— Пока не знаю. Если не найдем принцессу — а я все больше и больше уверяюсь в том, что дрянь сбежала из замка в самый первый день до поднятия завесы, — то этот мальчишка — наша единственная надежда как-то удержать стабильность в стране. В конце концов… он в таком возрасте и настолько смазлив, что переодеть его девчонкой нетрудно. Накрасить… — С ума сошел?! Хочешь выдать его за Юйриль?! — Тень застыла в изумлении. — А если получится? — Глаза полынного герцога загорелись азартом. — Подумай сам. Я принесу присягу серебряной династии как консорт, он подтвердит это своей кровью, а дальше… — А дальше ты на нем женишься и он родит тебе наследников? У тебя все в порядке с головой вообще? — Конечно, нет, — передернул плечами Раймон. — В смысле — никто ни на ком не женится. Но у нас будет фора, это раз, и те силы, что помогли дуре сбежать, наконец себя проявят. Они будут вынуждены хоть что-то делать, доказывать, что наша принцесса ненастоящая, начнется движение… половим рыбку в мутной воде. — А мальчишку тебе не жалко? Его уже попытались отравить, хорошо, не выпил все, а его «вассалы» сообразили моментально оттащить несчастного к аптекарше. Промыли желудок. Но это первая птичка из стаи, — человек, потерявшийся в тенях, спросил это легко, без упрека, но его собеседник невольно поежился. — Мне всех жалко. Всех мальчишек этого королевства. Ты представляешь, что начнется, если серебряная династия падет и об этом узнают все? Сорокалетняя война начала правления нам покажется шутками заезжих фигляров. Кто травил, нашли? — Раймон нахмурился. — Старый знакомый, — кивнул неизвестный из тени. — Тот, что на жаловании у Дальвейга. Мои люди уже устроили ему приговор после жесткого допроса на скорую руку. Донести хозяину эта тварь не успела, а пацана отравили не за принятую вассальную клятву и не за смазливое лицо последнего короля. Всего лишь из зависти и служебного рвения — этому молодчику приказали занять его место в постели герцога Раймона. — Чего?! — Полынный герцог едва не выронил бокал. — Того. Слишком часто привечаешь мальчишку, и слишком много времени он проводит в твоей комнате. Плюс из низших служек выбился в повара за три недели. Ясно же, что по протекции. Этому поганцу приказали занять его место, благо тоже достаточно смазлив. И травануть тебя, наконец, с близкого расстояния. Ох ты ж зараза… никогда в жизни… в обеих жизнях мне не было еще так плохо. При том, что, считай, повезло. Едва почувствовав странный привкус, я уронила чашку, но сознание уплывало, и сунуть два пальца в рот я не успела. Слава всем брюквам, с этим вполне справился старший миньон. Лиу не только заставил меня буквально вывернуться наизнанку у крыльца, на которое вытащил, но еще и чуть ли не на руках отнес к старушке-огороднице, с которой у нас были теперь прекрасные отношения. Эта добрая женщина пропихнула бессознательной мне в пищевод чью-то кишку (натурально кишку, как-то специально засушенную и обработанную) и закачала через нее смесь воды, угля и белой глины, которой меня через какое-то время снова вывернуло. Короче говоря, в сознание я вернулась, но теперь у меня болело ВСЕ. Желудок, диафрагма, поцарапанное распухшее горло. Слезились глаза, и текло из носа. Полный конец обеда! Зато осталась жива. А поскольку трое суток валялась в задней комнате старушкиного жилища, откуда она выгнала даже миньонов (спасибо ей за это большое, риск спалиться был нешуточный), я не видела казнь отравителя. Одному из молодых поваров, смазливому парню чуть старше Лиу, отрубили голову, выстроив всех слуг в одном из внутренних дворов замка. Оказалось, этот поганец пытался отравить герцога в тот раз, а теперь вот и меня. Во всяком случае, так звучала официальная версия. Не знаю, кто вел расследование и насколько ему можно было доверять, я могла только радоваться тому, что не видела всего этого своими глазами и вообще не присутствовала при жуткой сцене. Мне хватило сине-зеленых миньонов с остановившимся взглядом — даже Лиу пробрало, что уж о мелких говорить? Мы с матушкой Барброй целый вечер их откачивали и отпаивали успокоительными чаями. Я еще шаталась, как былинка в поле, но отказалась уходить, поскольку Бори и Наталь, самые мелкие и впечатлительные, едва очухавшись, вцепились в мою рубашку и смотрели так, что ноги не шли. Уф-ф-ф… короче говоря, ночевать мы пошли к себе на пятый этаж, оставив матушку Барбру отдыхать спокойно. Я клятвенно пообещала ей внеплановую помощь на грядках, но она от меня отмахнулась, только