– Ты и сама очень даже, – кивнув на мое платье, заметил он. Пропустив этот комплимент мимо ушей, я покачала головой. – Я всегда чувствовала, что не очень-то умею сочетать вещи. Обычно люди одеваются либо комфортно, либо безукоризненно, как ты. Я же надеваю какие-нибудь блестящие колготки в приличный ресторан и сразу оказываюсь в центре внимания. Кто-нибудь, помогите мне со всем этим разобраться. – А я всегда чувствую себя тусклой рядом с тобой, – сказала Руби. Я усмехнулась; я совсем не такого ждала. Руби была великолепной: стройная и ведет себя с достоинством, и улыбается так, что может осветить целое здание. – А я просто смирилась, что в выборе одежды я безнадежная тупица, – пожав плечами, добавила Ханна. – У меня такая же история с волосами, – пожаловалась Руби. Наклонившись через Найла, они дали друг другу «пять». Мы с ним обменялись понимающими взглядами. Эти двое из одного теста. Развернув настоящую бумажную карту, Ханна показала нам выделенный маркером путь от виноделен Лонг-Айленда на север через Коннектикут в Вермонт, где в большом коттедже мы проведем последнюю неделю. Судя по фото в телефоне Уилла, коттедж должен быть простым, но роскошным одновременно. У Руби голова шла кругом; она прижалась к Найлу и обняла его. Уилл с обожанием смотрел на Ханну. Я внезапно прониклась чувством благодарности к Дженсену, за то что он едет с нами, и взглянула на него. Он внимательно изучал карту и спорил с Ханной по поводу того, как лучше построить маршрут. Волосы упали на его гладкий лоб и закрыли от меня сияющие глаза Дженсона. Я воспользовалась моментом, чтобы получше его рассмотреть: прямой нос, легкий румянец на щеках, полные губы, которые, как я уже знаю, временами растягиваются в широкую и непринужденную улыбку, и подбородок, который я бы хотела взять в руки. Через несколько минут он поймал мой взгляд и посмотрел на меня еще раз, внимательнее. Поначалу я хотела отвернуться, но это был бы слишком очевидный и неловкий маневр. Я слишком откровенно его разглядывала. Не знаю, что произошло у меня в животе. Я почувствовала тепло, волнение и любопытство – внезапно я осознала, как будет выглядеть наша поездка. Уилл и Ханна. Найл и Руби. Дженсен и… я. Хотела ли я сыграть в эту игру? Возможно. Ясно, что я влюбилась. Мгновенно, безрассудно и, скорее всего, безответно. Наше знакомство было, мягко говоря, не очень. Но тепло внутри меня улетучилось, когда я вспомнила Марка в тот последний раз, неделю назад. И его лицо, когда он умолял меня не бросать его и уверял, что не хочет расставаться. Но на самом деле он просто не хотел съезжать из моей квартиры, не хотел лишаться хорошего интернета и терять комнаты, которые он приспособил под офис, пока я была на работе. К сожалению, я хочу, чтобы меня ценили больше. Но что, если меня оценят просто как девочку для веселых недельных секс-каникул? Я снова посмотрела на Дженсена. Да. Пожалуй, у меня все шансы. К сожалению, над Дженсеном словно висела вывеска: «Я всем доволен и в эмоции сломя голову не бросаюсь». Кивнув Ханне, которая извинилась и вместе с Уиллом пошла встречать очередных гостей, Дженсен взглянул на меня и улыбнулся. Он похлопал по траве, наклонил голову и едва слышно произнес: «Иди сюда». Я встала, не в состоянии отказаться от такого милого приглашения. Я стряхнула с одежды сухие травинки, сделала два шага и села рядом с ним. – Ну привет, – сказала я и толкнула его плечом. – Привет. – У меня такое чувство, будто мы с тобой уже давние друзья, – я кивнула в сторону стола со сладостями: – А тебе удалось попробовать торт Коржика, пока его не смели? Он покачал головой и рассмеялся. – К сожалению, нет. – Наверное, я могла бы догадаться, – я улыбнулась