Я улыбаюсь и глажу его по голове, как Лита. – Без… числа, – шепчет Хавьер, понимая, где кроется загадка Литы. Я задумываюсь, так ли хорошо я рассказала, как она, успокаивает ли его моя рука, как меня, когда я держу руку Литы. Остального не помню. Она закончила историю, и я успокоилась. Что она говорила? – Все эти звёзды, что будут окружать нас, это наши умершие предки. Они будут шептать нам на ухо послания. Хавьер садится, с испугом выпучив глаза. – Звёзды – умершие родственники? – Нет, я хотела сказать, как… – Как духи? В космосе? Хавьер хватается за край капсулы и пытается встать. – Мама, пожалуйста, я не хочу лететь. Не на такой результат я надеялась. – Я не это хотела сказать, – пытаюсь исправить положение я, но слишком поздно. Хавьер сейчас расплачется. Вмешивается Бен. – Доктор Пенья, нам надо идти дальше. Мама гладит Хавьера по голове, чтобы успокоить, как после кошмара. – Да-да, знаю. Она укладывает сына и поворачивается ко мне. В уголках глаз у неё собираются морщинки. – Петра, сейчас не время для историй. Слова кувалдой обрушиваются на мой живот. У Хавьера дрожит подбородок. – Хочу домой. Может, родители правы, мне лучше изучать растения и камни, как они. Может, желание рассказывать истории – из разряда «жить в мире грёз» или «витать в облаках». – Хавьер, мы летим домой, – пытаюсь оправдаться я, хватаясь за соломинку, за правду. – На Сагане мы будем бегать и играть, как обычно. Хавьер кивает и безуспешно пытается улыбнуться. Папа гладит меня по спине. Я в ответ тоже улыбаюсь, но думаю, что от меня одни неприятности. В чём же секрет Литы? Мне никогда не стать такой, как она. – Готовы? – шепчет маме Бен. Мама неохотно кивает, но на глаза у неё наворачиваются слёзы. Бен нажимает на кнопку и появляются ремни, которые держат Хавьера на месте. Я чувствую на плече папину руку. Он слегка сжимает плечо, давая мне знать, что всё будет хорошо. – Мама, пожалуйста, – просит Хавьер. Он дёргается, но с ограничителями не может сдвинуться больше, чем на несколько сантиметров. Бен надевает пластиковые перчатки. Он открывает металлическую коробку, на боку которой большими буквами написано: «En Cognito загружаемые знания – детский набор». Внутри – блестящие серебряные шарики. Бен поднимает один «ког» и устанавливает в какую-то штуку, похожую на миниатюрную ложку для мороженого, нажимает кнопку на ручке, и ког светится фиолетовым. По маминой щеке катится слеза, и её голос звучит непривычно тонко, выше, чем голосок Хавьера. – Всё в порядке, малыш. Обещаю, всё будет хорошо. Не бойся. Хавьер дрожит всем телом, и по его щекам тоже льются слёзы. Я крепче сжимаю его руку, глажу большим пальцем его родинки. – Почти всё, – спокойно говорит Бен. Ложкой для мороженого он перекатывает фиолетовый ког в ямку на шее Хавьера и удерживает. – Ещё несколько секунд. Хавьер закрывает глаза. Я наклоняюсь, и его веки трепещут, открываясь на мгновение. Я приближаюсь к нему. – До встречи, когда проснёшься, – шепчу я Хавьеру на ухо. Хавьер всхлипывает, потом пищит: – Когда мы проснёмся… Через мгновение его тело обмякает, и он перестаёт дышать. Я отпускаю его безжизненную руку и встаю, падая папе на грудь. Мама обнимает нас обоих. Я вытираю глаза папиной рубашкой, надеясь, что никто, кроме него, не заметит. Ровным женским голосом компьютер сообщает: «Стазисная капсула номер семь заполняется». Я не смотрю. Знаю, что другие дети уже спокойно отдыхают в капсулах, но они мне не родня. А с братом я разговаривала несколько секунд назад. Я прячу голову в папину рубашку, пока щелчки запираемой капсулы Хавьера эхом разносятся по комнате. – Извините, что поторапливаю, но… – говорит Бен. Отец подталкивает меня к пустой капсуле. – Мы понимаем. Я вытираю глаза о папину рубашку и поднимаю голову. Бен медленно движется ко мне. Он смущённо наклоняет голову. Мама откашливается. Она таращит на меня глаза. Что? Что не так? Я опускаю глаза, стараясь не показывать растерянности. Бен держит такой же пакет, какой дал Хавьеру. Я его не заметила. – Твоя одежда, – говорит он. Трясущейся рукой я беру пакет. – Спасибо. Он смотрит на родителей. Неужели заметил? Никто не говорит ни слова. – Петра? – Бен смотрит мне в глаза. – Ты меня не видела? Я кусаю губу и опускаю голову. Смотрю на отца, он слегка улыбается, но потом отводит взгляд. Я совсем запуталась. Ну вот, я всё испортила. Я опускаю пакет и в отчаянии смотрю на Бена. Чувствую, как мама протягивает руку, чтобы защитить, но тут Бен поднимает пакет и отдаёт мне. – Давайте оденем Петру, – говорит он, кивая родителям. Мама всхлипывает: – Спасибо. Я замечаю, что Бен смотрит из окна на лес. – Нам просто необходимо поторопиться. Я захожу за ширму и открываю пакет. Кроме одежды в пакете белеет резиновая шапочка, как у пловцов.