— Попробуй меня удержать здесь, — рявкнула она. — Увидишь, что случиться. — Ты не поняла. Я помогу тебе их отыскать, — произнес он, — и буду сопровождать тебя, где бы они не находились. Если они живы. Невысказанное предположение зазвенело меж ними. — Взамен ты не выдашь моих друзей Ловцам. Даже Аэрона. Все до единого отголоски жара улетучились с ее щек, оставляя их холодными. Он знал. Вероятно, знал с самого начала. — Я… я… — Тебе не стоит рассказывать мне, что они тебе наговорили, о чем просили и что ты им пообещала. Это неважно. Если я буду знать, то это может стать причиной твоей смерти, — он повернулся к ней спиной. — Согласна на обмен? Ловцы поклялись помочь в поисках ее семьи, защитить ее. Но они простые смертные, люди, как и она. Они ненавидят Рейеса и других Повелителей, желают им отомстить и пойдут на все ради победы. Даже переступят через нее, если это потребуется. Они просили ее о помощи, чтобы она проникла в крепость и собрала информацию. Пока что она не приступила к выполнению своего обещания. Для этого не было ни времени, ни возможности. Рейес отвлекал ее. Теперь же он просил ее переметнуться на его сторону и довериться врагам. — Ты согласна? — потребовал ответа воин. — Согласна, — проговорила она, но не была уверенна в истинности своих слов. По расписанию сегодня ночью у нее должен состояться телефонный разговор со Стефано, и она сделает все необходимое, использует кого угодно, чтобы разыскать свою семью. Для их безопасности она убьет всех до единого Рейесовых друзей, возникни такая необходимость. И разрушит жизнь Эшлин. И Аньи. В животе шевельнулась тошнота. Боже, уравнение усложнялось с каждым убегающим часом. Она уже доказала, что не может уничтожить Рейеса. И это было не страшно. Он не причинит вреда ее семье. Или причинит? Если она будет действовать против его друзей, он запросто превратится из милого защитника в смертоносного демона. Что будет означать, что он также умрет. Проклятье! — Ты не предашь нас, даже если твои близкие мертвы? — настаивал он. Неужели ее намерения были написаны у нее на лбу? Девушка прикрыла глаза. — Я согласна, понятно? — снова сказала она, и на этот раз слова дались ей с трудом. Грядущие дни могут стать самими худшими в ее жизни, разбивая ее мечты, уничтожая ее семью… и отбирая у нее этого мужчину, которого она и желала, и опасалась. Рейес кивнул. — Тогда приступим. Глава 12 — Разве мы не делали этого ранее? — В прошлый раз не сработало, — сказал Рейес. Он стоял внутри камеры, как и вчера, но Аэрон отметил, что его друг держался на безопасном расстоянии. — Решил попробывать снова. — Нет. Думаю, ты вернулся, чтобы получить еще, — Аэрон уставился на Рейеса, который выглядел как изготовившийся к схватке солдат. Хотя когда бывало иначе? — Думаю, тебе нравятся мои прикосновении. Нерв дернулся под каждым из темных глаз Рейеса. — Пару лет назад я спрашивал, могу ли я хлестать тебя, бить. Все что угодно. Я бы даже резал тебя кинжалом. Я не хотел этого, не хотел ранить тебя, так же как и ты не желал еженощно убивать Мэддокса, но знал, что тебе нужна боль, потому пошел бы на это. Я достаточно сильно любил тебя. — А я достаточно сильно любил тебя, чтобы отказаться. Помнишь? Аэрон проигнорировал вопрос, потому что помнил. Он погладил лысую голову Легиона, когда существо устроилось у него на коленях и сказал: — Я по-прежнему хочу помочь тебе. Если хочешь боли, отдай мне свою женщину. Он рассмеялся, несмотря на то, что ярость затмила взор его друга. — Один порез — вот и все, что потребуется. Она падет, и твое сердце в прямом смысле разобьется. Вечная боль пребудет с тобой. Мой дар тебе. Отблагодаришь позднее. Рейес провел кончиком языка по зубам. Проявление агрессии. Потребность в агрессии. Все же Рейес не сдвинулся с места. В отличие от Аэрона