— А это кто? — спросил он. — Моя племянница. Она из ФБР, — сказала я и назвала ее фамилию. Сандерс направился к ней, а я решила еще раз пройтись по коттеджу. Внутри заметно потеплело. Солнце светило в окна, как будто смывая краску с мебели. В воздухе с прошлого вечера еще ощущался запах чеснока. В спальне я просмотрела ящики, окинула взглядом одежду, висевшую в шкафу. На душе было грустно, но не из-за вынужденного расставания с коттеджем, а из-за того, что я тут так и не прижилась. А ведь сначала я думала, что мне здесь понравится. Пройдя по коридору, я заглянула в комнату, где спала Люси, потом прошла в гостиную, где мы едва ли не до утра читали «Книгу Хэнда». В памяти ожили жуткие картины — я зябко поежилась, а руки покрылись мурашками. Кровь как будто похолодела от страха, и я вдруг с полной ясностью поняла, что не могу оставаться в доме коллеги ни секундой дольше. Я выбежала на веранду и быстрым шагом прошла дальше, в заднюю часть двора. Яркое солнце придало сил и уверенности. Некоторое время я смотрела на океан, потом подошла к стене. Снегу намело столько, что я увязала по щиколотки. Подойдя ближе, я обнаружила, что следы исчезли. Незнакомец, фонарик которого заметила Люси, перебрался через стену и сразу же ушел. Потом он — или кто-то еще — все же вернулся, потому что следы возле наших машин появились уже после того, как снегопад прекратился, и эти следы уже не были отпечатками дайверских ботов или аквашузов. Я заглянула за стену, туда, где за дюной начиналась широкая береговая полоса. Торчавшие из сугробиков метелки униолы походили на ободранные перья. Ветер гнал по темно-синей воде мелкую рябь. Я пробежала взглядом по берегу, от края до края, но не обнаружила ни малейших признаков жизни. В тревожном ожидании я долго смотрела вдаль невидящими глазами, а когда повернулась, то едва не наткнулась на детектива Роша, стоявшего совсем рядом со мной. — Господи, — выдохнула я. — Никогда больше так не подкрадывайтесь ко мне. — Прошел по вашим следам, поэтому вы и не слышали. — Он стоял, держа руки в карманах кожаной куртки и преспокойно жуя жвачку. — Когда захочу, у меня это хорошо получается. Я смотрела на него, чувствуя, что моя неприязнь к этому человеку крепнет с каждой минутой. На нем были темные брюки и высокие ботинки. Глаза прятались за темными стеклами очков, но я, и не видя их, знала, что нужно детективу Рошу. Мне был хорошо знаком этот тип людей. — Услышал, что у вас тут произошло, вот и приехал предложить помощь, — произнес он. — Мы вроде бы не звонили в чесапикскую полицию. — У нас общий канал связи с полицией Вирджиния-Бич, вот я и услышал о ваших проблемах. Должен признаться, сразу же подумал, что здесь может быть какая-то связь. — Связь с чем? — С нашим делом. — Рош подошел ближе. — Похоже, с вашими машинами кто-то серьезно поработал. Я бы сказал, это смахивает на предупреждение. Как будто кто-то считает, что вы сунули нос не в свое дело. Я бросила взгляд на его ноги — кожаные ботинки «гортекс» цвета темной печенки — и след, оставленный им на снегу. Рош был крупный мужчина с большими руками и ногами и носил обувь с подошвой «вибрам». Я снова посмотрела ему в лицо, которое было бы приятным, если бы оно не выдавало ничтожную, мелочную душонку. — Знаете, вы говорите точь-в-точь, как капитан Грин, — сказала я после небольшой паузы. — Для полной ясности — вы мне угрожаете? — Всего лишь делюсь наблюдением. — Он сделал еще шаг вперед, прижимая меня к стене. Собравшийся на крыше снег таял под солнцем, и ледяные капли падали на мой воротник и стекали на горячую кожу. — Кстати, — продолжал Рош, — какие там новости по нашему делу? — Пожалуйста, отступите, — сказала я. — По-моему, вы не все мне говорите. Думаю, вы уже знаете, что случилось с Тедом Эддингсом, но скрываете информацию. — Ни это дело, ни что-либо еще мы сейчас обсуждать не будем. — Видите? Вы сами ставите меня в неудобное положение — я ведь должен отчитываться перед начальством. — И тут — невероятно! — Рош положил руку мне на плечо и добавил: — Вы ведь не хотите, чтобы у меня были неприятности, правда? — Не прикасайтесь ко мне, — предупредила я. — Вы заходите слишком далеко. — Думаю, нам надо получше узнать друг друга, тогда и проблем с общением не будет. — Его рука все еще лежала на моем плече. — Может быть, пообедаем как-нибудь