— Криминалисты, нарыли что-нибудь? — Проверили записи камер наружного наблюдения, подозрительных моментов не зафиксировано. После Вашего посещения Бореева в дом никто не входил, и никто не выходил. Какого-либо проникновения посторонних людей не было. Найдены немногочисленные обгоревшие фрагменты денежных купюр достоинством сто долларов. Номера банкнот совпадают с теми, что были переданы Борееву, — также коротко, как и первый, доложил следующий агент. — Соседей опросили? — Да, подозрительных личностей за последнюю неделю никто не видел. Соседи справа, по причине серьёзного возраста, вообще затруднились ответить на простые вопросы. А из левого дома никого подозрительного не видели. — И чем нас порадует медицина? — спрашивает следующего сотрудника Джейкоб. — Обнаруженный в доме труп принадлежит Николаю Борееву. Зубная карта, группа крови, ДНК и физические параметры совпадают с данными Бореева. Смерть произошла от вдыхания продуктов горения, а уже после этого труп сильно обгорел. В момент смерти потерпевший находился в состоянии сильного алкогольного опьянения. В желудке обнаружен только виски местной марки и ананас. — Есть ещё что-нибудь? — И ещё одна вещь, шеф. У погибшего была опухоль последней стадии. На самом деле ему и так оставалось недолго. Уверен, что наши врачи, даже при самом интенсивном лечении, помочь ему уже не смогли бы, — подвёл черту судмедэксперт. — Да, вот это дела! И что прикажете мне докладывать в Вашингтон!? Кто виноват и на кого повесить этот провал!? Все стрелки в меня утыкаются. А ведь мы с него могли ещё информацию снимать и снимать, — возмущается Джейкоб с видом обречённой жертвы. — Можете готовить мой кабинет для нового начальника! И не факт, что он будет к вам относится также хорошо, как и я. — Понимаю Вас шеф! Думаю, что в отчёте нужно будет сделать упор на то, что ЦРУ опустилось до вербовки маргинальных элементов, а ФБР приходится, как всегда, разгребать их ляпы, — бросает спасительную соломку своему начальнику его заместитель. — Ход мысли правильный, но труп нам никто не простит, — сомневается Джейкоб. — В любом случае нужно валить всё на них. Мы свою работу сделали на пять баллов — отрыли крота, самого крупного в новейшей истории. А они нам даже не сообщили мало-мальски правдивый психологический портрет перебежчика! А если бы Бореев скончался до того, как мы вытянули из него имя крота!? — развивает свою мысль заместитель. — Ладно уговорил, будем двигаться в этом направлении. Хватит уже прикрывать задницы этих чистоплюев с белыми воротничками! Главное, что с доказательной базой по «Милвусу» у нас всё в порядке и проколов в суде не предвидится. Будем защищаться нападением — подготовлю ходатайство о вашем поощрении, тогда может нас и не накажут. Глава 37 Северодвинск, база подводных лодок. Большой причал обдувается свежим северным ветром, оркестр военных моряков застыл в ожидании команды своего дирижёра. В сторонке, в предвкушении встречи со своими мужчинами, затихла большая группа родственников подводников. Подводная лодка уже пришвартовалась, и как только первый член экипажа наступил на трап, оркестр взрывается маршем «Прощание славянки». Члены экипажа строятся в две шеренги перед своим командиром. Музыка стихает. — Экипаж, смирно, равнение на середину! — звучит железный и отточенный голос командира, разносящийся эхом на крыльях чаек далеко за пределы базы. Командир подводной лодки и командир базы подводных лодок разворачиваются к друг другу лицом, происходит доклад: — Товарищ контр-адмирал, подводная лодка «Юрий Долгорукий» прибыла на базу приписки после совершения дальнего похода. Все поставленные задачи выполнены, происшествий и нештатных ситуаций за время похода не случилось! Заболевших на борту нет. Командир подводной лодки — капитан 1 ранга Владимир Ширин. Контр-адмирал и командир разворачиваются лицом к экипажу. — Здравствуйте товарищи подводники! — не менее громогласным голосом здоровается адмирал. — Здравия желаем, товарищ контр-адмирал! — чётко отрубила сотня голосов в ответ. — Поздравляю