* * * В вестибюле гостиницы «Маалюля» царил беспорядок. По всему полу были разбросаны рекламные проспекты отеля, на которых совсем по-американски, в тридцать два зуба, улыбался Аднан Насралла. По правде говоря, ему лучше было бы не улыбаться, но хозяину видней. В углу пожилой мусульманин, сняв обувь, молился на коврике, будто он в этом мире остался один. Стеклянная панель рецепции была разбита, а за ней Антуанетта с порезанной щекой в неестественной позе откинулась назад, безвольно свесив руки. — Ее что, убили? — в ужасе спросила Светлана. Виктор спокойно подошел к женщине и приложил два пальца к сонной артерии. — Обморок… Света, у меня в номере в заднем кармане сумки коробочка с нашатырем. Тащи сюда. А я пока тут приберусь. С этими словами Виктор легко поднял довольно упитанную Антуанетту на руки, отнес к сдвоенному креслу и аккуратно уложил ее на бок. — Вай-уляй! — Это были первые слова Антуанетты Насралла, пришедшей в себя от паров летучей жидкости. — Не бойся, свои, — перевела слова Лаврова на арабский Светлана. — Где Аднан? — спросил Виктор на английском. Словно в ответ на вопрос, послышался сдавленный стон из угла вестибюля. Только сейчас Виктор заметил хозяина отеля, провалившегося в большой кувшин с широким горлом, который стоял в углу для красоты. Причем из него торчали только ноги и голова. Все остальное, сложенное пополам, находилось внутри сосуда. — Аднан, живой? — спросил Виктор, постучав по кувшину. — Ай-яй! — ответил араб. — Выползай отсюда! — потребовал Лавров и попытался вытащить Насраллу за руки. Пять минут продолжалась борьба человека с кувшином. Но никакие уловки не помогали, и Аднан принялся жалеть себя и плакать. Наконец Лавров не выдержал, ткнул ногой в кувшин и крикнул: — Вылезай, или разобью твою амфору! Буратино хренов! Хозяин отеля зашевелился, и Виктор после пятнадцатой попытки наконец-то смог его вытащить. К этому времени окончательно пришедшая в себя Антуанетта принесла воду и полотенце для брата. — Мистер Лэвров, а что такое «буратино»? — спросил Аднан, когда отдышался и немного оправился от боли в спине. — Надо же, запомнил, — буркнул тот на родном языке. — Можно подумать, что он знает, что такое «хренов». Светлана засмеялась. Вместе с ней засмеялась и Антуанетта, видимо решив, что все в порядке, раз гостям весело. А в углу продолжал тихо молиться мусульманин. — Он что, глухой? — спросил Виктор Аднана и Антуанетту. — Это правоверный Захреддин — паломник из Средней Азии, — с уважением сказала Антуанетта. — Сейчас он молится за нас с вами. Виктор был готов отпустить очередную колкость, как вдруг вспомнил, что он сам православный монах, и решил промолчать. «Та-та-та-та-та» — раздалось на улице. Это работал автомат Калашникова. «Неужели зачистка? — подумал Лавров. — Вот только этого нам не хватало». Виктор вдруг тонко ощутил послевкусие «своей-чужой» войны — Афганистана тридцатилетней давности. Разбитые дома, шумливые духаны, крики муллы с минарета и работа «Градов», которые при ошибке разведчиков могли ударить и по своим. Тот самый предательский страх, когда из каждого окна в городе могла прилететь смерть, и тут уж храбрись — не храбрись… Страшная, никому не нужная бойня, в которой повезло остаться живым… Это послевкусие отпечаталось в мозгу и долгое время возвращалось в снах, а сейчас воплотилось наяву. В одно мгновение с него слетела вся мишура обывательской жизни, церковная патетика и проснулось все то, чему его учили, чтобы выживать. — Света, а где пятый? — спросил он, оглядываясь по сторонам. — Какой пятый? — недоумевала девушка. — Я слышал шаги пятерых, — твердо сказал Виктор. — Может, ты ошибся? Виктор обернулся и посмотрел на Светлану так, будто она сказала