[Энтомолог-практик] [Вы точно знаете, сколько у мухи крыльев и ног, так как неоднократно отрывали их у ещё живых насекомых. Распространяет ауру ужаса для всех летающих насекомых, и не только их…] [+] Сила 100? Если у меня 10, то этот человек что, в десять раз сильнее? Надо у кого-нибудь узнать особенности боевых показателей в этой системе. И ещё разобраться с магией, у меня же теперь есть интерфейс! Хотя, Андрэ ещё говорил что для мага важно наличие души, но с другой стороны, факт её отсутствия не поверг его в шок, так что скорее всего душа есть у подавляющего большинства населения этого мира, но и такие как я существуют. Например, аллергия на какое-нибудь вещество имеется у 1 % населения земли, и когда такой аллергик тебе встречается ты думаешь: «Ну, бывает» Совсем другая реакция была бы на человека, способного усваивать, например, бензин или нефть. На меня отреагировали именно как в первом примере. Вообще, описание некоторых особенностей Юнгерна наводит на интересные мысли об этом мире. Во-первых, не у всех должно быть два имени. Во-вторых, здесь имеются аналогичные земным страны и народы. В-третьих, здесь водятся призраки! Внезапно машину тряхнуло и раздался громкий щелчок. Мы начали тормозить. — Приехали? — сказал я с неизменной интонацией. — Возможно. Я проверю — сказал Юнгерн. Вернулся он минут через пять, невозмутимо сел за руль и поехал дальше. Через полчаса щелчок повторился, но нас не трясло, и машина продолжала тихо урчать мотором как раньше, да и ехала вроде также. — Едем на ремонт — произнёс водитель. Кажется, это было сказано не для меня, а для системы. Если я правильно понимаю, Юнгерн не имеет ни малейшего понятия какой дорогой ехать, но система неизбежно ведёт его к цели. А сейчас его цель — ремонт машины, как он и озвучил. На перекрёстке мы свернули и через час я увидел крыши домов в отдалении, а через полчаса меня высадили возле трактира с мешочком, в котором содержалось пятьдесят монет и без каких-либо пояснений. Видимо, к кузнецу, или как тут называется аналог сельского механизатора, Юнгерн поедет один, а потом вернётся в трактир. Сумерки слегка тронули небо, закат окрасил облака яркими красками, а это значит, что Железная Жопа может думать как угодно, а я на сегодня своё отъездил, и собираюсь заночевать в трактире. Я зашёл в обеденный зал и увидел несколько длинных столов напротив барной стойки. Столы стояли торцами к окнам и комплектовались лавками. Торговля, видимо, шла не очень, потому что хозяина не было на месте, а занят был только один столик. Зато кем он был занят! Спиной ко мне сидели две девушки в приталенных платьях и коротких, но пышных юбочках, одна в розово — белом цвете, вторая в бело синем. У бело-розовой на голове было два банта, отделяющие от остальной причёски задорные хвостики светлых волос, а у второй, по-видимому, золотистая диадема на лбу, краешек которой торчит как рог. На против них сидела третья девушка в сероватой блузке, с короткими волосами и без украшений. Я бы назвал такую картину «две девочки-волшебницы вербуют крестьянку в свои ряды». Кстати о вербовке, пора начинать собирать гарем! Особенно учитывая, с кем я путешествую — Юнгерн своим запахом всех красоток вокруг распугает, а сейчас его рядом нет. Подхожу, натягиваю на лицо самую искреннюю и добрую улыбку из имеющихся — интересно, как она сочетается с татуировкой вокруг глаза? — и начинаю подкатывать. — Привет, красавицы! — сказал я и сделал паузу из-за лёгкого першения в горле. Заодно посмотрим, что они мне ответят. А ничего они не отвечают, только смотрят на меня удивлёнными, даже немного шокированными глазами. — Приятно видеть таких обаятельных девушек в этом невзрачном месте. Меня зовут Реверс, и я путешественник. Направляюсь ко двору короля Бурбона Тринадцатого дабы увековечить подвиги его воинов в своих заметках. А вы тут какими судьбами? Девушки аж рты от удивления раскрыли. Вот