Как Рейес отреагирует на новость, что его женщина должна сыграть главную роль в поиске ларца Пандоры? Слоняясь по своей временной спальне, Парис запустил руку в волосы. Остальные занимались укреплением их арендованного жилья. Он должен был быть с ними, должен помогать. У него было больше причин, чем у других, остерегаться Ловцов. Все же когда его друзья заметили, что он не наблюдает как приказано за мониторами, а витает в облаках, они недружелюбно отослали его прочь. Не возражая, он покинул суетную гостиную, будучи счастлив посвятить немного времени самому себе. Мысли его находились в полном беспорядке, непрестанно кружась и возвращаясь к одному и тому же. Что если. Что если Сиену можно вернуть? Что если ему просто надо попросить об этом богов? С тех пор как Титаны сбежали из Тартара и победили Олимпийцев, завладев небесами, они причиняли ему и его товарищам только зло. Они приказали Аэрону убить смертных женщин, а за отказ прокляли воина безудержной жаждой крови. Они безжалостно преследовали Анью и обрекли ее на смерть. Они позволили Сиенне погибнуть. «Нет, это ты позволил ей погибнуть». Возразить было нечего, но — проклятье! — как же он ненавидел вспоминать об этом. Походило на то, что новые боги принимали его интересы так же близко к сердцу, как и их предшественники. Но в отличие от равнодушных Олимпийцев, Титаны стремились к преклонению и обожанию. А Парис мог дать им это. Разумеется, что не бесплатно. «Хватит ходить. Действуй». С колотящимся от волнения сердцем он преклонил колени. Ковер с начесом оцарапал его голые ноги. Он снял всю одежду, желая никоим образом не оскорбить изменчивых, как море, богов. Если один — двое или трое — из них действительно придут к нему, а он оскорбит их, его могут покарать. Еще больше, чем сейчас. Его могут ввергнуть в Ад, уничтожить или заставить сделать нечто, что он не захочет выполнять. — Стоит рискнуть, — пробормотал он, напоминая себе о цели. Сжал кинжал в левой руке так, что костяшки побелели. Сейчас или никогда. Занес кинжал как можно выше. Серебристая сталь поблескивала в отблесках горящей на столике свечи. Кого ему попытаться призвать? Мозг кипел, перебирая возможные имена созданий, которых Парис изучал последнюю неделю, готовясь обыскивать храм. Крона, воинственного царя? Крон поймет силу и будет уважать ее. Но он, скорее всего, ненавидит Повелителей, и именно он приказал убить Анью. Рею — жену Крона? Парис ничего не знал о ней. Гею, землю-родительницу? Она, возможно, проявит наибольшую заботу о его положении. Океана, бога вод? Тетис, любящую Океана? Мнемозину, богиню памяти? Гипериона, бога света и отца солнца? Фемиду, богиню справедливости? Нет, Фемида в узилище, как упоминала Анья. Много тысячелетий назад она помогла Олимпийцам свергнуть Титанов. Едва заняв трон, Крон посадил ее под замок. К кому еще мог он обратиться? Феба, богиня луны. Атлас, некогда удерживающий весь мир на своих плечах. Эпиметей, бог запоздалых мыслей. Предполагалось, что он был самым глупым из всех богов. Прометей, бог предусмотрительности. Вот он уж точно понимает, что такое жестокие муки. Он провел тысячи лет на скале, и еженощно его печень поедало воронье только для того, чтобы та выросла снова и снова могла быть съедена. Мифология — обманчива. Смертным известны лишь куски и обрывки истины, щедро пересыпанные фальшивыми историями. Парис, изгнанный с Олимпа много веков назад, не знал чему верить. Не ведал, кто наисильнейший, самый любимый и наиболее презираемый. Назови он не то имя… призывая тем самым врага… Возможно, было бы разумно призвать женщину, поскольку едва ли кто-то устоит пред демоном Разврата. Но попытайся он соблазнить жену бога… Анья рассказывала ему, что Уильям спал с Герой, и в наказание Зевс лишил того способности переноситься или быть перенесенным. Таким образом, Уильяму больше не удастся сбежать из спальни, в которой ему не положено находиться. Ему придется остаться — и встретиться с разъяренным супругом. Что ж, никаких женщин. Он вздохнул, и мысли его опять обратились к Крону. Может, что-то из этого и получится. Верховный Титан был самым загадочным, жестоким и озлобленным. Но недавно он вернул Люциена к жизни, а именно эта способность сейчас нужна была Парису. Если б храм не был вновь переполнен людьми, он бы вернулся туда и провел ритуал там. Однако ему придется делать это здесь. Закрывая глаза, он воззвал: — Крон, царь богов. Я призываю тебе. Прошло пару секунд, но ничего не произошло. Парис не думал, что бог явится сию же секунду, знал, что нужда жертва, чтобы привлечь внимание подобного создания. Потому он опустил руку, медленно, осторожно, и провел кончиком кинжала по груди. Свежий порез открывался дюйм за дюймом, и теплая кровь стекала по его животу, собираясь в пупке. По-прежнему время проходило, а ничего не менялось. — Великий царь, я нуждаюсь в тебе. Узри мою жертву. Кровь продолжала струиться… стекать… Он поместил стакан воды на пол перед тем, как решил продолжить ритуал. На всякий случай. Это была вода из дождя Аньи, слезы земли. Парис обмакнул пальцы и провел ними вокруг краев своей раны. Кровь и вода смешались, багрянец побледнел до розоватого оттенка, продолжая стекать по его животу и капать на пол. — Молю тебя об одном миге. Смиренно стоя на коленях. Он опять занес руку с кинжалом, новая рана появилась на груди воина, крест на крест с прежней. Просить оказалось гораздо сложнее, чем он представлял себе. Когда в прошлый раз он вот так становился на колени, на его крики не обратили внимания и демон оказался внутри его тела. — Я буду ждать вечно, если это тебе угодно. — Да неужели? — тихий голос раздался в спальне, насмешливый и немного сердитый. Веки Париса распахнулись. Сумрак в комнате не просветлел, нимб не красовался вокруг головы бога, но он был здесь. Крон. Изумление переполнило Париса, и он несказанно обрадовался тому, что уже стоял на коленях. У бога была густая серебряная шевелюра и окладистая борода. Темные, бездонные глаза. Снежно белый лен прикрывал одно его плечо и спадал вдоль тела. Он что-то сжимал в руке. Коса Смерти — оружие, которым даже Люциену не посчастливилось обладать. Высокий и стройный, далеко не первой молодости, но лучащийся могуществом. Парис не посмел подняться на ноги. Склонил голову, сердце воина билось все быстрее и быстрее. Крон появился. Он на самом деле пришел. — Благодарю за то, что презрели мою жертву. — Я сделал это не ради нее. Мне… любопытно. Продолжай осторожно. — Если это угодно Вам, то и мне тоже. — Мне это не нравится. Я не люблю загадки. Не слишком обнадеживающее начало. — Нижайше прошу простить меня за беспокойство, мой царь.