6 Вернувшись в Голливудский участок, они распределили бумажную работу. Дженкинс взял себе дело Лантаны, с которого началась смена, а Бэллард согласилась написать рапорты по Рамоне Рамон и Синтии Хэддел. Разделили не поровну, зато на рассвете Дженкинс гарантированно уйдет с работы и будет дома к тому моменту, когда проснется его жена. Работа все еще называлась бумажной, хотя выполнялась на компьютере. Бэллард решила начать с дела Хэддел, чтобы закончить рапорт, прежде чем о нем спросит Оливас. К тому же ей хотелось придержать дело Рамоны для себя, и чем дольше тянуть резину, тем больше шансов, что ее желание осуществится. Собственных столов в детективном отделе им не полагалось, но по ночам в огромном зале было безлюдно, так что и у Бэллард, и у Дженкинса были излюбленные места для работы. Выбор был в первую очередь продиктован удобством стульев и степенью износа экранов мониторов. Бэллард предпочитала стол в секции автокраж и угонов, а Дженкинс садился в другом конце зала, в секции преступлений против личности. Детектив, работавший за этим столом в дневную смену, поставил себе особый стул, купленный в магазине «Расслабьте спину». Дженкинс очень ценил этот стул. Тот был пристегнут к столу длинным противоугонным тросом для велосипеда, так что Дженкинс не мог переставить его на другое место. Составление рапортов давалось Бэллард без труда: в прошлом она окончила факультет журналистики Гавайского университета. Репортером пробыла недолго, но опыт написания статей и университетская подготовка оказались неоценимым подспорьем в бумажной работе. Бэллард не страшилась поджимающих сроков и могла составить план рапорта о преступлении или жертве еще до того, как садилась за клавиатуру. Ее короткие и четкие фразы оживляли любой документ. Еще этот навык был полезен, когда Бэллард вызывали в суд для дачи показаний. Она была искусной рассказчицей, и присяжным это нравилось. Именно в зале суда жизнь Бэллард переменилась самым поразительным образом. Произошло это пятнадцать лет назад. Окончив университет, Бэллард заняла место в ряду криминальных репортеров газеты «Лос-Анджелес таймс». К ее должности полагался уютный кабинет в здании суда Ван-Найса. Там Бэллард занималась освещением уголовных дел и работы шести полицейских дивизионов, отвечающих за север Лос-Анджелеса. Одно дело заинтересовало ее больше других: убийство четырнадцатилетней девочки, сбежавшей от родителей. Однажды ночью ее похитили с Венис-Бич, отвезли в ван-найсский наркопритон, несколько дней насиловали, а потом задушили и выбросили в мусоровоз на стройке. Полиция задержала подозреваемых, и двое мужчин предстали перед судом по обвинению в убийстве. Бэллард освещала предварительное слушание дела. Во время дачи показаний по следствию ведущий детектив перечислил все пытки и унижения, которым жертва была подвергнута перед тем, как ее наконец убили. В итоге он расплакался прямо на трибуне. Не напоказ. В зале не было присяжных — лишь судья, который должен был решить, давать ли делу ход. Детектив заливался слезами, и в этот момент Бэллард поняла, что отныне не сможет ограничиться одним лишь написанием статей. На следующий день она подала заявление в полицейскую академию Лос-Анджелеса. Решила стать детективом. Когда она начала работать над первым рапортом, было двадцать восемь минут пятого. Хотя коронерская служба обязана будет провести формальное опознание Синтии Хэддел, сомнений в личности погибшей почти не было. Бэллард занесла в файлы ее имя и адрес на Ла-Бреа. Сперва составила рапорт о смерти: жертва скончалась от раны, полученной в результате пистолетного выстрела, подробности