посмотрела как-то странно внимательно. А потом, уже перед самым уходом, я, оглянувшись, увидела, как она что-то тихо сказала замешкавшемуся на ее крылечке Лиу. Что-то такое, от чего он сначала побледнел, потом покраснел, а потом ответно вытаращился на бабку, как если бы у нее вместо головы выросла репка. — Что тебе сказала матушка? — первым делом спросила я, когда мы в нашей комнате сложили ширму и задвинули ее в уголок, чтобы расстелить матрасы из комнаты младших прямо на полу. Сегодня я решила в виде исключения разрешить всем переночевать у меня. — Чтобы меньше смотрел, ослепнет. И руками не трогал. А то беды заполучит, — выдал вдруг с расстеленного матраса Гусь. А я только теперь обратила внимание, что он так и таскается с моими миньонами и спать тоже собрался у меня под боком. Глава 34 Я лежала в темноте, слушала, как сопят на полу подкидыши-миньоны, среди которых был насильно вымытый и постиранный Гусь, и с тоской думала о том, что, во-первых, если приспичит среди ночи, в туалет придется бежать вниз, в общую уборную, а во-вторых, сматываться надо из этого змеюшника, и чем раньше, тем лучше. Как только исчезнет завеса, исчезну и я. Ни дня не задержусь. Жаль, непонятно, как скоро это произойдет. Вот только… да что ж за зараза такая? Почему я чувствую себя так, словно бросаю ну если не собственных детей, то… не знаю, знакомых детсадовцев? В пасть тигру, ага. По идее, жили парни без меня, и не так плохо. И дальше проживут. Может, даже лучше. Потому что я нюхом чую, как сгущаются тучи. Конечно, Лиу сказал, почему меня отравили, и заверил, что, дескать, господа герцоги во всем разобрались и покарали кого надо. Только мне от этого не легче. Герцоги в верхних покоях, и брюква их знает, что они там думают. На такое заступничество рассчитывать глупо. Кухня от господских залов далеко, к каждому поваренку охрану не приставишь, и вообще… сегодня травят, завтра обвинят — кукарекнуть не успею. Рискованно мне тут оставаться. Не знаю я, какими методами здесь принцесс ищут, да и моя маскировка, насколько бы ни была хороша, в таком близком соседстве долго не выдержит. Вон матушка Барбра уже напрямую говорит и смотрит так, что пятки чешутся задать стрекача. А дальше будет хуже. Тем более что добрая аптекарша явно о чем-то догадалась. Вряд ли она поняла, что я принцесса. А вот то, что не парень, — наверняка. Но не выдала. И мне напоследок шепнула, что будет молчать, но я должна быть осторожнее. Эх-х-х… легко сказать. Первый миньон странно себя ведет. Будь я девчонкой, сказала бы — влюбился. Но я-то… в смысле, он-то думает, что я парень. Неужели о чем-то догадался? Я где-то прокололась? Нет, не похоже. Почему я так думаю? Потому что бедолагу плющит и таращит, как я не знаю кого. Как пельмень в паста-машине. Как будто он и правда влюбился, но с ужасом понял, что в мальчишку. Что называется, и тянет, и отмораживает одновременно. Вообще, если подумать, очень похоже, что так и есть. А это значит… это значит, драпать надо еще быстрее, чем я думала. Потому что незачем издеваться над парнем. Открываться я никому не собираюсь, тащить его с собой — куда? От семьи — от брата и дядьки, от стабильного положения, сытости и безопасности? Да-да, по нынешним временам племянник главного повара в королевском замке — положение, лучше которого для простолюдина просто сложно придумать. Да и дворяне бывают голоштанные, в наследство только родительская спесь и дырявый кошелек, утром не знают, будет ли вечером что пожрать. Я одна на улице как-нибудь не пропаду, хотя и страшно мне, чего скрывать. Но тащить кого-то с собой — глупость, эгоизм и самоубийство. Значит, решено. Ждем снятия завесы — и ноги в руки. Надо только как-то выцепить у герцога свое золото… или не стоит рисковать? Эх, ж-ж-жадность. Попробую. Скажу, что раз у меня теперь своя комната, то мне есть где его спрятать. Только забирать надо перед самым побегом… или раньше? А, блин! Потом подумаю. Еще неплохо бы немного запастись провиантом. Желательно чем-то легким, компактным и питательным. Например, орехами. Сушеными яблоками — в отличие от инжира и чернослива их здесь полно, и стоят они дешево. Пришью к штанам внутренний карман и буду по возможности выменивать нужный продукт на другие вкусняшки, которые получится сэкономить. К моим махинациям тут уже привыкли, внимания не обратят, решат, еще что-то от кузнецов хочу. А, еще надо перед побегом не забыть выкопать дневник прабабушки и зеркало с принцессой — я их вместе «захоронила» поглубже в