и Мэддокса он редко выходил из себя. В его привычке было выжидать, а потом разить тогда, когда враг менее всего ожидает. — Ты изменился. Некогда ты отчаянно хотел позволить ей уйти. Что случилось? — Я просто понял, что не смогу превозмочь жажду крови. Я поддался ей и никогда не был более счастлив. — Лжец. Ты ненавидишь себя такого. Я знаю это наверняка, — Рейес вздохнул, когда Аэрон не ответил. — Скажи мне, где ее семья. Пожалуйста. Аэрон протянул запястья, не выпуская Легиона, пока он звенел сковывающими его цепями. — Освободи меня. Мука застыла в Рейесовом лице, но не такая как обычно. Казалось, что его рвет на части боль — боль, которая в кои-то веки ему не нравилась. — Ты же знаешь, что я не могу отпустить тебя. — Знаю, что ты не сделаешь этого. Бледнея, Рейес кивнул. — Правильно. Я не сделаю этого. — Тогда ты получил мой ответ. Ты не сделаешь, я не сделаю. Легион обвился вокруг него, и две маленькие ладошки вскоре зашуршали по его спине. Укрытые чешуей, но гладкие. Поклоняющиеся. Массажирующие его мышцы, чтобы они расслабились. Добившись желанного результата, существо поднялось на ноги. Прижавшись грудью к Аэроновым плечам, оно поглядывало на Рейеса. Причмокивая губами с голодом в глазах. — Еще рано, — сказал ему Аэрон. Он не понимал, почему маленький демон любил его, а остальных нет, но воспринимал это как должное. Он не понимал, почему демон последовал за ним сюда, но был рад этому. По непонятной причине он нуждался в этом существе. Легион успокаивал его так, как никто другой не мог, утихомиривал демона Гнева, подавляя жажду крови, приводя его в чувство. За исключением того, когда Люциен и Рейес пришли за ним в пещеру. Тогда Аэрон лишился разума. Он был так близок к побегу. Легион поедал плоть, готовясь приняться за кости, тогда-то дух и учуял прибытие воинов и исчез. Только для того, чтоб появиться здесь позже, когда все уладилось. — Ты знаешь, где находятся женщины? — спросил Рейес, вероятно не подозревая, что Легион воображает его на серебряной тарелочке с ножом и вилкой по бокам. — По крайней мере, скажи мне это. Ах, Аэрон знал, где женщины. В течение каждой проклятой секунды каждого проклятого дня. Это знание постоянно дразнило его, насмехаясь над его беспомощностью, доводя его до безумия. Когда женщины умрут, смех прекратится. Безумие отступит, и Аэрон перестанет жаждать уничтожения всех попавшихся ему на пути. — Скажи мне, — повторил Рейес. — Да, — наконец-то признался он вслух, зная, что удар настигнет цель и глубоко засядет в ней. — Я знаю, где они. Во что ты превратился? Он знал, что должен чувствовать вину, но не мог собраться с силами. Во время его заключения под землей все эмоции рассеялись, оставив лишь ненависть. Нужду смертоубийств. Ноздри Рейеса раздувались, а глаза вспыхнули обсидиановым пламенем. Да, прямое попадание. — Можно мне высссосать его кровь? — спросил Легион, впиваясь когтями в Аэроновы плечи. — Пожалуйсссста. Оччччень прошу. — Нет, — ответил ему Аэрон. Он задолжал Рейесу быструю смерть — воин слишком бы наслаждался, умирая долго и мучительно. Разрывающие его вены зубы, льющаяся ручьями кровь доставила бы ему удовольствие. А Рейес не заслуживал удовольствия. Ведь именно он не подпускал его к девчонке. Такое преступление заслуживало жестокого наказания. Преступление? Это не преступление, это милосердие. Это не ты говоришь. Сопротивляйся. Его глаза сузились. Нечему противиться. Ему было дано задание, и он выполнит его. — А как насчет девушки? — поинтересовался Легион. — Ее можно выпить? Низкий рык донесся из Рейесовой глотки. — Нет, — отрезал Аэрон. — Она — моя. Теперь Рейес двинулся вперед, и серебряный кинжал блеснул в его руке — Она — моя. Сообразив, что творит, он остановился на середине камеры, по-прежнему оставаясь вне досягаемости.