– Все только самое хорошее, не переживай, – ко мне подошла темноволосая женщина, которая заговорила первой и протянула руку. На мгновение она стала выглядеть так, словно сейчас порубит меня на суши и подаст гостям, но потом улыбнулась, и выражение ее лица потеплело. – Я Хлои. А это мой муж Беннетт, – она кивком показала на мужчину рядом с собой, высокого и пугающе великолепного – но больше все-таки серьезного. Хлои положила руку на живот. – Это ожидание… так загадочно. Я пожала руку Беннетту и чуть не упала, когда он сказал: – Ты всем нам доставила бы немало удовольствия, если бы предложила Дженсену вступить в Клуб Десятитысячников[4]. Сара ахнула, Хлои шлепнула Беннетта по руке, а я, хохотнув, посмотрела на Дженсена. – Это правда? Ты пошел бы за мной в туалет? Он со смехом покачал головой. – Я стараюсь не заниматься сексом с женщинами, которые потом не вспомнят об этом. У меня слегка закружилась голова от его слов и игривого тона. – Был слишком измотан лондонской миссис? – Как ни печально, она плод твоего воображения. – Тогда красавицей-женой из соседнего особняка? – И она тоже, – сдерживая улыбку, ответил он. – Ты нарисовала мне слишком красочную жизнь. – Прекрасно, – я хлопнула в ладоши. – Выходит, ты будешь доступен для приятных хулиганств все две недели нашего пьяного путешествия по виноградникам восточного побережья! Дженсен стал пунцово-красным. А Хлои, Сара и Найл удивленно и радостно захохотали. – О боже, – произнесла Сара и подняла тонкую руку к шее. – Дженсен, ты выглядишь так, будто проглотил тарелку. Ох, до чего же мне жаль, что я пропущу такое. Она была права: он выглядел именно так. – Жду не дождусь! – дрогнувшим голосом ответил мне Дженсен. Мой бедняга-попутчик с удивлением обнаружил, что находится в центре всеобщего внимания. Да, эта поездка, несомненно, будет очень занимательной. – Пиппа именно такая, как я ее описывала, да? – сказав это всем и никому в частности, Руби нежно мне улыбнулась. Ухмыльнувшись, я взяла ее под руку. – А теперь познакомь меня со всей мелюзгой. Твои друзья так расплодились. * * * – Не понимаю, почему ты не работаешь в детском саду, – сказала Руби. – Ты так здорово ладишь с детьми. Я щекотала животик маленькой Аннабель и сделала вид, что испугалась, когда из-за спины с воплем выскочила ее младшая сестренка Айрис. – Потому что, – ответила я, и мой голос был приглушен объятиями обеих девочек, – я тогда каждый день ходила бы в гипсе. Руби засмеялась. Мягко отодвинув их от себя, я дала им задание: – А давайте посмотрим, сможете ли вы найти для тетушки Пиппы морковные палочки? – и повернулась к Руби, когда Аннабель с Айрис побежали к столу с угощением. – Да и в «Ричардсон-Корбетт» лучше платят. Из-за этого трудно уйти. Она сорвала травинку и пробормотала: – Не так уж и трудно. – Ну да. Тебе. Особенно когда у тебя в кровати был Найл Стелла и готовое место в Оксфорде… – пихнув ее плечом, я улыбнулась, когда она посмотрела на меня. Она с неохотой усмехнулась. – Боже, те времена были просто сумасшедшими. Прошло два года, ты в это можешь поверить? А кажется, будто это было вчера. Руби не просто забыть о своем кошмарном опыте под конец ее стажировки в компании, где мы познакомились и где она влюбилась в Найла. Когда Найл ее заметил и практически сразу же влюбился, а потом все разрушил, как последний трус, ей пришлось выбирать между работой и отношениями. Я простила его вслед за ней, но время от времени любила тихо бормотать себе под нос: «Идиот», когда он появляется. Он всегда спокойно это воспринимал. Наверное. Тут к нам подошел Найл, легок на помине, и, усевшись между нами на траве, протянул бокал вина Руби. Широко улыбаясь, я наблюдала, как он наклонился к ней и поцеловал. – Готова вечно любоваться, – пробормотала я. – Чем именно? – спросил он, отодвинувшись от Руби и повернувшись ко мне. – На то, как ты публично выражаешь свои чувства. Раньше ты закрывался в своем офисе, чтобы зашнуровать ботинки. Руби засмеялась. – Потребовалось время, чтобы научить его. Найл не стал спорить, пожал плечами и отпил пива. Перемены в Найле Стелле, с тех пор как он познакомился с Руби, завораживали. На его уверенности всегда был налет формальности. А сейчас он стал просто… расслабленным. И заметно счастливым. От этой мысли ком встал у меня в горле. Я перевела взгляд на Сару, держащую своего годовалого сына Эзру у круглого живота; он раскинул руки в стороны, изображая самолетик. – У твоего брата уже почти четверо детей. А ты когда начнешь? Повернувшись, я увидела, как Найл прижал кулак ко рту, пытаясь откашляться и проглотить пиво. А по другую сторону от него Руби застонала: – Ну Пиппа. – Ой, да ладно, – толкнув локтем Найла в бок, сказала я. – Я задаю тебе неуместные вопросы, потому что я лучшая подруга твоей жены. Например, такие: откуда у тебя этот шрам на лице? Было ли неловко после твоего первого секса? Собираешься ли ты в скором времени заделать ребенка? Это рассмешило Найла, и он, притянув к себе, поцеловал меня в макушку. – Оставайся всегда такой, Пиппа. С тобой жизнь становится интереснее. – Кстати, об интересном, – отодвинувшись, сказала я. – Что у нас с планом поездки? Мы выезжаем утром? До меня сейчас дошло, что пока я тут домогалась Дженсена и готовилась чудеснейшим образом испортить весь ваш отпуск, я не знаю, куда мы едем. Руби помахала кому-то, и, обернувшись, я увидела, что она пытается привлечь внимание Ханны. – Давай уточним у мозга всей операции. Я сама ничего не делала. Мы только подписали чеки. Ну, и приехали. А Ханна с Уиллом позаботились обо всех деталях. На траву слева от меня села Ханна, стройная, с каштановыми волосами, и на нее тут же накинулись обе визжащие девочки. – Про меня уже забыли, – шутливо надувшись, заметила я. – Тетя Фифа самая любимая. Я повернулась на звук низкого голоса. Уилл: высокий, с тату, невероятно привлекательный и, судя по искоркам в глазах, знающий обо всех вопиюще непристойных вещах на свете, сел рядом с женой. Я наблюдала за его лицом, пока он смотрел на Ханну, Аннабель и Айрис. – Ханна – тетя Фифа? – спросила я. Он кивнул. – Когда Ханна была моей невестой, Анне было трудно выговорить ее имя. Так и появилась Фифа. И с тех пор, – он погладил младшую сестренку Анны по пухленькой шейке, – она так и осталась тетей Фифой. – Прозвище прямо-таки соответствующее, – смеясь, ответила Ханна, показав на свои простые джинсы и толстовку Гарварда. Расслабленная непринужденность Ханны мне сразу же понравилась. Это слегка наплевательское отношение к одежде, от которой я не смогла бы отказаться. – Соответствующее, – повторил другой мужской голос. К нам подошел Дженсен и замкнул наш небольшой круг, усевшись на траву напротив меня. – Простите, – ухмыльнувшись, добавил он. – О чем был разговор? – Что Ханна очень модная, – ответила я. – Хотя с тобой ей не сравниться, – я жестом указала на его идеальный внешний вид.