И, похоже, Шей тоже вспомнила эти слова, потому что взгляд у нее сейчас острый и внимательный, как в самый ответственный момент на каком-нибудь опасном забеге. Гоббет мудрее, чем выглядит. Рактер определенно хочет что-то взять у Шей Сильвермун. Зачем-то ведет с ней все эти разговоры, жертвуя работой и временем. Вот только ему бы самому для начала понять — что там в ее сейфе. Рактер размышляет, пристально рассматривая девушку перед собой — девушку с вороньим гнездом на голове, в неуместно многослойной одежде, с голыми ногами в резиновых сапогах. Девушку, которая никогда не стремилась к лидерству, но стала главой команды так же легко и естественно, как склеила их всех, совершенно непохожих друг на друга людей и не-людей, вместе. Девушку, которая стреляет на троечку, а в рукопашную дерется и того хуже. Декерских умений которой хватает лишь на мелочи, а колдовства — на бесполезные фокусы вроде искр из пальцев. И которая, однако, умудряется снова и снова выходить сама и вытаскивать своих товарищей в целости и сохранности из сложнейших, приносящих очень хорошие деньги забегов, часто — не пролив ни капли крови, благодаря, кажется, одному лишь везению и хорошо подвешенному языку. Девушку, которая не колеблясь отправилась вместе с ним в «Арес-Азия» и добыла схемы самовосстановления для Кощея. Которая за сравнительно недолгий срок знакомства успела узнать его, пожалуй, лучше, чем кто-либо другой во всем мире, став не только лучшим из его деловых партнеров за всю жизнь, но и кем-то, кого обычный человек назвал бы другом — или чем-то большим … Сейчас она улыбается под его взглядом, и улыбка почему-то кажется не просто вежливой, а как будто немного грустной. Он не знает ответа и не знает, какой ответ она хочет услышать, поэтому шутит: — Даже не знаю, что я бы мог взять у вас. Разве что ваше умение зажигать сигареты щелчком пальцев?.. Кольцо Правило третье: держаться подальше от тех, от кого не дождаться взаимности. — …Ты хочешь, чтобы тебе предсказали будущее по «Книге Перемен»? Что за чушь. Я и так могу предсказать наше будущее, — саркастически говорит Дункан. — Мы помрем с голоду, если Добрейшая Чэн не даст нам в ближайшие дни еще какое-нибудь задание. Шей поднимает брови: — Да нам же после забега в «У-син» целую прорву денег заплатили. Дункан озадаченно чешет в затылке. — Ну, ты не предупредила, что надо экономить… — А ты не предупредил, что тебе нужен бухгалтер, — говорит Шей сухо. — Ты что, уже все потратил? Как это вообще возможно? Ты что, кредстики на завтрак ешь? Дело происходит в каюте с компьютером, которая служит им чем-то вроде конференц-зала, а также столовой. Рактер режет шайбу пуэра тонким, как шило, ножом (сойкофе он не выносит — мозг от него работает скверно) и краем глаза наблюдает за ссорящимися братом и сестрой. Вмешиваться в ссору он, разумеется, не собирается. — Шей, сама знаешь, оружие и боеприпасы недешево стоят. Ну, и в зале маджонга немножко потратил… Немножко. И вообще, чего ты распсиховалась? — И правда, — говорит Шей зло. — Это же такая ерунда — деньги. Рактер хорошо чувствует невидимую стену напряжения между Шей и ее братом. Воздух словно застывает и хрустит крошечными льдинками. Братом. Это звучало бы абсурдно, даже если бы Шей не была эльфом, а Дункан — орком: настолько они разные. Рактер знает, что эти двое вместе с детства — подружились еще до того, как Рэймонд Блэк их приютил. Какое-то время он гадал, что их свело. Что обычно сводит вместе слабых и несчастливых? Нужда. Вот только Шей уже давно не была слабой. И, когда эта мысль приходит Рактеру