такие-то и такие-то. Затем описала хронологию событий, перечислив их с Дженкинсом действия начиная с того момента, как звонок лейтенанта Манро застал обоих в Голливудском пресвитерианском центре. Покончив с хронологией, Бэллард воспользовалась ею в качестве шаблона для рапорта от первого лица: подробного описания их с Дженкинсом ночных приключений, относящихся к делу Хэддел. Потом настало время перечислить предметы, обнаруженные на теле жертвы и в ее шкафчике. Прежде чем начать, Бэллард все пересчитала, после чего позвонила в лабораторию судебной экспертизы. Дежурного звали Уинчестер. — Я насчет четырех трупов в Голливуде. Улики уже оформляют? — спросила Бэллард. — Мне нужен ПН. Каждому оформленному предмету полагался ПН — собственный порядковый номер. — Там сам черт ногу сломит, — ответил Уинчестер. — Ребята все еще на месте. Будут собирать улики до самого утра, а то еще и днем. Думаю, начнут оформлять не раньше полудня. Кстати, их пять. В смысле, трупов. — Знаю. Ну ладно, сама справлюсь. Спасибо, Уинчестер. Поднявшись с места, она подошла к Дженкинсу. — Пойду возьму номера из реестра. Тебе надо? — Да, один. — Сейчас принесу. Бэллард вышла в задний коридор и направилась к складу вещественных доказательств. Она знала, что дежурного там не будет: по ночам склад пустовал, как и детективный отдел. Но на столе у входа всегда лежал журнал с актуальным перечнем порядковых номеров для оформления улик и личных вещей. Каждый предмет отправлялся в отдел криминалистики, и там уже решали, считать его уликой или нет. Поскольку лаборатория пока что не могла предоставить порядковые номера для дела «Дансерз», все предметы, собранные Дженкинсом и Бэллард, будут записаны под номерами Голливудского дивизиона, а потом криминалисты разберутся, что к чему. Схватив со стола листок линованной бумаги, Бэллард выписала из журнала восемь номеров: семь для себя и один для Дженкинса. Каждый номер начинался с текущего года и двух цифр: «06» — код Голливудского дивизиона. Возвращаясь в детективный отдел, Бэллард услышала, как в другом конце пустого коридора, в кабинете начальника смены, раздался смех. Смеялись несколько человек: некоторые сдавленно фыркали, а один заразительно хохотал. Узнав смех лейтенанта Манро, Бэллард улыбнулась себе под нос. С чувством юмора у копов все в порядке. Полицейские всегда найдут над чем поржать — даже посреди смены в ночь массового убийства. Бэллард выдала Дженкинсу ПН, но не стала спрашивать, далеко ли он продвинулся. Дженкинс набирал текст двумя пальцами и все еще возился с рапортом о происшествии. Смотреть, как он страдает над клавиатурой, было невыносимо. Обычно Бэллард вызывалась делать всю бумажную работу, чтобы не дожидаться, пока Дженкинс закончит печатать. Вернувшись к своему — вернее, чужому — столу, Бэллард надела перчатки и приступила к делу. На все про все ушло полчаса: на содержимое шкафчика, ключ, снятый с шеи Хэддел, и деньги, обнаруженные в кошельке и переднике, — их нужно было пересчитать, чтобы записать точную сумму. Чтобы в будущем не возникло вопросов, Бэллард подозвала Дженкинса, и тот засвидетельствовал пересчет купюр. После этого она все запечатала и сфотографировала на камеру мобильника. Сложив пластиковые пакеты в коричневый бумажный мешок, Бэллард пометила его соответствующим номером и заклеила красным скотчем. Затем отнесла его на склад вещественных доказательств и убрала в шкафчик. Позже его заберет кто-нибудь из отдела ограблений и убийств или курьер отнесет мешок в лабораторию, где его содержимым займутся криминалисты. Вернувшись в свой отдел, Бэллард бросила взгляд на часы над телеэкранами. Одиннадцать минут седьмого. Смена заканчивалась в семь, а на сверхурочные рассчитывать не стоило. Была середина месяца, и деньги на оплату переработки, скорее всего, уже закончились. К тому же Бэллард не хотелось задерживаться. Она планировала отложить дело Рамоны Рамон до следующей смены. Нужно было закончить с делом Хэддел: написать о беседе с родителями и другими официантками. Так что до конца смены было чем заняться. Вернувшись к компьютеру, Бэллард открыла новый файл и собиралась приступить к описанию разговора с Нельсоном Хэдделом, когда завибрировал телефон. Звонил лейтенант Манро. — Лейтенант? — Бэллард, ты где? — В сыскном. Пишу рапорты. Кстати, недавно слышала смех у вас в кабинете. — Ага, мы тут славно веселимся. В общем, есть одно дело. Нужно взять показания. — У кого? Я пока не закончила. А еще рапорт по Рамоне Рамон, к нему я даже не притронулась. — Только что явился один парень. Говорит, был в клубе, когда началась стрельба. И у него есть фотографии. — Точно? Там же нельзя фотографировать. — Он тайком сделал пару селфи. — Снимки толковые? — Темные, но что-то на них есть. Похоже на вспышку от выстрела. Надеюсь, в лаборатории смогут увеличить четкость. Возьми парня и выясни, что у него имеется и что ему известно. Он сидит в приемной. Хватай его за жабры, пока ему не надоело ждать. — Уже иду. Слушайте, лейтенант, смена заканчивается через час. Как насчет «зеленки»? Я даже не начинала второй рапорт, а теперь еще и этот свидетель… Бэллард имела в виду зеленую карточку для выплаты сверхурочных, на которой должен расписаться начальник смены. — Получишь один час, и не больше, — сказал Манро. — Я же не могу выгрести всю кассу за одну ночь. За это время допросишь парня и закончишь рапорт по стрельбе. Нападение отложи на потом, если жертва еще дрыгается. Если уже нет, отложить не получится. — Ей сделали операцию. Больше ничего не знаю. — Короче, займись этим парнем. Сними груз с плеч моих. — Так точно. Бэллард закончила разговор. Хорошо, что в конце смены не придется передавать дело Рамоны Рамон в отдел преступлений против личности. Это будет поважнее денег за переработку. Путь в приемную лежал мимо стола, за которым сидел Дженкинс. Тот по-прежнему набирал текст двумя пальцами. Бэллард рассказала ему про свидетеля и добавила, что им выделили час сверхурочных. — Нет уж, спасибо, — сказал Дженкинс, — мне нужно домой. 7 Свидетелем оказался некий Зандр Спейтс, тощий двадцатитрехлетний клаббер в серых тренировочных брюках и темно-синей толстовке с капюшоном. Бэллард отвела его в детективное бюро и проводила в крошечную комнату для допросов. Спейтс уселся, не вынимая рук из карманов толстовки. — Зандр… Это ваше настоящее имя? — начала Бэллард. — Уменьшительное от Александр, — ответил Спейтс. — Мне так больше нравится. — Ладно. Где вы работаете, Зандр? — То тут, то там. В данный момент продаю обувь. — Где? — На Мелроуз, в бутике «Слик кикс». Бэллард не делала пометок. На входе в комнату она повернула регулятор термостата, тем самым включив оборудование для аудио- и видеозаписи. — Значит, сегодня ночью, когда началась стрельба, вы были в «Дансерз»? — спросила она. — Верно, — кивнул Спейтс, — был. — Сами по себе? — Нет, с приятелем. Его зовут Метро. — Как его настоящее имя? — Честно говоря, не знаю. Метро, и все. — Где вы с ним познакомились? — Он работает в «Кикс». Там и познакомились. — Когда вы пришли в клуб? — Вчера, чуть раньше полуночи. — Стрелявшего видели? — Нет, все случилось у меня за спиной. Через две кабинки от того места, где я сидел. Но когда началась стрельба, я делал селфи и снял первый выстрел, прикиньте? С ума сойти!