вас с успешным выполнением поставленных задач! Благодарю за высокий профессионализм, выдержку и высокий морально-боевой дух, которым так славятся моряки североморцы! — поздравляет экипаж адмирал. — Ура! Ура! Урааа! — разносятся по базе громогласные выкрики. — Вольно! Разрешаю встретиться с родственниками! Разойдись! — Вольно, разойдись! — дублирует командир. Оркестр вновь взрывается маршем. Экипаж расходится, а в его сторону устремляется живой поток из жён и детей подводников. Непередаваемая картина искренних чувств любви и радости читается на лицах присутствующих. Радости от того, что тревожное ожидание окончилось и их мужья и отцы вернулись в свои семьи. Вернулись живые и здоровые, крепкие, и такие любимые. И не беда, что завтра их опять позовёт труба, ведь за этим всегда следует радость встречи. Ну, или почти всегда… Адмирал разворачивается к командиру вернувшегося экипажа и в неформальной манере продолжает разговор, жмёт ему руку: — Спасибо, Володя! Не будем нарушать традиции, поросёнок ждёт! — он берёт командира под руку, и они удаляются с причала в сторону экипажа и их родственников. Причал пустеет, и только вахтенный офицер на трапе лодки грустным взглядом провожает шумную толпу своих товарищей и их родственников. На опустевший причал въезжает военный уазик. Машина останавливается невдалеке от трапа и из неё выходит Быков. Тот самый негодяй и самодур, борец с нарушениями дисциплины и порядка, баловень кадровой политики СВР и просто выскочка. Он подходит к трапу и терпеливо ожидает. Наконец, откуда-то из чрева лодки появляется Николай, его лицо непроницаемо, за спиной висит тяжёлый зелёный мешок. Свежеиспечённый подводник спускается по трапу и молча останавливается перед генералом. Несколько мгновений они молча смотрят друг другу в глаза, затем Николай тихим голосом докладывает: — Товарищ генерал, задача выполнена, в ходе её реализации отклонений от плана не было. Отмечаю слаженную и профессиональную работу группы обеспечения. Быков молча подходит вплотную к Николаю и крепко прижимает его к себе. Кажется, что он хочет раздавить мощной хваткой своего подчинённого. Наконец клешни разжимаются. — Спасибо тебе братец! За всё то, что ты делаешь для Родины! — Служу России! — Ну что, домой! — генерал обнимает Николая за плечо и они направляются к машине. — Тут Вам партнёры просили лично передать. Для более качественного исполнения будущих операций, так сказать, — Николай протягивает Быкову мешок с деньгами, и они громко смеются. Грустный взгляд вахтенного офицера провожает уезжающую с причала машину, а затем устремляется в бескрайнюю водную гладь, такую родную и любимую. Глава 38 Около полуночи, несмотря на поздний час, одинокая женщина медленно идёт по опустевшим улочкам ночной Москвы. На первый взгляд может показаться, что она просто наслаждается относительным спокойствием ночного мегаполиса перед тем, как лечь спать. Но через несколько минут становиться понятным, нет она не просто гуляет, она неспеша следует в какое-то конкретное место. На середине Чугунного моста, что переброшен через Водоотводный канал незнакомка останавливается и долго смотрит на тёмную воду. Её лицо печально, кажется, что она украдкой даже смахнула слезу. Руки женщины лежат на парапете, но она слишком далеко унеслась в своих мыслях от реальности, может быть, она представляет, что находится на этом же мосту, но много-много лет назад. Тело незнакомки немного наклоняется в сторону воды, она как будто теряет равновесие, унесённая вдаль своими фантазиями. Отчуждённый взгляд опускается вниз и встречается с бездонной темнотой водной глади. Но, что там сверкнуло слева от её руки, может это угасла последняя искра надежды!? Её взор опускается вниз и возле своей руки она видит чужую руку с зажатой цепочкой. Цепочкой, на которой висит половина кулончика. Половинка от её собственного кулончика!!! Женщина поднимает взгляд и видит перед собой мужчину с низко надвинутым капюшоном на лицо. Мужчина приподнимает голову и на неё устремляются любящие глаза единственного и