бурьян. Слава богу, долго мучиться мыслями и планами у меня не вышло — уснула. А утром таки выпинала всю ораву работать и получила блаженный час в одиночестве плюс одно ведро чуть теплой воды. Не фонтан, но в моем положении — роскошь роскошная. Долго блаженствовать, впрочем, тоже не вышло. До полудня надо было явиться на кухню и начинать работать. Но я даже туда не дошла, потому что на полдороге меня перехватил незнакомый слуга, сцапал за шиворот и без лишних разговоров куда-то поволок. Я поначалу слегка ошалела, а потом взвилась дикой кошкой, несмотря на слабость в коленках, которую еще чувствовала. — А ну, пусти! — Твердый и острый локоть врезался точно в ребра лакея, а носком сапога я метко лягнула его под коленную чашечку. — Чокнулся, что ли, придурок?! — заорал детина, отбрасывая меня в сторону как царапучего котенка. И занес руку, явно намереваясь отвесить хорошую затрещину. — Господин герцог приказали тебя доставить! — Сам козел! — Я проворно отскочила подальше и покрутила головой — этот ревностный гонец, волоча меня за шиворот, едва не придушил. — Чего хватаешь, рта нет? Сказал бы словами, что зовут, ходить я сам умею! А сама внутренне подобралась. Может, не просто позвал, а приказал как-то жестко — мол, тащите гаденыша? Тогда и грубость лакея понятна. — Буду я еще со всякой соплей разговоры разговаривать! — рявкнул долговязый слуга, потирая дырку на коленке. Ага, у него там штаны продраны и без меня были, и вообще весь он был какой-то нескладно-потрепанный, линялый и противный. — Пошел! По его быстро скользнувшему в сторону взгляду я догадалась, что придурок вдруг вспомнил: к герцогу меня зовут не в первый раз. И явно испугался, что наябедничаю. Может, меня гнев сорвать зовут или допросить по-жесткому, а может, и нет. Трусливый крысеныш не хотел рисковать. Одно дело пнуть того, кто сдачи не даст, совсем другое — подвергнуть опасности свое здоровье и положение. Полынный герцог сидел в своей комнате среди привычного бардака (оказывается, он никому не разрешает наводить порядок у себя на столе, это только мне наглость с рук сошла) и читал какой-то документ. — Пришел? Живой? Отлично. Отравлений можешь больше не бояться, этот ядовитый зуб выдран с корнем. Я молча поклонилась и внутренне передернулась. Даже просто услышать, как парню, с которым я больше двух недель сталкивалась на кухне и даже разговаривала пару раз, отрубили голову… это все не для психики современного человека. Даже если он крутой повар. — У меня будет к тебе одно поручение. Если справишься, получишь награду, которая в десять раз превысит то, что я тебе уже выдал. — Раймон наконец поднял голову от бумаг и пригвоздил меня к месту таким пронзительным взглядом, что я поневоле попятилась. Ох, не к добру это все, ох, не к добру… — Иди сюда. — Эм-м-м… ваша светлость… — Живо! Глава 35 — Ни-ни-ни за что! — Я попятилась к двери так, словно полынный герцог показал мне не пышное шелковое платье, а, к примеру, пыточное кресло с шипами. — Нет, господин герцог! Я не согласен! — Я разве спрашивал твоего согласия? — Раймон чуть изогнул бровь, глядя на меня с насмешливым неодобрением. — Я сказал, что ты должен сделать. Возражения не принимаются. — Лучше сразу убейте, — отчаянно замотала я головой, упершись спиной в дверь и лихорадочно размышляя, смогу ли достаточно надежно закопаться в бурьян за конюшней, чтобы переждать там, пока исчезнет чертова завеса. — Зачем вам я?! Да полный замок смазливых горничных, позовите любую! — Я. Сказал. Не обсуждается! — Герцог так полыхнул глазами, что у меня коленки ослабли, но ладонь сама нашарила кольцо на двери и потянула ее на себя. — Стоять. Дверь за моей спиной странно вздрогнула и вдруг превратилась в монолитный камень — ни туда ни сюда. Я даже плюнула на все, развернулась и дернула за бронзовое кольцо обеими руками. Эх… это было все равно что пытаться сдвинуть Великую египетскую пирамиду. Колданул, сволочуга, чем-то убойно запирающим. Про магию-то я и забыла… Что же делать? — Прекрати истерить, — спокойно сказал между тем Раймон, возвращаясь к своему столу и начиная перебирать какие-то бумажки. — Это всего лишь небольшой маскарад. Я, признаться, с трудом сдержала истерический смешок. Такого выверта судьбы не ожидал бы никто. Я переоделась из принцессы в мальчишку-поваренка! И успешно играла эту роль. Только для того, чтобы теперь его светлость Раймон ар’Файер, герцог Браганта, имел возможность приказать мне переодеться из поваренка в принцессу и притвориться ею!