Ну правда: миньон, с одной стороны, явно отстранился, не лез с веселой болтовней, не улыбался мне. И вообще по большей части угрюмо молчал, сверля взглядом. А с другой — ни на шаг не отходил. Пока мы были на кухне — буквально выдирал работу из рук мальчишек, если ее надо было делать рядом со мной. Таскался, как тень отца Гамлета, по пятам, стоило мне попытаться выйти на короткую прогулку по внутренним дворикам. Брал второй поднос и шел со мной в покои герцогов, уже даже не спрашивая моего согласия, я молчу про приказ. И упорно сидел на лестнице весь тот час, что Раймон издевался надо мной, дрессируя ходить в платье, правильно надевать длинноволосый белокурый парик и делать плавные жесты руками. Отчасти из-за этого эскорта я и не могла нормально откопать свои сомнительные сокровища, чтобы получить консультацию. Лиу можно было силой отослать, выдумав ему поручение, но, во-первых, он три раза из четырех умудрялся переложить его на чужие плечи, а во-вторых, так смотрел… так смотрел, что у меня слова и ругательства в горле застревали. Весь этот дурдом очень плохо сказался на моем характере, и я с большим трудом сдерживалась, чтобы не послать далеко по кривому адресу не только неугомонного первого миньона с его непонятной то ли ревностью, то ли дуростью, но и вообще весь гребаный мир. Неудивительно, что, когда я все же добралась до прабабушкиного дневника и вложенного между его страниц зеркала, от моего дыхания можно было факелы поджигать. На свое счастье, Юйриль, насидевшись в темноте, присмирела. Начни она выступать — ой, не знаю, чем бы все кончилось. Я женщина темпераментная, и хотя привыкла этот свой темперамент держать в ежовых рукавицах, но всему есть предел. Однако, кажется, долгие сны в темноте благоприятно влияют на характер принцесс. — Здравствуй. — С ума сойти, она даже поздоровалась первая. — Ты хочешь что-то спросить? Я даже не стала ехидничать по этому поводу. Да и вообще, на душе было тяжело и пыльно, все словно подернулось сильной усталостью. И как-то понятно стало, что издеваться над умственно отсталым ребенком, даже если этот ребенок тебе от души нагадил, — никак не моя история. — Да, хочу. Как ты себя чувствуешь? — Я… — вот тут принцесса по-настоящему растерялась. — Я… больше не плачу. Читаю прабабушкин дневник. Оказалось, тут гораздо больше страниц, чем мне раньше казалось. Здесь все равно больше нечем заняться, я читаю, читаю и читаю. Хорошо, что ты положила меня прямо в тетрадь. В голове закопошились было мысли о том, что в дневнике прабабушки может быть много чего умного по поводу магии, такого, что даже зазеркальное привидение сможет использовать мне во вред. Но эти мысли рассеялись все той же усталостью, а еще пониманием: будь у принцессы на уме что-то подобное, она не стала бы рассказывать мне о том, что происходит. — У меня тут еще несколько вопросов появилось, — вздохнула я, мельком проглядывая исписанные изящным четким почерком страницы. — Возможно, ты знаешь на них ответы. — Я не уверена, — вздохнуло зеркало. — Но я постараюсь. Вообще, у меня было впечатление, что принцессу мне немного подменили. Ни истерик, ни кривляний. Или девочка в зеркале внезапно повзрослела? Или это дневник прабабушки на нее так повлиял? Я постараюсь в этом разобраться, но позже. А сейчас… — Ну и чего ты так развеселилась? — спросила я через пять минут, слушая, как за стеклянной поверхностью хохочет принцесса. — Ну да, сама бы посмеялась, окажись на моем месте кто-нибудь другой. — Я… я… ой, я не могу-у, — заливалась паршивка. — Он тебя… он тебя… он думает, что ты королевский бастард! Понимаешь? Он правда думает, что ты сын моего папочки! — Что?! — Я аж рот открыла от таких новостей. — Почему?! С чего ты это взяла?! — С обрезанными волосами и без косметики ты похожа на детский портрет моего отца настолько, что его будто