— Что за хрень?! — ругнулся Спейтс. — Я что, арестован? Зачем вы меня заперли? — Вы не арестованы, мистер Спейтс. Таковы правила департамента. Нельзя допускать, чтобы по участку расхаживали гражданские лица. — Ну и что происходит? Где мой телефон? — Ваш телефон у меня. Сейчас с вами побеседует еще один детектив. Он ведет это дело и считает, что вы можете оказаться чрезвычайно важным свидетелем. Кстати, спросите его о вознаграждении. Уверена, он сможет вам помочь. — Что, правда? — Да, чистая правда. Поэтому вернитесь в комнату и успокойтесь. Вот вам квитанция. Одну копию подпишите, вторую оставьте себе. Через несколько минут к вам придет детектив Честейн. Бэллард указала на стул, стоявший у стола. Спейтс отошел от двери и плюхнулся на него. Бэллард протянула ему ручку, и он подписал квитанцию. Забрав экземпляр с подписью, Бэллард вышла, закрыла дверь и снова заперла ее на ключ. Пятью минутами позже из глубин здания появился Честейн и сразу подошел к столу Бэллард. — Где свидетель? — В комнате номер два. Его зовут Зандр Спейтс. Вот его телефон. Бэллард уже убрала айфон в прозрачный пластиковый пакет. Протянула его Честейну. — Хорошо. — Он забрал телефон. — Я им займусь. — Удачи. Честейн хотел было уйти в комнату для допросов, но Бэллард его остановила: — Да, и еще я оформила вещи официантки, если они тебе вдруг понадобятся. Я говорила с ее родителями. Отец сказал, ее парень барыжит наркотиками. Он и заставил ее торговать в клубе. — Интересно, — кивнул Честейн. — Но вряд ли имеет отношение к делу. — Вряд ли, — согласилась Бэллард. — В общем, все на складе вещдоков. Если не заберешь сам, в следующий раз пришлют с курьером. Честейн развернулся на сто восемьдесят градусов. Шагнул в сторону комнаты для допросов и снова повернулся к Бэллард: — Как там Лола? — Нормально. — Хорошо. Честейн замолчал, но не двинулся с места. Наконец Бэллард подняла взгляд и спросила: — Что-то еще? — Ну, как бы да, — произнес Честейн. — Знаешь, Рене, мне жаль, что в тот раз все так вышло… Какое-то время Бэллард смотрела на него. Потом произнесла: — Надо же, прошло всего лишь два года, а ты уже извиняешься. — Ну да. — Он пожал плечами. — Типа того. — Что, совсем забыл свои тогдашние слова? — Ты о чем? — О том, как ты велел мне отозвать жалобу. О том, как говорил, что у Оливаса трудный развод и жена отсудит у него половину денег, что он оступился, и прочую хрень — как будто это оправдывало его поступок. — Не понимаю, какое отношение… — Кенни, ты даже стер мой номер. Умыл руки, от всего открестился. Ничего тебе не жаль. Тогда ты засек возможность и не преминул ею воспользоваться. Для этого пришлось «толкнуть меня под автобус», и ты без колебаний это сделал. — Ты не права. — Нет, права. В лучшем случае тебя гложет чувство вины. Бэллард встала, чтобы быть с Честейном на равных. — Интересно, с какого только перепугу я решила, что ты прикроешь напарницу? Я сдуру тебе доверилась, и вот, пожалуйста, — смотри, что со мной стало. Но знаешь что? Лучше работать с Дженкинсом на «ночном сеансе», чем с тобой в ОРОУ. Хотя бы ясно, чего ожидать. Какое-то время Честейн смотрел на нее, и щеки его розовели. Бэллард вспомнила: это верный знак, что его проняло. Выходит, ей удалось до него достучаться. Честейн неловко улыбнулся, провел ладонью по губам. Да, ее слова ударили в больное место. — Ну что ж, — наконец проговорил Честейн, — спасибо за свидетеля. — И снова повернулся к комнате для допросов. — Всегда пожалуйста! — крикнула Бэллард ему в спину. Она схватила пустую кофейную кружку и направилась к выходу из зала. Меньше всего ей хотелось находиться в одном помещении с Честейном. 8 Из-за задержки со свидетелем Бэллард попала в утренний час пик. Армия трудяг из сферы обслуживания продвигалась с востока на запад, к своим рабочим местам с минимальной — или даже ниже — зарплатой: в гостиницах, ресторанах и домах тех районов, где жить им не по карману. На дорогу до Венис-Бич ушел почти час. По пути Бэллард забрала Лолу из передержки, и они отправились на пляж. У этого долгого и утомительного путешествия были свои плюсы. Добравшись до места, Бэллард увидела, что туман уже рассеялся, а вода в заливе была кобальтово-синей и гладкой как стекло. Остановившись на парковке к северу от променада, Бэллард подошла к дверцам фургона. Выпустила Лолу, взяла теннисный мячик из корзины у колесной арки, бросила его на другой конец пустой парковки. Собака рванула следом. Через три секунды схватила мячик и послушно принесла его назад. Бэллард бросила мячик еще несколько раз, после чего положила его назад в корзину. Не наигравшись, собака заскулила. — Поиграем позже, — пообещала Бэллард. Ей хотелось выйти на воду, прежде чем поднимется ветер. Свой белый «форд транзит коннект» Бэллард купила у мойщика окон: тот сворачивал дела, решив уйти на покой. Пробег у фургона был приличный, восемьдесят тысяч миль, но прежний хозяин поддерживал машину в неплохом состоянии. Багажник для транспортировки лестницы сгодился, чтобы возить на нем доску для серфинга. Как и в их с Дженкинсом служебном автомобиле, внутренний кузов фургона был разделен на отсеки с помощью картонных коробок. Перед выходом из