в голову, он вдруг понимает, каким взглядом Шей смотрит на Дункана сейчас: точно так же она глядит на нищих, алкоголиков, наркоманов — всей этой публики на улицах Гонконга с избытком; в ее взгляде нет злости или чего-то в этом роде — но и ни капли тепла тоже нет. Тут она, видимо, вспомнив, что они с Дунканом в конференц-зале не одни, проводит рукой по лбу — точно сбрасывает с себя какое-то марево. Спокойно, немного устало говорит: — Ладно, Дункан, все нормально. Ты прав, надо советоваться со всеми вами насчет планирования забегов и распределения бюджета. Прости, пожалуйста, что сорвалась. Я что-нибудь придумаю насчет денег. И, конечно, не потащу тебя силком к гадалке, раз тебе это неинтересно. — Да вообще-то я не то чтобы против… — начинает Дункан, но Шей уже исчезла за дверью, то ли не успев услышать его слова, то ли сделав вид, что не успела. Дункан в сердцах бормочет по-кантонски: — «Книга Перемен»… Что еще? Гороскопы? — Гадание по руке? — услужливо подсказывает Рактер. — Таро? Руны? — Вот-вот. Это очень глупо. Правда ведь?.. — подхватывает Дункан и поворачивается к Рактеру. Рактер выдерживает небольшую паузу, рассматривая Дункана своими холодными светлыми глазами. Думает: тот, вероятно, сильно задет, раз готов поделиться своей досадой с кем угодно; задет, разумеется, не интересом сестры к эзотерике, а довольно прозрачным намеком на то, что он сидит у нее на шее. Это едва ли не первый раз, когда они с Дунканом говорят о чем-то наедине. Брат Шей непонятен и неинтересен Рактеру в той же мере, что и Гоббет, но Гоббет хотя бы забавная; к тому же она постепенно стала к Рактеру дружелюбней, закрыв глаза на его принадлежность к мудакам с кибермозгами. (В целом Гоббет, похоже, ко всем и всему на свете, кроме Из0бель, относится с одинаковым эгоистичным равнодушием, — и слава богу). Но вот Дункан Рактера отчетливо не одобряет. Он тактично старается не слишком явно это демонстрировать, но у него что на уме — то и на языке. Сейчас Дункан под его взглядом теряется и кривится, запоздало осознав, с кем говорит. Рактер растягивает губы в почти приветливом оскале: — Боюсь, у меня нет определенного мнения на счет гаданий. После Пробуждения мир изменился. Ваша сестра умеет прикуривать от пальца, почему бы и предсказаниям будущего не работать? Дункан теряется еще больше. — Ну… Шей — это Шей. Она особенная. Она все на свете может. Она… Да вы и сами знаете. Если бы она сама решила научиться предсказывать будущее, я бы не сомневался, что это работает. — Несмотря на обиду, он говорит о сестре с какой-то почти трогательной верой. — Не пойму, что вы хотите сказать. — Рактер трогает кончик ножа для пуэра, проверяя его на остроту, и слизывает с пальца капельку крови. (“Долбаные чоканутые риггеры”, — всплывает на лице Дункана огромными, как в книжках для слабовидящих, буквами). — Вы же не сомневаетесь, что магия реальна? Только позавчера мы столкнулись в «У-син» с духами и магами — даже в излишнем, я бы сказал, количестве — и вы, полагаю, своими глазами прекрасно видели, как Гоббет накладывает заклинания… — Не, я, конечно, знаю, что магия есть и что она работает, хоть и не особо шарю во всем этом… Огонь, удары молнии, вызов духов. Но… Да вы же сами понимаете! Нормальная магия — это одно. А тут какие-то шарлатаны в идиотских шатрах, — упрямится Дункан. Вообще говоря, Рактер не ожидал, что тот решит развить беседу. При всех недостатках Дункана Рактер вынужден признать, что на кантонском тот говорит намного лучше сестры. — Как можно верить в то, чего не увидеть, не измерить?.. — Меня порой