чудо, тот молча кивнул и ретировался, вместе с носильщиком-подчиненным. Девушка непонимающе прикусила губу. До этого момента она думала, что им не повезло наткнуться на одного из цепных псов новых сил правопорядка, случайно оказавшегося поблизости от места подрыва. Рядовой чародей, служащий кланам. Но, судя по всему, этот явно кто-то повыше. Да еще эта оговорка насчет ожидания. Она напрягла память, пытаясь понять, с кем их столкнула судьба и кого винить в гибели Кости. – Heckler&Koch MP7 модель A1. Коллиматорный прицел, лазерный целеуказатель, увеличенный магазин, – маг повертел пакет с изъятым оружием. – Неплохая игрушка. И совершенно нетипичная для наших краев. Пауза. Внимательный изучающий взгляд над полупрозрачным пластиком. – Эксперты говорят, на черном рынке такая малышка обойдется не меньше чем в четыре-пять тысяч полновесных рублей. И надо будет еще постараться найти. Товар весьма редкий. И снова тягучая пауза. – Взрывчатка C-4, специальный контейнер для незаметной перевозки и размещения, покрытый весьма дорогим веществом, позволяющим обмануть не только датчики, но и собак. И цифровой детонатор с возможностью активации, как через сотовую, так и через радиосвязь, – в воздух приподнялся второй пакет с обломками взрывателя. – Недешевый набор юного террориста. Тут Люба не выдержала. – Мы не террористы! – с гневом воскликнула она. Чародей легко откинулся назад, кладя улики обратно на стол. – Да-а? – протянул он. Странного цвета глаза с непоколебимым спокойствием продолжали изучать сидящую напротив девчонку. – Да! – яростно подтвердила Люба. В этот миг она как никогда ненавидела этого невозмутимого франта в светлой футболке с рисунком черного единорога на груди и в дорогом модном блейзере поверх. Ей захотелось броситься через стол, вцепиться в ненавистную лощеную физиономию и терзать, терзать, терзать… Она бы так и поступила, если бы внезапно не вспомнила, где видела раньше это лицо. По телевизору, несколько месяцев назад, когда косяком шли подробные репортажи, освещающие так называемые Войны Господства. Виктор Строганов. Вот кого им не повезло повстречать. И как раньше не догадалась? Один из Близнецов. Они с сестрой натворили столько дел, что матерым ветеранам горячих точек становилось плохо. Карающие клинки клана Строгановых. Безжалостные исполнители воли князя Кирилла. Повелители Льда, на чьем счету имелись даже Патриархи. Не просто ледышка, а весьма высокопоставленный ледышка. Теперь понятно, почему ведет себя так вольно в Оплоте. Хотя про него уже долгое время не было слышно. Говорили, поцапался с князем и ушел в вольное плавание. А оказалось, все время жил здесь, под носом, прямо в Златограде. И правда, мишень, достойная отдельного покушения. Резонанс получился бы куда больше, чем от взрыва простого кафе. – Я узнала тебя, – хмуро процедила Люба. Нападать на «это существо» в одиночку – полная глупость. Напротив сидела идеальная боевая машина, бросаться на которую – все равно что кидаться на танк. Быстрая, сильная, с нечеловеческой реакцией. Неуязвимая для обычных смертных. С колдовским даром, ориентированным на разрушение. – Очень рад, – боевой маг высшего ранга, по возрасту почти ее ровесник, растянул губы в тонкой улыбке. Люба с силой сжала зубы, до крови прикусив губу. – Я ничего не скажу, – упрямо заявила она. Виктор Строганов беспечно махнул рукой. – Другого и не ждал. Мне в общем-то одно интересно, выбирая объект для атаки, вы хотя бы проводили разведку перед тем, как установить бомбу? – парень склонил голову набок. – Ты ведь в курсе, что ни один одаренный не погиб? В дурацкое кафе в основном ходили обедать обычные служащие из ближайшего банка и отеля напротив. И среди них нет ни одного чародея. – Невиновных нет. Они служили кланам, а значит, пособники их преступлений, – с остервенением возразила она. Парень бесстрастно пожал плечами и рассудительно заявил: – Вся их вина в том, что не выбрали другое заведение для обеденного перерыва. Вот и все. Пытаться притянуть убитых к клановым властным структурам не получится. Тогда уж всех жителей города записывайте в сообщники. Незачем что-то взрывать, выходите на улицу и убивайте всех подряд. Итог один. – Что, намекаешь на бессмысленную жестокость? – Люба зло ощерилась. – Кто бы говорил. Думаешь, мы о вас мало знаем? Жестокость и агрессия у Воинов в крови. Для тебя убивать так же естественно, как для обычных людей дышать. Колдун сухо улыбнулся, выпад его не задел. Все та же учтивая полуулыбка, все тот же внимательный взгляд. Никакого негатива в адрес арестантки в оранжевом костюме для заключенной у него не существовало. – Жестокость, – слегка насмешливо протянул чародей. – Какое громкое слово. Видимо, обычных людей в ней никогда не замечали. В голосе парня проступили едва заметные нотки сарказма. – Сколько погибло за последний век на Земле насильственной смертью? Двадцать миллионов? Тридцать? Пятьдесят? Виктор закинул ногу на ногу. На его лице блуждала рассеянная улыбка. Кажется, разговор его забавлял.