Глубоко в душе она хотела его, безумно жаждала его, и так было с самого начала. Она оказалась здесь пленницей и встретилась лицом к лицу с ним, когда он ворвался в комнату, где она была заперта, требуя доктора для Эшлин. Она почувствовала, что в ее груди словно разожгли костер. Пылающий и обжигающий. Все мужчины, с которыми она когда-либо встречалась, целовалась, и те двое, что побывали в ее постели, стерлись из ее памяти, будто их никогда и не было. Так странно. Не считая ее снов и тайных картин, она никогда не была девушкой с причудами. Ох, она верила в любовь — пусть ее родители и развелись, когда ей было немногим более десяти, и отец завел себе новую семью, позабыв про уже существующую, но она по-настоящему верила. Бабушка с дедушкой безумно любили друг друга, и только смерть сумела их разлучить. И хотя Даника никогда сама не испытывала этого чувства, она готова была ждать, не торопить и не принуждать его приход, как подступали многие из ее знакомых. Она жила так, словно завтра наступит всенепременно, словно понятие «здесь и сейчас» не имело для нее никакого значения. Словно будущее было для нее важнее настоящего. Все изменилось после ее похищения. Мир разлетелся осколками, и она медленно склеивала обрывки своей жизни, осознав, что для будущего не существует гарантий. Здесь и сейчас имели значение. И больше ничего. В данный момент у нее был Рейес. Ей придется причинить ему боль, чтобы понравиться. Ранее взирая, как он режет себя, она и не думала, что будет способна на такое. Сейчас же… — Хочу, — проговорила она, осознав, что говорит только тогда, когда слово эхом коснулось ее слуха. Он прикусил ее нижнюю губу. — Чего? Чего ты хочешь? Он сжал ее бедра, впиваясь пальцами до самых костей. — Тебя. Она с трудом сделала вдох. Тонкие морщинки вокруг его глаз разгладились. — Ты не знаешь, о чем просишь, ангел. — Тогда покажи мне. — Нет. Он вновь прильнул к ее губам, переплетаясь языком, даря свой пьянящий вкус ее изголодавшимся чувствам. Как давно ее не обнимали так? Как давно она бежит, а не познает окружающий мир? — Нам вскоре придется остановиться. — Что? — она сильней обняла его. — Нет! — Мы должны. Его пальцы сомкнулись на запястьях девушки, крепко сжимая, клеймя ее. Он отвел ее руки от своего тела, а затем посмел отпустить ее. Она открыла глаза. Мужчина покрылся капельками пота и сжал губы тонкой линией. Дышал неровно. Напряжение затмило его прекрасные темные глаза, в которых жили тысячи разных потребностей, с которыми он не позволит ей ознакомиться. Казалось, он хочет ее на этот раз, но она же не поранила его. Он утверждал, что такое невозможно. Что бы это означало? — В данный момент тебе не нужен лапающий тебя мужчина. Шаг, другой, он пятился. Она распластала ладони на бедрах, впиваясь ногтями. — Ты не лапал меня. — Но хотел этого. Обеспокоило ли ее это? К своему удивлению она поняла, что нет. Он дал ей надежду, ненавистную надежду, но она была благодарна за это. Или его демон вновь завладел ним? Протянув руку, он смахнул пряди волос с ее лба. Его рука дрожала. — Отдохни, ангел. Завтра нам предстоит дорога: мы будем вынуждены двигаться быстро и держаться в тени. «Из-за Ловцов», — про себя договорила за него девушка. Людей, которым она должна была бы помогать. Чувствуя пустоту внутри, она кивнула. — Если передумаешь насчет рисования, то все необходимое за той дверью, — указал он. Он вздохнула, наблюдая, как он разворачивается и выходит из комнаты. В руке его блеснул нож. Дойдя до ванной, что примыкала к нежилой спальне через коридор, Рейес рухнул на холодный, твердый пол. Он изо всех сил прятал своего зверя от Даники. Не хотел, чтобы она знала, что он был в шаге от того, чтоб сорвать с нее одежду и резать себя снова и снова одновременно погружаясь в ее нежное тело — в шаге от того, чтобы умолять ее резать