огорчает, что все на свете можно увидеть и измерить, — замечает Рактер. — Это вас-то, с вашими железяками вместо мозгов?.. — рассерженно восклицает Дункан, чей гнев, похоже, наконец нашел удобное русло. — И если вы такой поборник магии, почему сами ей не научитесь? — Боюсь, во мне для этого слишком много железяк, — Рактер позволяет просочиться в голос капле иронии. На лице Дункана отражается искреннее непонимание, и Рактеру приходится вкратце объяснить: — Любые кибервмешательства отнимают немного Сущности. Взгляд Дункана не становится более осмысленным. Рактер уточняет: — Сущность — это особая субстанция, которая, как правило, есть у живых и которой нет у мертвых. — Как бы душа? — уточняет Дункан. — Называйте как хотите. Именно эта субстанция дает возможность пользоваться магией. — А-а. И если заменить руки-ноги на железки, то уже не поколдуешь. Понял. Но моя сестра же не перестала быть магичкой оттого, что сделала себе этот, как его, штекер в голове… — Пока что датаджек ей не мешает. Но я предупредил Шей, что двигаться дальше в этом направлении опасно. — Хм… Ну да, вроде логично, но… — Дункан явно хочет одержать победу в споре. — Вы ведь сами только что сказали: до Пробуждения тоже много чего считалось невозможным. Вы бы попробовали, что ль. Эту магию-шмагию. Рактер терпеливо улыбается, и голос его совершенно спокоен, но Кощей начинает с раздражением скрести конечностями по полу. — Нельзя быть одновременно магом и риггером. Это просто факт. — Но вы ведь никогда и не пытались колдовать, верно?.. — настаивает Дункан. — Я… Рактер замолкает на полуслове. Даже мысль об этом кажется абсурдной. Дункан ни черта не понимает ни в магии, ни в технике, он впервые в жизни услышал слово “Сущность” и сейчас спорит с Рактером просто из ослиного упрямства. Но — схемы самовосстановления Кощея работают на магии, а Кощей — вне всякого сомнения, часть самого Рактера, и в сумме эти два факта, некоторым образом… — А знаете, вообще-то вы правы, это инерция мышления, — мягко и приветливо говорит он Дункану. Тупоумный орк скалится улыбкой победителя. — Кто знает, вдруг магия и технологии и впрямь могут сосуществовать. Благодарю, вы подали мне свежую идею. Общеизвестно, что замена тела на киберимпланты приводит к потере Сущности, размышляет Рактер, спускаясь к себе в трюм (позади цокает по ступенькам Кощей); но у него никогда и не было Сущности, даже до имплантов. Нельзя потерять то, чего нет. Быть может, магия несовместима не с отсутствием Сущности как таковым, а с фактом ее потери?.. Или, возможно, просто не стоит пытаться понять, как это работает — ведь не все на свете, в самом деле, можно увидеть и измерить. Одно из самых ярких его воспоминаний: как он в детстве распотрошил курицу, пытаясь найти объяснение чуду, заставляющему ее дышать и двигаться, и поразился — как такой неуклюжий, уродливый, плохо настроенный механизм может работать? Ответа на этот вопрос он не нашел даже во множестве внимательно прочитанных медицинских справочников: формально понял — как, но все равно не перестал поражаться несовершенству хрупких, так быстро изнашивающихся органов. Непрерывно портящихся, непрерывно умирающих. А потом, когда он еще чуть-чуть подрос, Пятый Мир закончился, и наступил Шестой. В мир вернулась магия — или, как говорили некоторые, просто стала более зримой, — и кое-что прояснилось. Но не для него. Так или иначе, Рактер решает, что сходить вместе с остальными к гадалке, которая предсказывает будущее по «Книге Перемен» — вполне неплохая идея. Дункан, несмотря на былые возражения, тоже идет.