с тебя писали, — фыркнула принцесса, успокаиваясь. — А ведешь себя точно как трактирный мальчишка. И Раймон решил, что раз артефакт показывает наличие королевской крови в замке, а меня здесь так и не нашли, значит, есть еще один носитель крови. — А вот с этого места подробнее. — Я подобралась. — Какой такой артефакт? Глава 38 — Значит, они все это время знали, что я в замке. — Рука сама тянулась то ли почесать в затылке, то ли отвесить себе подзатыльник. — Наверняка теперь они так не думают, — усмехнулась принцесса в зеркале. Она вообще была странная. Словно всю истеричность выключили. Неужели прабабушкин дневник так повлиял? Да ну, Юйриль его и раньше читала. Может, не так внимательно и вдумчиво, но… — Думаешь, почему я поумнела? — спросило вдруг отражение. — Думаю, — согласилась я. — Ты странная. — Кто бы говорил, — усмехнулась принцесса. — Я… не знаю, что со мной происходит. Раньше я читала прабабушкин дневник и видела буквы на листе бумаги. А теперь я словно проживаю ее жизнь, понимаешь? Она была… невеселая. В чем-то похожа на мою, а в чем-то нет. Но у нее с самого начала не было любящего папочки, зато были хорошие учителя. — Понятно. — Я вздохнула от перспективы заиметь в зеркале не истеричную девицу, а даму с опытом интриг в почти сто двадцать лет — именно столько прожила прабабушка Юйриль. Если она решит стать моим врагом… — Мы с тобой связаны, и ты не дура, — сказало зеркало. — Я… я завишу от тебя больше, чем ты от меня. Мне невыгодно быть твоим врагом. — И то слава богу. Так что там с артефактом? Ты сказала, что раньше твои герцоги были уверены, что принцесса все еще в замке. А теперь что? — А теперь они считают, что ты бастард моего отца и кровный камень светится из-за тебя, — хмыкнула Юйриль. — Не такие уж идиоты, если подумать. И они собираются использовать тебя, чтобы выманить меня или тех, кто помог мне сбежать. — А почему ты думаешь, что «они», а не «он»? — спросила я задумчиво. — Пока я не заметила, чтобы Раймон делился с Джейнсом своими открытиями. — Доступ к камню имеют оба. Джейнс бывал в портретной галерее. Он тобой интересуется. Если все сложить... — Угу. А как они на меня тебя выманить собираются? — Не знаю, тут тебе придется самой соображать. Что сказал Раймон? — Что завеса скоро будет снята и мне надо будет поприсутствовать всего на одной церемонии, просто молча постоять там, где скажут, и подтвердить его слова, а потом… — А потом он тебя посадит на цепь в своей комнате и больше никуда не отпустит. Завесу им придется снять, дольше месяца держать ее над королевской резиденцией — это нарваться на бунт вассалов. — И тем же вассалам надо предъявить принцессу как подтверждение того, что власть по-прежнему в руках серебряной династии, — задумчиво кивнула я. — Черт, надеюсь, «одна маленькая церемония, во время которой тебе придется просто стоять и кивать» — это не королевская свадьба?! — Не знаю, — задумалась принцесса. — Нет, наверное. Свадьба — это совсем не маленькая церемония. Но будь уверена, если то, как тобой помашут у всех на виду, не выманит «меня» из укрытия и не заставит моих таинственных союзников сделать первый шаг в игре, Раймон тебе и свадьбу организует. — Он думает, что я парень! — И что? — пожала плечами Юйриль. — По большому счету ему все равно, он вовсе не был влюблен в меня. Ему нужна власть, а ее может обеспечить кукла на троне. Кукла с королевской кровью, которой подчинится артефакт. — Час от часу не легче… а дальше как? Наследника он сам будет рожать? — Ты такая наивная. Найдет девицу, подложит ее под тебя, получит ребенка с королевской кровью… — А я умру во время «родов» или сразу после них. В таком случае никто не узнает, что Юйриль была вовсе не Юйриль, ребенок останется у него, а свидетели исчезнут. — Это было элементарно, как рецепт картошки фри. — Не знаю уж от чего, для