— Я тот, кто был верен своей госпоже. И после смерти остался служить ей. — Пафосные речи толкать на японском я умел. Поверит ли? — Люди не служат после смерти. Ты — ёкай? — Нет, госпожа. Хитрый человек заманил мою душу в это тело. Он хотел уничтожить меня, но я вернулся. — Твое имя? — Акутора. Когда я произнес имя, лицо хозяйки дрогнуло. — Акутора мертв! Я сама похоронила его. — Все так, моя госпожа. Но я вернулся, чтобы забрать то, что принадлежит мне. — Срисовал Магаки, который держал фасон на сквозняке. Трусливая крыса выползла из норы лишь когда цинканула, что ему ничего не угрожает. Сорник паршивый, серьгу мою сшакалил. — Иди и возьми! Ван Хэвен Я внимательно всматривался в эмоции, которые отражались на лице девушки. Только по ним и было понятно, что за чертовщина происходит. Сначала надежда, почти радость, затем вновь отчаянье. Ей не верили? И, наконец, стойкая решимость. — Тотте икенасай! Девушка поднялась с колен и направилась к парню, что появился со стороны приватных кабинок. Какой-то весь прилизанный, слишком женственный. Он уже минуту торчал там, напряженно вслушиваясь в разговор. От изумления его раскосые глаза раскрылись шире, чем мои. Горилла и хорек дернулись, но остались стоять на месте. Ага, значит его теперь защищают наемники Синдиката. Макака! Не знаю, что сказала Глава, но явно дала согласие на происходящее, так что утритесь! Я по-прежнему не выходил из транса, готовый ко всему: и защищать девчонку любой ценой, и отбивать ее от толпы, и подхватить и попробовать сбежать под шумок. Тело слегка подрагивало от напряжения. Движения Акуторы, целеустремленные, быстрые, растягивались, будто в слоу-мо: становились неспешными, плавными. Она дошла до смазливого парня, протянула руку — он попытался отшатнутся, но замер — и резким движением вырвала серьгу из его уха. — Ай! — Кровь из порванной мочки брызнула в стороны, запачкав обоих. Девушка повернулась к Главе Рэйдзё и подняла руку, демонстрируя добытый трофей. На лице, заляпанном кровью, сияла дикая улыбка. [1] Офиофаг — змея, которая ест только других змей. Бенди-бенди — ядовита, но не агрессивна по отношению к человеку. 025 Глава третья Ван Хэвен — Знаешь… есть такая сказка… Мы сидели на полу, на коленях, как здесь принято. Верхний этаж, оборудованный под личные нужды Главы Рэйдзё оказался оформлен в традиционном восточном стиле. Здешние обитатели вообще не стоят вертикально: переместился с места на место и снова сел на колени. Даже роспись на дверях смещена к низу. С учетом того, что мы наворотили в «Нишики», к нам явно отнеслись благосклонно: предоставили возможность отмыться от крови, чистую одежду и даже алкоголь. Казнить и пытать не собирались, так что можно было выдохнуть и расслабится. Вот что за человек-скотина, что стоит получить минимум благ, как его сразу тянет размножаться? Меня, по крайней мере, точно. Под кимоно не было белья, и шелест ткани, легкий сладкий аромат от кожи девушки, свежесть и близость наших тел сводили с ума. Обстановка складывалась какая-то… чересчур интимная, что ли. Я в который раз мысленно дал себе по морде. — Сказка? — Акутора сделал глоток из небольшой чашки, похожей крупную рюмку и расхохотался. Заливисто, запрокинув голову и обнажив тонкие ключицы, на которые я уставился как завороженный. Сейчас его смех уже не казался безумным. — Ван, ты точно чокнутый! — Да. Сказка. — Сглотнул. Протянул руку и осторожно отвел короткую прядь волос от уха девушки. Помассировал мочку — легкий, интимный жест, от которого Ван-младший встал каменным исполином. Хорошо, что кимоно скрывает! — Жил на свете парень и была у него необычная мечта. Акутора настороженно покосился в мою сторону. То ли по хрипотце в голосе догадался о моих пошленьких мыслишках, то ли услышал, как бешено бьется сердце. — Он хотел увидеть звезду. — Он че, слепой был? Вон на небе их что грязи. — Нет, вблизи. Он хотел увидеть и обнять звезду. — Подвигаюсь еще ближе. За неимением других дезинфекторов, просто смочил саке и будущее место прокола, и крючок серьги. Теперь к свежему аромату тела девушки добавился запах алкоголя. Контроля мне это совсем не добавляло. Когда Акутора понял, что в новом теле у него не проколотые уши и серьгу одеть не получится, я первый вырвался помочь. Раз за разом словно показывая и ему, и окружающим: «Это тело принадлежит мне». «Я и только я решаю, что с ним можно делать». Раздражало ли это драгдилера? Да наверняка. Вокруг уже шептались, косо посматривая в нашу сторону, но мне плевать. Таковы условия сделки. — И вот всю жизнь он молил богов о своем заветном желании. Но так и умер с несбывшейся мечтой. — Ясен пень. — Акутора вздрогнул, когда металл под давлением проткнул мочку уха. Крючок серьги скользнул в проколотую рану, и кроваво-красная подвеска заняла свое законное место. Низ живота заныл от желания. — Но и после смерти парень остался на земле, продолжая молить богов… Красиво. — Я не удержался и слизнул выступившую каплю крови. Девушка отшатнулась. В ее глазах я прочитал ярость, но сделал вид, что не заметил. — Ну и? Чем там сказка-то закончилась? — Она встала, поправляя кимоно и поворачиваясь, в поисках отражающей поверхности, чтобы оценить результат. Но в комнате с раздвижными стенами-перегородками, оклеенными рисовой бумагой, зеркала, конечно же, не было. Отошла в сторону, должно быть, от меня подальше, и снова села, наливая саке. Голос звучал подчеркнуто-равнодушно, но я знал, что ему любопытно. — Парень стал призраком, но все равно молился. Только тогда боги услышали и отправили его дух к звезде. Он долетел до нее и исчез. — Потому что задолбал всех. — Акутора хмыкнул. А затем посмотрел на меня, как на дитя малое, неразумное. Улыбнулся почти ласково. — У меня нет заветного желания, Ван. И я не исчезну так просто. — Подмигнул и вышел из комнаты. Я вздохнул и тихо добавил: «А зря». Пришла в голову шальная мысль, что во всех сказках принц должен поцеловать принцессу, чтобы она проснулась. И только в реальности все наоборот: как бы так поцеловать, чтобы заснула нафиг. Значит, возвращение серьги не помогло. Жаль. Аноним Я полагал, что продуманный дерзкий план не потребуется. Что пропала необходимость, и все разрешилось само собой. Но нет, он снова появился. Нашел дружка, такого же отбитого, как и сам. И даже Глава на его стороне. Ничего-ничего, еще посмотрим кто кого. Ван Хэвен После того, как Глава Рэйдзё приняла нас в личных апартаментах, Акутора вновь вернул утраченное место в бандитской иерархии, и мы фактически поселились в ночном клубе «Нишики». Не самая плохая жизнь, надо сказать. Я пил, ел, лениво, одним глазом, смотрел на танцующих девочек и спал урывками на диване рядом с комнатой, в которой обосновался Акутора. В остальное время неотрывно находился рядом, превратившись во вторую тень. Даже без наркоты, не подстегивая организм стимуляторами, жизнь драгдилера сложно было назвать нормальной. Он то тусил в ночном клубе, то ездил «по делам», постоянно ручкался с какими-то мутными типами, и из-за отсутствия сна находился в состоянии сонамбулы. Пару раз вырубался прямо на ходу, по итогу я не только телохранителем поработал, но и на руках мою принцессу потаскал. Окружающие к нашей парочке относились неоднозначно. Многие из прошлых знакомых Акуторы не воспринимали девчонку с серьгой серьезно, скорее с брезгливым удивлением. Но, стоит признать, слухи о возвращении с того света сделали драгдилеру неплохую рекламу. Зализанная Макака куда-то испарилась, а с его наемниками я даже наладил контакт. Парочку звали Мо и Ли, и я тут же схохмил об их именах, за что сразу поймал шутейку в ответ[1]. Иногда мы пересекались «по работе», когда сталкивались интересы Акуторы и Макаки, — тот, как я понял, раньше барыжил приватным видео с девочками, но вкусив доходность нарко-бизнеса не спешил отходить в сторону. В один момент уже думал — придется снова помахаться, но обошлось. Акутора злился. Ходили слухи, что Макака теперь греет постель Главы Рэйдзё, той самой, чья армия нас разнимала, и на новых правах чувствует себя увереннее. Акуторе в новом обличье здесь ничего не светило — предпочтения Главы были классические. Три нерушимых условия. Помня о «никаких наркотиков», моя девочка напивалась до неприличия и развратных танцев на столе. Мужчин тоже не было, но он взял за привычку выводить меня из себя, расхаживая в полуобнаженном виде даже при посторонних. Я смотрел и бесился. Обещал выколоть глаза каждому, кто пялился и пускал слюни. Так прошло несколько суток. Нервных, бессонных, напряженных. Состояние полу-транса изматывало, а роль верного песика при барыге — раздражала, но я терпел. Единственные разы, когда я нарушал этику хорошего телохранителя — это изредка выходил покурить в одиночестве у черного входа в ночной клуб. Косоглазики расступались в ужасе. Особенно быстро отползали с дороги перебинтованные. Смотрел на мерцающую красными огнями ближайшую вышку сотовой связи и смолил в задумчивости сигарету. Сколько же нужно времени, чтобы закончить начатое? Еще день? Неделю? Месяц? Год? Когда предупреждающие огни сменили цвет на зеленый, я выдохнул. Наконец-то! Все идет по плану. Несколько дней назад Ван Хэвен — Ты хорошо стреляешь Ван? — Спросил Док, словно хотел меня обидеть. Журчание воды, пение птиц. Жизнь в «Оазисе» будто замерла в моменте, застыла в янтаре. — Неплохо. — Тут, тут и тут. — Док нарисовал на салфетке фигуру человечка, затем три точки на теле. Эти же места показал на себе. — Попади сюда и будет очень эффектно. Только уведи ее быстрее, пока я не истек кровью. Я сглотнул. С пивом на сегодня все. Нужен трезвый взгляд. Ювелирная работа.