в уютном местечке? Любите морепродукты? На Саунде есть один неплохой ресторанчик… Я молчала, раздумывая, не пора ли ткнуть ему пальцем в дыхательное горло. — Не смущайтесь. Доверьтесь мне. Все в порядке. Мы же не в Ричмонде, напичканном всеми этими стариками-снобами. У нас другой принцип: живи сам и не мешай жить другим. Понимаете, да? Я попыталась обойти его, но он схватил меня за руку. — Я ведь с вами разговариваю. — Рош начинал злиться. — А вы, когда я говорю, стойте и слушайте. — Пропустите меня. — Я попыталась убрать его руку, но он оказался на удивление сильным. — Не надо. Со мной вам все равно не справиться, и никакие ваши степени тут не помогут, — прошипел Рош, дохнув на меня запахом мяты. Я посмотрела прямо в черные стекла «рейбенов» и громко, четко произнесла: — Сейчас же уберите руки. — И, повысив голос, добавила: — Ну! Рош вдруг отступил, и я решительно, не слыша ничего, кроме стука собственного сердца, направилась прямиком к главному входу. — На заднем дворе следы. Их нужно сфотографировать, — обращаясь ко всем сразу, объявила я. — Следы детектива Роша. Он только что был там. И еще мне нужно вынести из дому все мои вещи. — Ты о чем, черт возьми, говоришь? — Марино уставился на меня. — Что значит «только что был там»? — Мы поговорили. — И как же он вернулся, если мы его не видели? Я пробежала взглядом по улице, но так и не увидела машины, на которой мог приехать Рош. — Не знаю. Думаю, пробрался через соседние дворы. Или пришел с берега. Люси растерянно посмотрела на меня. — Ты ведь сюда не вернешься? Точно? — Нет, не вернусь. Никогда. Люси помогла мне собрать оставшиеся вещи. О случившемся на заднем дворе доктора Манта я молчала до тех пор, пока Марино не свернул на 64-ю в сторону Ричмонда. — Вот дерьмо! — воскликнул он. — Этот ублюдок посмел тебя тронуть. Но почему ты не закричала? — Думаю, кто-то приказал ему припугнуть меня. — Мне наплевать, кто и что ему приказал. Он посмел тебя тронуть. Ты обязана подать заявление. — Трогать — не преступление, — напомнила я. — Он схватил тебя за руку. — И что? Его арестуют за то, что он схватил меня за руку? — Нечего было трогать. — Марино кипел от ярости. — Ты ведь просила его отпустить тебя, а он этого не сделал. А это уже физическое насилие. По крайней мере, оскорбление действием. — Ты должна подать рапорт в Министерство внутренних дел, — поддержала его Люси. Она сидела впереди и, поскольку ей трудно было оставаться неподвижной, крутила ручку-сканер. — Эй, Питер, у тебя что-то с настройкой. На третьем канале ничего не слышно. Это ведь третий участок, да? — А что, черт возьми, я, по-твоему, должен слышать, если мы возле Уильямсберга? Я же не патрульный какой-нибудь! — Нет, конечно, но если хочешь, могу настроить тебя и на патрульную службу. — Да уж, можешь. Ты меня и с каким-нибудь шаттлом связать можешь, — раздраженно бросил Марино. — Если получится, — вмешалась я, — то с шаттлом соедини меня. 6 В Ричмонд мы приехали в половине третьего. Охранник открыл ворота, впустив нас на территорию тихого, изолированного квартала, куда я недавно переехала. Снега здесь, что типично для этой части Вирджинии, не было, но обычный дождь ночью стал ледяным, и вода теперь обильно стекала с мокрых деревьев. Стало заметно теплее. Мой каменный дом стоял на некотором удалении от улицы, на утесе, с которого открывался вид на скалистый изгиб реки Джеймс. Уютный зеленый участок окружала кованая ограда, служившая надежной защитой от вездесущих мальчишек. Я не знала ни соседей справа, ни соседей слева, и менять что-либо в своих отношениях с ближайшим окружением не имела ни малейшего желания. Впервые в жизни принимая решение обзавестись собственным домом, я не ожидала никаких проблем, но в результате столкнулась с тем, что буквально все подверглось уничтожающей критике: и шиферная крыша, и клинкерный кирпич, и цвет входной двери. В конце концов, когда уставший выслушивать претензии соседей подрядчик стал звонить мне на работу, я пригрозила «Соседской ассоциации» судебным иском. Не стоит и говорить, что приглашений на вечеринки после такого демарша больше не последовало. — Уверена, соседи будут «счастливы», когда увидят, что ты снова дома, — сухо заметила моя племянница, когда мы вышли из машины. — Думаю, они уже не обращают на меня внимания. — Я достала из сумочки ключи.