Она вскочила и выбежала из комнаты. — Кэти, вернись! — завизжала Аделина. Ее крики были слышны даже на лестнице. — Ну-ну, успокойтесь! — послышался решительный, уютный голос Пру, и в спальню вплыла она сама, одетая в привычную кофту. — Не нужно так волноваться! — Как же мне не волноваться? — бушевала Аделина. — Разве у меня нет повода для волнения?! — Отшвырнув одеяло, она засучила тощими ногами, пытаясь выбраться из кровати. — Ну-ну, давайте-ка побудем здесь еще чуть-чуть. — Пру мягко толкнула Аделину на подушку. — Вот налью вам ванну, а потом помогу встать — через минутку-другую, когда вы успокоитесь. — Но я должна поговорить с Кэти! Она обязана понять… — Потом. Кэти пора уходить, а то опоздает на школьный автобус. Если у вас снова начнется припадок, придется вызвать доктора Барнса! Аделина тут же сникла — как будто усохла. — Не хочу доктора! — прошептала она. — Тогда послушайте меня… вот и умница! Полежите, отдохните. Вот увидите, скоро вам полегчает. Дрожащая и обиженная Аделина упала в подушки. Ее дочь стремглав неслась вниз по лестнице. Спустившись в холл, она остановилась отдышаться. Вдруг она услышала холодный женский голос: — Эй, детка, смотри, куда бежишь! Покрасневшее личико Кэти пошло еще более густым румянцем. — Я вам не детка! — Ах, извини-ите… — насмешливо протянула Марла Льюис, позвякивая ключами от машины. — Кстати, я тебя искала. Твой отец попросил отвезти тебя в Бамфорд, на остановку школьного автобуса. Кэти в упор посмотрела на стройную помощницу отца, не скрывая раздражения. — Почему папа сам меня не отвезет? — воинственно спросила она. — Потому что у него важные звонки. У него сегодня трудный день. Кстати, и у меня тоже! Поэтому собирай все, что тебе нужно для школы, да живо, поняла? Глаза у девочки сверкнули, она вызывающим жестом отбросила со лба прядь золотисто-каштановых волос и очень отчетливо произнесла: — Марла, я вас не люблю! Личная помощница отца вздохнула. — Когда станешь чуточку постарше, дорогуша, ты поймешь, что половина людей на свете ненавидит другую половину. Тем не менее всем нам надо как-то уживаться друг с другом. — С вами мне уживаться не надо! Марла плотно сжала губы и покачала головой: — Знаешь, кто ты? Противная, избалованная девчонка. Лично я жду не дождусь, когда ты уберешься в Париж. Ну а пока не убралась… если честно, я с трудом выношу и тебя, и твою ненормальную мамашу! — Так уходите! — крикнула Кэти. — И не смейте так говорить о моей матери! Вы не имеете права! — Возможно, ты от меня не в восторге, как и твоя мамочка-ханжа, но имей в виду, я очень нужна твоему отцу! — В голосе Марлы зазвучали стальные нотки. Кэти невольно затихла. Пользуясь полученным преимуществом, Марла добавила: — Так что шевелись, ясно? У меня много дел, а ты, как ни крути, обязана доучиться в школе до лета! Кэти повернулась и с высоко поднятой головой зашагала к двери. Голос за спиной Марлы укоризненно произнес: — Миссис Льюис, вы поступаете нехорошо. Девочка и так очень несчастна. Задрав голову, Марла посмотрела на Пру Уилкокс, стоящую на площадке второго этажа. — По-вашему, я нехорошо с ней поступаю? Однажды она выйдет в большой мир, который обойдется с ней куда хуже. Пора бы ей уже научиться прилаживаться к другим людям и понять, что она — не пуп земли! А то привыкла здесь… Она быстро зашагала к двери следом за Кэти. Пру у нее за спиной пробормотала: — Будь у меня время тревожиться за тебя… Сверху донесся зов Аделины. Пру зашагала обратно наверх, тяжело вздыхая. — Но времени у меня нет… Старший инспектор Алан Маркби, исполняющий обязанности начальника уголовного розыска Бамфорда, сидел в машине и, насупившись, всматривался в лобовое стекло. Живая изгородь, посаженная за низкой кирпичной стеной, окружавшей стоянку полицейского участка, безбожно разрослась. Сабельник — он такой! Каждую весну Маркби лично подстригал живую изгородь и старательно формировал кроны. Весной он рассадил черенки сабельника вдоль всей ограды. Сабельник отблагодарил его: все лето старший инспектор любовался веселенькими желтыми цветочками. А что же творится сейчас? Полное безобразие! На голых ветках дрожат последние листочки. Зато на заостренных шипах вместо листьев полным-полно пакетов из-под чипсов и сигаретных пачек. Поздние ночные прохожие даже вешают на ветки пустые банки из-под пива. Мелкий, так сказать, домашний повод для раздражения вызвал в памяти более серьезную причину упасть духом. Совсем недавно Маркби имел беседу со своим новым непосредственным начальником, суперинтендентом Норрисом. Маквей, с которым Маркби всегда хорошо ладил, вышел в отставку и уехал в Борнмут — любоваться морем и доводить миссис Маквей до легкого помешательства. Норрис, преемник Маквея, оказался человеком прозаическим и компетентным. Такого нельзя ни ненавидеть, ни любить. Новый начальник напоминал Маркби стальной сейф: прочный, практичный, некрасивый и полезный, полностью сливающийся с обстановкой. Но если с сейфом неосторожно обращаться, того и гляди, больно ударишься ногой или прищемишь палец о тяжелую дверцу. Маркби подозревал, что и с Норрисом лучше держать