в ответ. – У тебя на губах нет синей глазури… – Пиппа, – перебил он меня и посмотрел прямо в глаза. – Мне правда очень жаль. Я был не слишком любезен. Я отмахнулась. Откуда же мне было знать, что мы снова встретимся? А Дженсен был так добр и отзывчив. – Поверь мне, – сказала я. – Мне ужасно стыдно. Он уже мотнул головой, чтобы перебить, но я подняла руку, чтобы он дал мне договорить: – Честное слово, я никогда еще и никому не выбалтывала вот так историю всей своей жизни. Я предположила, что больше тебя никогда не увижу, и я могу… – я покачала головой. – Я не знаю, я просто выложила все в надежде, что это сотрется из моей памяти. – Получилось? – Не очень, – улыбнулась я ему. – Вместо этого полет вышел малоприятным для нас обоих. Урок усвоен. Для меня было бы лучше больше с тобой не встречаться, но вот мы здесь. – Точно. – Давай все сначала? – Он кивнул на пустое место, где только что лежала карта Ханны. – Думаю, отличная будет поездка. – Ты не против, что мы с тобой образовали как бы третью пару? Дженсен ответил лишь легким смешком: – С радостью помогу тебе, пьяной, вскарабкаться в машину. Я удивленно покачала головой: – Ты так говоришь, будто это будет всего один раз. Видел, сколько виноделен будет у нас на пути? Он хотел что-то мне ответить, его губы дрогнули в улыбке, но тут его имя пронеслось через весь газон и мы оба отвлеклись. Мое сердце упало, и я почувствовала необъяснимое разочарование, когда поняла, что его позвал Уилл помочь повесить пиньяту. – И почему он просит меня, а не Макса или Найла? – шутливо заворчал Дженсен, поднимаясь. Ответ был очевиден: рядом с Максом выстроилась очередь визжащих трехлеток – всем тоже хотелось побыть самолетиком. А Найл был занят поцелуями с Руби в тени крыльца. Но как только Дженсен ушел, Найл это заметил и тоже присоединился помочь. Руби набросилась на меня и сгребла в объятия: – Я так рада, что ты здесь! Я с хохотом упала на локоть под натиском ее изящного тела. Когда мы обе сели, я согласилась: – Я тоже рада. – Это будет так здорово, – прошептала она. Я кивнула, наблюдая, как Дженсен с Уиллом подняли руки над головой и привязывали веревку пиньяты к ветке большого вяза. Футболка Уилла задралась, обнажив крошечную полоску покрытой татуировкой кожи. Свитер Дженсена тоже задрался, но под ним оказалась футболка, аккуратно заправленная в брюки. – А он великолепен, – продолжая нашу беседу, заметила Руби. Я согласно хмыкнула. – И ни с кем не встречается, – добавила она. – А еще смешной, ответственный… – Я в курсе, куда ты клонишь. – …в отличной форме… И привязан к Ханне. В совокупности это означает, что он обалденный. Повернувшись к ней, я спросила: – Ну и что с ним не так? Почему он один? – Думаю, потому что много работает, – задумчиво произнесла Руби. – Реально много. – Все много работают. Блин, да на себя с Найлом хотя бы посмотри. Но вы при этом умудряетесь трахаться ежедневно… – я подняла руку, когда она попыталась согласиться. – И нет, я не хочу слышать твое подтверждение, я сказала это чисто риторически, – она закрыла рот и сделала вид, будто застегнула его на молнию. – Все равно не могу понять. Может, он извращенец какой? – мельком глянув на него еще раз, я задумалась, одобрю ли такую возможность. Они с Уиллом закончили и посмеивались над тем, как криво повесили пони из папье-маше. – Или любитель парней? – Вряд ли. – А я вот не уверена, – пробормотала я. – Он слишком хорошо одевается. Руби шлепнула меня. – Ладно, вот что я о нем слышала, – она повернулась ко мне лицом. Ее глаза на секунду загорелись от желания поведать мне все сплетни. – В двадцать с чем-то лет он женился. Ханна сказала мне, что брак продлился всего несколько месяцев.