бело-синяя встаёт и направляется ко мне… Бац! Теперь уже рот от удивления не закрывается у меня. За что? Просто, подошла, дала пощёчину и вышла. И остальные за ней, только без избиения невиновного странника… Как там иностранцы говорят про русских, наблюдая как мои соотечественники творят неведомую хуйню? Менталитет? Ну, похоже это был он. Сел я через один столик от того, из-за которого сбежали, не заплатив, мои несостоявшиеся спутницы. Через пару минут пришёл трактирщик, посмотрел на опустевший стол, но ничего об этом не сказал, принял у меня заказ — жареная курица с тушёными овощами, хлеб и фруктовый компот, общей стоимостью в десять монет. Когда я достал мешочек чтобы расплатиться он сразу же протянул к нему руку, что меня нехило удивило. Я отсчитал десять маленьких, но золотых кружочков и отдал их трактирщику. Заказ принесли достаточно быстро, что меня весьма обрадовало — не хотелось бы есть рядом с моим ароматным водителем. Пока ел, услышал приближающийся по улице шум. Повезло, похоже сегодня в деревне праздник. Сейчас местные нагуляются, потом нажрутся, а потом можно будет найти себе пьяную и легкодоступную пару на вечер… Шум становится громче, а голосов в нём больше. И звучат они совсем не весело. Трактирщик, которого я упустил из виду после получения еды, зашёл через главный вход и направился ко мне. — Господин, люди требуют, чтобы вы вышли. — Зачем? — Чтобы они сами сюда не зашли. — А им нельзя заходить в трактир? Как ты тогда дела ведёшь? — Дела я веду жёстко и по правилам, и запрет на драки — одно из правил моего трактира. Так что выйди по-хорошему, или будешь под кустом ночевать! — О как. Сначала «господин», а потом такое… — Какие драки? Что я такого сделал? — Оскорбил единственную дочь старосты и приехавших из столицы дочерей его помощников! — Да я же просто… — С ними будешь разбираться! Выходи, или я сам тебя вышвырну! Вот херня! Теперь я уже не рад отсутствию Юнгерна и машины с тяжёлым пулемётом. Пока иду к двери нацепляю оставшуюся в инвентаре броню, которую так и не успел дополнить ни штанами со шлемом, ни приглянувшимся шестопёром. — Господа, вы совершаете большую ошибку! — взывать к разуму толпы — заведомо проигрышная стратегия, но судя по расстановке противника, а также по тому, что меня не схватили сразу после выхода из двери, бить начнут только по завершении разговора. При том вне зависимости от сказанного, а значит лучшее, что я могу выиграть на этом этапе — время. А там и Юнгерн вернётся, возможно даже на колёсах. — Да у него всего лишь второй уровень! — крикнул кто-то из толпы. Несколько человек расхохотались. — Ты охуел, так с моей сестрой разговаривать? — сказал здоровенный амбал, стоящий в центре полукруга, образованного толпой. — Это которая твоя сестра, мелкая пони-единорожка, серая мыша́ или розовая слониха? — здоровяк задал слишком низкий уровень беседы, чтобы продолжать разговаривать со всеми присутствующими. Он может просто отправить их на меня, а потом избить, зажатого в руках своих дружков. Но чтобы отдать команду, нужно сначала подумать, а ему и так почти нечем. Разозлю его так, чтобы ярость расплавила последние мозги. — Это форма Института Системы, ты, жалкая деревенщина! — заверещал крестьянин. Видимо, гордится сестрой, точнее тем, что она выбралась в цивилизацию, раз меня, не знакомого с атрибутами цивилизованности, деревенщиной называет. — Если твоя сестра и так систематическая институтка, то чем её оскорбило моё предложение? — напрямую я ничего не предлагал, но подкат — вещь заметная с первых слов. Толпа заржала, оценив шутку. — Да ты ваще попутал, пёс! — И что ты мне сделаешь? — в атаку-то он после своих слов не пошёл, да и одет в пропитанные пылью рубаху и широкие штаны, которые явно не добавляют ему стойкости, а у меня скрытые кастеты и сапоги с металлическими вставками. — Убьйуууууууууууу! — сказал он, переходя на вой. Лицо, и прежде