герцога организовать мне любую смерть на выбор — не проблема. Главное, что тех, кто знает подобные секреты, живыми не оставляют точно. — До того, как снимут завесу, тебе отсюда не убежать. — Принцесса в зеркале задумчиво подергала себя за локон. — Значит, подыграть Раймону придется. А вот потом… Я не хочу, чтобы тебя убили, ведь тогда я навсегда останусь в зеркале. — А уж как я не хочу… — Интересно, что он пообещает Джейнсу, ведь того вряд ли удастся обмануть этим маскарадом. Хотя… возможно, в первый раз… но потом он догадается. — Да и в первый раз догадается, по-моему, уже что-то подозревает, — вздохнула я. — Как бы он не прибил меня раньше, чтобы сломать интригу соперника. — Нет, этого он не сделает, ему, так же как и Раймону, нужна кровь серебряной династии на троне. Скорее всего, пока дело не дойдет до свадьбы, убивать тебя никто не станет. — Это утешает. И означает, что, как только завесу снимут, мне нужно убираться из замка как можно дальше. Не хочу ждать, пока эти двое решат, как же меня поделить. Мало ли что придет им в голову, вдруг пополам распилят. — Ну, здесь я тебя понять могу, — грустно улыбнулась Юйриль. — Я тоже не хотела. — Меня еще один вопрос беспокоит. Раймон вцепился в мое сходство с твоим отцом, а вот Джейнс заметил еще кое-что. Точнее, кое-кого. В замке есть два брата-близнеца, и они тоже очень даже смахивают на твоего отца. То есть… они похожи на меня. Значит, и на него. — У моего отца не было бастардов, — категорично заявила Юйриль. — А ты откуда знаешь? — не поверила я. — Он что, перед тобой отчитывался? — Нет. — Принцесса помотала головой. — Но я же вступила в наследие и ходила к камню крови. Это для посторонних он просто артефакт, показывающий, есть ли в замке носитель крови серебряной династии, ну и еще пару вещей, связанных с вассальными клятвами. А для своих хозяев он — летопись рода, в которую вносят всех потомков, даже незаконных. Точнее, не вносят, так бы, может, кто из предков и захотел скрыть внебрачных детей. Но они сами там проявляются как побочные ветви. Поэтому я точно знаю, что у отца детей, кроме меня, не было и вообще ближайшие незаконнорожденные отпрыски династии отстоят от нынешнего времени на пять… да, кажется, на пять поколений. Или даже на шесть. — Тогда почему эти два брата так похожи на прежнего короля? — Потому что кровь серебряной династии очень сильная, — пожала плечами принцесса. — Так бывает, но это сходство ничего особенно не значит. Между прочим, в Джейнсе и в Раймоне она тоже есть, их родство со мной — всего четыре поколения. Они самые близкие носители, в том числе поэтому и претендуют на трон. А эти твои… кто они? Кто-то из свиты? Я не помню похожих среди пажей и вельмож. — Нет, поварята на кухне. Племянники главного повара. — Что?! — Юйриль сделала большие глаза. — Эм-м-м… значит, они бастарды дважды. — В смысле? — Та ветвь, о которой я говорила, — король Умбер Второй сделал ребенка дочери какого-то обедневшего графа, потом выдал ее замуж и обеспечил неплохим приданым. Дети той линии могли оказаться у нас на кухне только в одном случае: если графские потомки тоже не соблюдали святость супружеской спальни. — Понятненько… А меня почему считают прямым бастардом твоего отца? Может, я тоже побочный? Тем более что по легенде я родился в порту, в каком-то трактире. — А откуда ты знаешь, что их не считают сыновьями моего отца? — Юйриль прищурилась. — Из-за того, что им никто не предложил переодеться в принцессу? — Не предложили, — согласилась я. — Потому что они оба здоровенные лбы с широкими плечами и повадками взрослых мужиков. А из меня мальчишка вышел мелкий и подходящий. — Ну вот, — согласилась Юйриль. — Угу… Ладно, мне пора. Я и так задержалась, наверняка уже ищут. Пока останешься здесь, не хочу рисковать. — Хорошо. Положи меня, пожалуйста, обратно в дневник.