неимоверную глупость. — Ты когда красишься, часто промахиваешься и тушью попадаешь в глаз? — Я, если ты заметил, не крашусь! — обиделась Светлана, но Виктор не обратил на это внимания. — В общем, так, детка. Слушай меня внимательно. Нам надо проверить отель. — Как? — Вот так… Ты у нас девочка слабенькая — больше трех мужиков не завалишь, поэтому будешь прикрывать мой тыл. А я пойду первым. Держи. Лавров протянул Светлане пистолет «Глок-18», только что отобранный у бандитов. Еще два пистолета он держал в руках. — А нам что делать? — вмешался в разговор Аднан. — Покушать приготовьте. А то завтрак скоро, — ответил Виктор. Медленно, не торопясь, они спина к спине обошли оба этажа отеля, остановившись у последней двери на втором этаже, — это был номер Светы. — Ну все, — облегченно выдохнула девушка, — в сыщики-разбойники поиграли. Теперь я пойду мыться. Расслабившись, она потянулась к дверной ручке. — Стоять! — строго приказал Лавров, и Светлана отдернула руку. Он жестом велел ей отойти в сторону. — Прижмись к стене, — почему-то шепотом произнес Виктор. Сам же он внимательно осмотрел окрестности. На одной стене под стеклом, как предмет интерьера, висела сабля «под старину». Недолго думая, Виктор разбил стекло и снял саблю. Затем подошел к двери сбоку и аккуратно, из-за косяка надавил кончиком сабли на дверную ручку. Язычок замка щелкнул, дверь открылась. — Все в порядке, растяжки нет, — с облегчением выдохнул Лавров. Светлана улыбнулась, уже без всякой осторожности подошла к двери и открыла ее. — Зайдешь, мистер Шерлок Холмс? — Да надо бы, — серьезно ответил Виктор. Девушка засмеялась и шагнула в номер, Виктор — за ней. В луче солнца, пробившегося в окно, он вдруг увидел тоненькую леску, натянутую на уровне груди девушки, и резко толкнул ее в спину двумя руками: — Падай! Светлана рухнула вниз, и как раз вовремя. Где-то в тишине сработал спусковой крючок и раздался выстрел. Зеркало, висевшее на стене напротив, лопнуло и рассыпалось осколками. Девушка, еще не понимая, что случилось, обескураженно посмотрела на Виктора. — Это называется самострел, — спокойно сказал тот. — Такие в лесу ставят на крупную дичь — лося, оленя… Через десять минут Лавров и Соломина, как ни в чем не бывало, спустились к завтраку. — Это что? — удивленно спросил Виктор, когда Антуанетта внесла на подносе четыре горячие шаурмы. — Шаверма, — с гордостью ответил Аднан. — Не надо меня с ней знакомить. У нас эта дрянь продается на каждом углу. Вчера ты нас угощал гораздо лучше. Впрочем, «угощал» — слово неподходящее. Вчера после ужина Антуанетта взяла с Лаврова такие деньги за это угощение, что мало не показалось. — Мой склад, что на той стороне улицы, разбомбило. Там было все, — удрученно ответил Насралла. Виктору вдруг стало стыдно. Он понял, за счет чего Аднан выживал последние несколько недель. Ведь в воюющей стране ни о каком туризме речи быть не могло, и отель пустовал. Оставалось одно — быстрое и доступное питание. — Ну что ж, шаурма так шаурма, — вздохнул Лавров и отхватил приличный кусок. Сейчас уже трудно установить, где именно, в какой арабской стране впервые стали стряпать шаурму, но не вызывает сомнений, что родина ее — Ближний Восток. Во всех арабских странах это блюдо называют «шаурма», а в Израиле и Сирии — «шаверма», на арамейский манер. Надо полагать, что Иисус Христос тоже произносил «шаверма». Поскольку употребление свинины в пищу в арабских странах немыслимо, то шаурма бывает только с бараниной или курицей. А шаверма возможна и со свининой. Светлана с интересом смотрела, как Виктор уплетает шаурму, но сама попробовать не решалась. — Шаверма — волшебная вещь, — соблазнял ее Виктор. — Ты же сказал, что это гадость.