бородатое, покрылось шерстью полностью, руки удлинились, а плечи слегка расширились. Оборотень. Заметить его рывок я успел, а вот предпринять что-то — нет. Короткие прямые когти не пробили куртку, но удар впечатал меня в стену, выбивая воздух из лёгких. Оборотень уже стоит надо мной. Хорошо, что строение его черепа не изменилось после превращения, и у него нет собачьей пасти, которой так удобно рвать людям глотки. Хватает меня за руку и поднимает по стене, за что и получает металлическим носком сапога по яйцам. Наполненный скорбью вой извещает меня об удачном попадании, и я развиваю успех двумя ударами по бокам, ниже рёбер, после чего разрываю дистанцию. — Son of a wolf! When the fight is calling! — толпазапелабезмузыки, нослаженно. Оборотень снова сближается рывком и бьёт длинной лапой по моему незащищённому бедру, но я успеваю подставить руку в непробиваемой для него перчатке. Отвечаю хуком в висок — ещё одна огромная ошибка. Если я его пробью, и оборотень сдохнет, то толпа меня порвёт, а если не пробью, то следовало целиться в челюсть, там система поможет. — Son of a wolf! And the night has come! Получаю серию быстрых ударов по корпусу — порвать меня больше не пытаются. Уклоняюсь вправо, доворачиваюсь с подшагом и продолжением поворотного движения выцеливаю правой рукой челюсть. «Волк» тоже не стоит на месте, так что удар приходится прямо в хищный оскал. Наверное, больно. — Son of a wolf! Can you hear me calling? Подныриваю под нацеленный мне в голову удар лапы, отвечаю сзади по печени, и уже сам оборотень разрывает дистанцию. Две ошибки он мне простил, а вот третью… Просто, как ещё назвать мой рывок к нему, заканчивающийся мощным пинком по голени, если не ошибкой? Эта тварь, вообще то, значительно быстрее меня, и все мои успехи происходили исключительно по причине везения и запредельной тупости оппонента. Короче, по ноге я не попал, зато получил лапой по лбу с противоходом, то есть прямой удар навстречу движению. — Son of a wolf! Can you see him dying? — последнее, чтояслышал. Глава 6 Из забытья меня вывел томный шёпот: «Моя прелесть…». Я открыл глаза и оказался в незнакомом месте, не похожим на трактир и вообще на деревню, разве что кто-то из крестьян решил обустроить себе секс-подземелье с игрушками и госпожой. Атмосферу создавала равномерная подсветка от матовых светильников, заливавших чёрный интерьер комнаты красноватым светом. Шарикового кляпа во рту я не заметил, как и наручников на запястьях, но в таком месте это можно очень быстро исправить. Госпожа подпирала коленом мои яйца, гладила по плечам стеком и демонстрировала огромные сиськи, в лифчике с открытыми сосками. Это её шёпот я слышал. — Что происходит? Кто ты такая? — Я — твоя госпожа, раб. — Это я и так понял. Делать-то что будем? — Какой нетерпеливый! Нет, сначала отдай мне свою душу! — Да без проблем, забирай. И учти, я не люблю жёстко! — А мне плевать! Теперь ты принадлежишь мне! — удар стеком по щеке, замах на второй. Перехватываю. — Ну хорошо, красавица, если тебе принципиально, то давай хотя-бы стоп слово установим! Флюгекехаймен подойдёт? — Как такое возможно? Я же тебя подчинила! — Ну нет, чтобы меня приручить нужно чуть больше, чем просто красивый наряд и атмосферная комната. Как минимум лет десять любить, кормить и заботиться, и то не факт, что стану ручным. А ты, между прочим, даже не дала! — Моя прелесть… А сколько у тебя резистивность? — испуганно спросила девушка. — 26, а что? — Ты говорил, что любишь помягче? — сказала она, подаваясь вперёд. Мой ответ утонул в поцелуе. Стек куда-то пропал. Я почувствовал, как она сползает вниз по моему телу. Что делать? Мне всё похуй, я сделан из мяса. Мясу сейчас будет хорошо. Или? От представшей в мыслях картины меня бросило в дрожь, и я решил обсудить этот вопрос с партнёршей. — Подожди! Ты показала себя слишком опасной, чтобы я мог с тобой расслабиться! Вместо ответа — лизь лизь.