неповторимого, сделавшего ей предложение много лет назад именно на этом же месте. Глава 39 Самый обычный рутинный рабочий день центрального офиса БВР в самом зените. И несмотря на всю важность проделываемой работы, с первого взгляда может сложиться впечатление, что тысячи здоровых мужиков занимаются чисто офисной работой. И не просто офисной, а обеспечением бесперебойного и бесполезного круговорота никому не нужной документации. Если выражаться по-простому, то: «Задарма прожирают народный хлеб, негодяи!». Конечно, это совсем не так. Именно эти «дармоеды» денно и нощно куют победу на невидимых фронтах вместе с товарищами, которые сейчас пашут в «поле». Именно они без устали анализируют десятки тысяч сообщений, поступающих изо всех уголков мира, именно они ориентируют резидентуры на самые важные направления работы, и с позиций мудрого и всезнающего Центра руководят их деятельностью. Быков сидит за столом, заваленным стопками разноцветных папок. Их количество настолько неимоверно, что с трудом верится, что даже самый мощный интеллект сможет переварить весь этот объём информации до конца рабочего дня. И сделать это нужно «кровь из носа», так как завтра их место займёт такая же гора документов, и очень повезёт, если эта гора будет не больше сегодняшней. За дополнительным столом на плановом докладе находится Глеб. — Как дела в отделе? — спрашивает его генерал, не поднимая глаз от очередной синей папочки. — Навожу порядок, товарищ генерал! Ещё, конечно, рано говорить, но наметились контуры образцово-показательного отдела. Думаю, сделать его лучшим. Конечно, двух-трёх нерадивых сотрудников — прихвостней Бореева, придётся уволить. В остальном справлюсь, не сомневайтесь! — Ну, ну. От прихвостней, конечно, нужно избавляться, — произносит он, откладывает документ и устремляет свой взор на Глеба. — Я сегодня пораньше уйти собираюсь, пораньше — это по окончанию рабочего дня. Приболел что-то, может завтра позже приду. Поэтому тебе задача будет. Генерал достаёт из ящика и бросает на стол связку ключей. — Это ключи от кабинета Бореева, завтра Собственная безопасность придёт, будут изымать всю документацию из его сейфа. Так ты проследи, чтобы всё штатно прошло и ни один документ не пропал. — Сделаю всё в лучшем виде, не беспокойтесь, товарищ генерал. Выздоравливайте, нам без Вас никак нельзя! — берёт со стола ключи Глеб. — Завязывай, Лиственный! Я тебя насквозь вижу, ждёшь не дождёшься, чтобы свою задницу засунуть в моё кресло. — Только когда придёт время. И после Вашего благословения! — отшучивается Глебушка. — Ладно, время покажет кого и куда. Свободен! — заканчивает генерал. *** Почти пустой коридор, несколько запоздавших сотрудников спешат на автобусную остановку. Глеб издалека наблюдает как из своего кабинета выходит Быков, закрывает и опечатывает дверь, после чего направляется в сторону выхода. Совершенно пустой коридор. Глеб выходит из кабинета и подходит к двери своего бывшего друга. Уверенным движением он сдёргивает печать, открывает дверь, входит и тут же закрывает её на замок. Свет в кабинете не включает, достаёт из кармана фонарик и нажимает на кнопку. Тонкий луч выхватывает в темноте сейф, Глеб подходит к нему, достаёт ключ, открывает замок и с усилием тянет на себя увесистую стражницу секретов. Тусклый свет фонарика проникает внутрь и освещает совершенно пустые полки. Изумлению Глеба не долго пришлось пребывать на этом свете, так как сразу же после его рождения оно было задушено беспощадной рукой страха. Оконная штора медленно отодвигается и из-за неё появляется силуэт мужчины, освещённый вечерним небом. Глеб в испуге отскакивает, фонарь вываливается из его рук и падает на пол. Силуэт выходит из-за шторы, подходит к столу и нажимает кнопку настольной лампы. — Николай!? — вырвалось из уст опешившего Глеба. — Они самые, мой кабинет, кто же тут ещё может быть!? — «предатель» неспеша садится на своё кресло. — Да ты не дрейфь, садись, погуторим немножко, — указывает рукой Глебу на стул. — А документы отсюда давно убрали, ценные они очень.