Она убрала руку, и они оба — он и демон — захотели протестующе закричать. Он удивленно сморгнул. Демон огорчился? Ему не хватает нежного прикосновения? — С Аэроном было… создание. — Да, — кивнул Рейес. — Я помню. — Ты видел подобное раньше? Знаешь, откуда оно взялось? — Не видел, но знаю, что оно явилось из Ада, — демон Боли узнал его, поскольку тот был его … братом во зле. Рейес повернулся лицом к Данике. — Не переживай о нем. Она побледнела, становясь белее первого снега. О чем бы она ни подумала — мысль была неприятной. — Почему ты не бился с ним? — С маленьким демоном? — Нет. С Аэроном. Я видела, как вы сражались ранее. Ты не боялся. Ты был силен и… — она сглотнула, словно остальная часть признания причиняла ей боль, — ловок. Но на этот раз ты просто стоял там. Позволял ему причинять тебе вред. Рейес полностью выпрямился, не отрывая от нее взгляда. Девушка лежала на боку, подогнув ноги. Опиралась на локоть, а волосы роскошной шелковой волной спадали по плечам. На ней по-прежнему были надеты джинсы. Джинсы, которые он выбирал для нее. Он почувствовал гордость и удовлетворение, поскольку потратил много часов, делая покупки для нее, исполненный надежды однажды увидеть ее в выбранной им одежде. У нее столь нежные черты лица. Она точно сошла с небес, и он бы не удивился, если б это оказалось правдой. Маленький, дерзкий носик, округлые щечки херувима. Рубиновые блестящие губы. Как всегда при виде ее в груди его шевельнулась боль. Демону это понравилось, понравилась боль и пустота. Рейес криво усмехнулся. Возможно, он будет просто взирать на Данику до донца ее слишком короткой человеческой жизни. Его демон будет всегда насыщен. При мысли о ее смерти боль возросла, запульсировала. — Ну? — сказала она. О чем там она его спрашивала? Он мысленно прокрутил весь их разговор. Ах, да. Аэрон. Секретное удовольствие Рейеса. У него были добрые намерения, пока демон не взял верх. — Я делал ему больно много раз. Он мой должник. — Нет, — покачала головой Даника. — Не потому ты так поступил. Он нахмурился. Она ни за что не догадается о настоящей причине. — Тогда почему же? — Ты хотел ответов. Ради меня. И думал, что только так сможешь их получить. Хорошо, может быть она и смогла бы. До сих пор она верила только в плохое о нем. Неужели она… смогла бы она смягчиться к нему? — Вы с Аэроном все еще друзья? — в голосе ее звучал металл. Он бы многое отдал за то, что она смягчится к нему. — Да. Так и есть, — он надеялся. Он любил Аэрона. По-настоящему. Но Даника… Он все еще не был уверен в своих чувствах к ней, в том, что на самом деле она означала для него. Только то, что она означала нечто такое, чего не должно быть, а он не мог пресечь эмоции, которые она в нем вызывала. Не мог получить ее. — Хватит, — решительно сказала она, отвернулась от него. Уставилась в потолок. Его брови недоуменно приподнялись. — Хватит чего? — Не знаю. Этого блеска в твоих глазах, когда ты смотришь на меня, он… он утомляет меня. — Ничего не могу с собой поделать. Пауза. — Между нами не может ничего быть, Рейес. В конце предложения ее голос зазвучал надломлено. — Знаю. Она обхватила себя руками. — Что я здесь делаю? — Не мог же я оставить тебя с Ловцами. Правда. — Возможно, так тебе и стоило поступить. В этот момент он вне всяких сомнений понял, что Ловцы просили ее сработать Наживкой. В животе мужчины образовалась парочка твердых комков, который принялись сталкиваться друг с другом. С ней придется быть начеку. Всегда начеку. Не открывать ничего такого, что может навредить его друзьям. Ему придется наблюдать за ней, заботиться о том, чтоб она не попыталась впустить этих ублюдков внутрь крепости или не поведала им, куда направляются воины. И зачем. Но он не мог ее отпустить. Не мог убить, несмотря на то, что это было бы самым разумным решением. Несмотря на то, что его товарищи потребуют этого, узнай они правду. Они уже подозревают, иначе Сабин бы не приходил в Рейесову комнату с расспросами. Насколько сильная опасность, которой он подвергает их, позволяя ей жить? Имеет ли это для него значение? «Я такой дурак». Возможно, он действительно любит ее. Демон Боли легкомысленно рассмеялся при этой мысли, поскольку любовь приносила свои особенные страдания. Очень и очень много страданий. Для сердца, для души. Они причиняли физическую боль, слишком сильную, невыносимую. Рейес нахмурился. — Не упоминай о Ловцах при моих друзьях, — напряженно приказал он. Она рассмеялась. В отличие от демона в ее смехе не было ветрености. Смех звучал натянуто и вымучено. — Не смогу, даже если б и хотела. — И почему это? — Они уехали. Его удивление сменил гнев, и воин вскочил на ноги. Каменный пол опалил босые ступни холодом. Он шагнул к шкафу. — Когда? — Этим утром. — Все. — Кроме того, который носит имя Торин. Может еще парочка осталась. Я не упомню всех твоих дружков. Останавливаясь в дверном проеме, Рейес ущипнул себя за переносицу. Раньше он был бы в ярости за то, что его оставили. Сейчас же то, что он чувствовал к Даннике, оказалось сильнее желания отыскать ларец Пандоры. — Они приходили за тобой. Увидев, что ты еще не восстановился полностью, они просили передать тебе сообщение. Нервы задергались под каждым из глаз мужчины, пока он поворачивался, чтобы посмотреть ей в лицо. — Ну? Передавай. Даника вздернула подбородок. Вызывающий жест, он заметил, что она часто так делала, словно готовилась покорить мир. — Тот, которого называют Сабин, сказал передать тебе, чтоб ты перестал вести себя как котенок и выполнил свой долг. Что там в Риме? Кто-то упомянул некий храм. Рейес проигнорировал ее вопрос и опустил взгляд, чтоб скрыть проблеск ярости, что наверняка светился в его глазах. На щиколотках и бедрах больше не было оружия, но джинсы на нем остались. Они были расстегнуты. В то время как его тешила мысль, что Даника раздевала его, ему не понравилось, что она могла забрать его оружие. Он ненавидел то, что спал мертвецким сном. Она могла сделать что угодно — возможно и сделала что угодно — а он не знал. Хмурясь, он поспешно застегнул молнию и повернулся обратно к шкафу. Вытащил сшитые из бархата ножны для кинжалов и пистолетов, увидел, что все на своих местах. Хорошо. He придется обыскивать ее. — Я ничего не крала у тебя, — резко бросила девушка. — Хорошо. Не то, чтобы он поверил ей. Он взял в каждую руку по пистолету, потом проверил магазины. Заряжены. Ему стоит быть более осторожным теперь, когда с ним живет Даника. Нельзя держать оружие заряженным. Воин нахмурился еще сильнее, заложив сзади за пояс оружие, и повернулся к ней. Она опасливо наблюдала за ним, побледнев как первый выпавший снег. Боль в груди вернулась, и он прикусил щеку. Богов надо наказать за то, что одарили одну женщиной такой красотой. — Собрался куда-то? — поинтересовалась она.