его. Он поражался глубине своего желания к ней. Он не поранила его, но все же он был на взводе, жаждал ее. Это было впервые и слишком шокирующе, чтобы поверить в подобную возможность. Ему надо связаться с Люциеном и рассказать ему о других демонах, других одержимых воинах. Найти Торина, чтобы тот начал выслеживать мать Даники, ее сестру и, возможно, ее бабушку. Но не в теперешнем состоянии. Рейес находился на грани, демон вопил в его голове, требуя боли. Несколько недель нужда не была такой дикой, потому застала его врасплох. Он сам не знал, как держал себя в руках, как сумел не причинить вреда Данике. Также он не знал, почему это происходит с ним. Дрожащей рукой он разорвал верх своих джинсов. Ногти уже удлинились до когтей и резали кожу, что уже пылала и слишком плотно обтягивала плоть. Он улыбнулся, когда его пенис вырвался на свободу, но не испытал облегчения. Он испытывал боль — о, боги, — сладкую боль от аромата Даники, ее прекрасных, любующихся ним глаз, прикасающихся к нему губ. Пальцы сжали толстое основание его плоти, так сильно, что костяшки побелели, и он шумно выдохнул. Он вообразил, что это не его рука, а изящные пальчики Даники. Да, он запросто мог представить себе ее мягкую, красивую ручку, держащую его, сжимающую его до боли-наслаждения. Рейес застонал, начал водить рукой вверх и вниз. Другой рукой он сжал нож и приставил холодное острие к бедру. «Сделай это. Режь». Скользя вверх, он резко всадил кинжал, так сильно. Кожа разошлась и закапала кровь. Скользя рукой вниз, он надавил на лезвие, разрезая вену. Недостаточно. Еще недостаточно. На рукоятке были острые выступы, они впились в его руку, пуская еще кровь. Презрение к самому себе всколыхнулось внутри, когда он прорезал мышцу, не останавливаясь пока не достал до кости. «Почему я не могу быть нормальным? Почему я не могу взять прекрасную женщину с нежностью, которой она заслуживает?» Он повернул запястье, расширяя рану. Его голова склонилась набок, и он зарычал от исключительно-пьянящего наслаждения, разливающегося по его телу, подобного наркотику, что само по себе было демоном. Еще совсем чуть-чуть. Рука двигалась вверх-вниз, скользя по крови. Бедра мужчины ерзали, когда он продолжил вращать кинжал. Новый проблеск боли, новая знойная волна удовольствия. А если б он не нуждался в боли? А если б это Даника была здесь, глубоко принимая его плоть в свой ротик? — Да, да, — напевал он. Ее волосы, цвета солнечного света, водопадом рассыпались бы по его ногам; возможно, он бы увидел розовый кончик ее языка, ласкающий головку его пениса. Он мог бы ощутить, как ее зубы легонько оцарапывают его всякий раз, как она наклоняется, поглощая его плоть до самого основания. Понравился бы ей его вкус? Может быть, она испробовала его на вкус, пока он целовал и лизал ее. Новый стон вырвался из его груди. Она была бы влажной, влажной для него и только для него одного. Ее вкус походил бы на амброзию, которую он добавлял в свое вино. Она бы пылала страстью. «Ко мне, только ко мне». «К нам», — рявкнул его демон, вздымаясь внутри его мозга. Рейес стиснул зубы. «Ко мне. К нам — никогда. Ты — причина, по которой я не могу овладеть ею». «Я не открывал ларец, или ты уже сваливаешь вину на меня?» Рейс опять повернул кинжал, и кончик его разделил кость надвое, впиваясь в новую мышцу. В миг проникновения, оргазм обрушился на него. Мужчина зарычал громко и протяжно, мускулы начали сокращаться, горячее семя брызнуло и смешалось с его кровью. Оно прожгло его кожу, точно кислота шелк. Лишь когда последний отблеск экстаза погас, он смог расслабиться, совершенно опустошенный. Его руки безжизненно упали по сторонам. Он задыхался, чувствуя металлический привкус во рту. Во время оргазма он прокусил себе щеку. Нельзя здесь оставаться. Надо навести порядок, пока меня не нашли в таком виде.