ухо востро. Первым делом Норрис приказал переставить всю мебель в старом кабинете Маквея. Перемены оказались удручающими. Маркби нахмурился еще сильнее. Всякий раз, входя в кабинет, он натыкается взглядом на перемены и невольно ищет предметы там, где они стояли раньше. Ужасно неприятно! Остается надеяться, что Норрис затеял перестановку не нарочно ради того, чтобы позлить его. Правда, с Норрисом ничего не знаешь наверняка. Далее привычный распорядок жизни нарушил сержант Пирс, всегдашний неутомимый помощник Маркби. Его послали на курсы повышения квалификации и до сих пор никем не заменили. Норрис обещал вторично запросить временную замену. Маркби надеялся, что до прибытия новичка не произойдет никакой катастрофы. Он вздохнул. Когда его одолевали черные мысли, он, чтобы взбодриться, думал о Мередит Митчелл. К счастью, с ней положение изменилось к лучшему. Теперь Мередит живет в Бамфорде и каждый день ездит на работу в Лондон, а вечером возвращается домой. Конечно, ежедневные поездки отнимают много времени и сил, но он не мог не радоваться, хотя и понимал, что поступает эгоистично. Может быть, сейчас, после того как она поселилась здесь и они могут видеться чаще, их отношения, которые развивались как-то сумбурно, удастся перевести на более или менее постоянную основу. Может, она согласится на выходные поехать с ним куда-нибудь в красивое место? Если, конечно, погода позволит. Нет, вряд ли… Она ведь собирается красить кухню! С тех пор как она купила свой обветшалый домишко, ею овладела страсть все делать самой. Когда бы Маркби ни заходил к Мередит, она всегда оказывалась при деле: стояла на стремянке или ползала по полу с молотком в руках и с полным ртом гвоздей. Не успевал он опомниться, как уже клеил обои в спальне или отдирал старые доски от пола. Маркби вылез из машины, громко захлопнул дверцу и зашагал к крыльцу. У самого входа в участок его окликнули: — Извините! Эй, вы! Послушайте! Со стороны автостоянки к нему бежало странное существо — скорее всего, женщина, хотя наверняка сказать было трудно. Вязаная шляпа нахлобучена на самые брови, шея и нижняя часть лица закрыты толстым шерстяным шарфом. В довершение наряда стеганое пальто, толстые ватные спортивные брюки и сапоги на меху. Одна рука в перчатке сжимала поводок, на конце которого трусила мелкая пушистая собачка, тепло укутанная, как и владелица, в клетчатый комбинезон. Другая рука в перчатке махала ему, чтобы он подождал. Непонятное существо с пыхтением приблизилось. — Вы полицейский? — Из-за толстого шарфа слова доносились невнятно. Незнакомка явно оказалась женщиной и говорила густым контральто. — Да, мадам, — вежливо ответил Маркби. Незнакомка сдвинула шарф, и Маркби увидел красное, обветренное лицо. Над верхней губой виднелись еле заметные усики. Возраст определить трудно — скорее всего, его собеседнице шестьдесят с чем-то. — Я мисс Риссингтон, — объявила дама, подхватывая на руки собачку. Та вывалила розовый язычок. — А это Тигр! Глазки-пуговки песика и голубые навыкате глаза его владелицы выжидательно смотрели на старшего инспектора. Маркби приветливо улыбнулся. Такую мисс Риссингтон можно встретить в каждом небольшом провинциальном городке. Обычно они — дочери давно усопших приходских священников, местных врачей или полковников в отставке. Никому и в голову не придет обращаться к ним по имени. Они остаются «мисс Такими-то» до самой своей кончины. Они символичны не потому, что никогда не выходят замуж, но из-за своего старомодного воспитания и бесспорной принадлежности к среднему классу. Маркби так и не понял, какого ответа от него ждут, но он определенно не оправдал ожиданий. Видя его замешательство, мисс Риссингтон без всяких усилий взяла инициативу в свои руки. — Слушайте! — оживленно заговорила она. — Вы должны немедленно ехать туда! Тигр сделал ужасное открытие! Маркби питал слабость к старым провинциальным чудакам и чудачкам, но их назойливость иногда раздражала. Впрочем, такую даму бесполезно приглашать в участок и пытаться спихнуть кому-то другому. Покорно вздохнув, он принялся ждать подробностей. Что там приключилось с Тигром? — Я всегда тепло одеваюсь — у меня слабая грудь, — безапелляционно сообщила мисс Риссингтон. — Да и Тигр так легко простужается… В такую холодную погоду мы как следует гуляем только один раз в день, рано утром, до того, как на улицах появятся толпы народу. Сегодня мы пошли на площадку для игр. Как только я спустила его с поводка, он убежал. Иногда он ужасно непослушный! Пришлось гнаться за ним. Он забежал в крапиву и мусор в дальнем углу площадки и залаял. Я звала его, кричала: «Ко мне!» — но он не шел! Пришлось самой лезть в крапиву и хватать его. — Она помолчала. — И… мы нашли там его! — Кого «его», мисс Риссингтон? — Тело! Я пришла сообщить, что мы нашли тело. Маркби начал подозревать: мисс Риссингтон не просто старая эксцентричная провинциалка. Возможно, у нее богатое воображение. Как бы повежливее сплавить ее? — Вы в самом деле видели тело, человеческое тело целиком? — Нет, не целиком. Только ноги. В голове у Маркби замелькали чудовищные картины.