Голливудского участка Бэллард переоделась в закрытый купальник, выцветшие джинсы и красную толстовку с капюшоном. Рабочий костюм оставила в шкафчике. Теперь же, раздевшись до купальника, она сложила остальную одежду в рюкзак, в котором уже была смена белья, носки и кроссовки «Нью Бэланс». К стенке фургона была прикреплена вешалка. Сняв с нее легкий гидрокостюм, Бэллард натянула его поверх купальника и застегнула молнию на спине с помощью короткого тросика с петлей на конце. В одной из коробок лежало большое пляжное полотенце. Оно тоже отправилось в рюкзак. Бэллард прицепила к рюкзаку чехол с палаткой и накинула лямки на оба плеча. Наконец она взяла из сумки-холодильника энергетический батончик — мультизлаковый с шоколадом — и была полностью готова. Закрыла и заперла фургон, сняла с багажника восьмифутовую доску фирмы «Уан уорлд» с прикрепленным к ней веслом. Задача не из легких: главное — не стукнуть хвостовым плавником об асфальт. Просунув пальцы правой руки в центральное отверстие для захвата, Бэллард взяла доску под мышку. Левая рука была занята батончиком. Перекусывая на ходу, Бэллард направилась к воде. Шла она босиком, поэтому ступала осторожно. Следом послушно трусила Лола. Асфальт закончился, начался песок. Бэллард установила палатку в двадцати пяти ярдах от кромки воды: дело пяти минут, простое и привычное. Поставив внутрь рюкзак, чтобы палатку не сдуло ветром, Бэллард закрыла входное отверстие на молнию. Ключ от фургона она закопала в песке у правого переднего угла палатки, после чего указала на это место пальцем. Собака подошла и села, где было велено. — Охраняй, — сказала Бэллард. Лола опустила и подняла голову: вроде как кивнула. Бэллард вновь подхватила тридцатифунтовую доску и отнесла ее к воде. Надела страховочный ремешок на правую лодыжку, закрепила его липучкой велкро и подтолкнула доску вперед. Бэллард весила немного, всего лишь сто двадцать пять фунтов, и поэтому могла встать на доску, не нарушив равновесия. Она четырежды взмахнула веслом, чтобы одолеть прибой, и доска наконец заскользила по водной глади сквозь остатки утреннего тумана. Бэллард оглянулась на собаку, хоть и знала, что в этом нет необходимости. Лола сидела в карауле у правого переднего угла палатки и будет нести службу, пока хозяйка не вернется. Бэллард увлеклась паддлбордингом вскоре после перевода на «ночной сеанс». Все детство она занималась серфингом на западных пляжах Мауи между Вайлеа и Лахайной. Отец возил ее на Фиджи, в Австралию… да куда только не возил. Но Бэллард забросила серфинг, когда перебралась в Лос-Анджелес и поступила на службу в полицию. Однажды ночью они с Дженкинсом выехали на кражу со взломом. Вызов поступил с одной из «птичьих улиц» на холмах у Доэни-драйв. Семейная пара, отужинав в ресторане «Спаго», вернулась в свой дом стоимостью пять миллионов долларов и обнаружила, что входная дверь приоткрыта, а в жилище побывали воры. Сперва на место прибыли патрульные, а после них — Бэллард с Дженкинсом, ибо начальник полицейского участка, присвоив потерпевшим статус ОВ — особо важных, тут же отправил к ним и детективов, и криминалистов. Вскоре после прибытия Дженкинс с бригадой техников занялся осмотром точки проникновения, а Бэллард в компании хозяйки дома отправилась в путешествие по комнатам, чтобы определить, что именно украли. Наконец они добрались до главной спальни, а оттуда прошли в огромную гардеробную, скрытую за зеркальными дверьми от пола до потолка. Когда патрульные производили первый осмотр, это помещение осталось незамеченным. На полу гардеробной лежала меховая шуба, а в центре ее, на шелковой подкладке — груда драгоценностей и три пары туфель с высоким каблуком и красными подошвами. Бэллард было известно, что такая обувь стоит больше тысячи долларов за пару. В этот момент она поняла: не исключено, что вор еще в доме. И в тот же самый момент взломщик, выпрыгнув из-за одежды на вешалках, свалил Бэллард на пол. Хозяйка попятилась к зеркальной стене и замерла, не издав ни звука, в то время как Бэллард сражалась с мужчиной, который был на сотню фунтов тяжелее, чем она. Схватив туфлю с красной подошвой, взломщик пытался вогнать острый каблук в глаз Бэллард. Она схватила преступника за руку, но понимала, что надолго сил не хватит. Когда каблук начал приближаться к лицу, Бэллард сумела позвать на помощь Дженкинса. В последний момент она отвернулась, и каблук прошелся по щеке, до крови разодрав кожу. Вновь нацелившись на глаз Бэллард, взломщик занес было руку с туфлей, но получил удар по затылку: Дженкинс стукнул его бронзовой статуэткой, которую схватил по пути в спальню. Нападавший, лишившись чувств, завалился на Бэллард, а статуэтка раскололась надвое. Взломщиком оказался сын семейной пары, страдавший от шизофрении. Несколькими годами раньше он сбежал из дома и — предположительно — поселился на улицах Санта-Моники. В Седарс-Синае на щеку Бэллард наложили четыре шва, а Дженкинса вместе с департаментом засудили: мать, отец и сын выдвинули иск по поводу несоразмерного применения силы и порчи ценного произведения искусства. В итоге город выплатил четверть миллиона долларов, а Бэллард занялась паддлбордингом, чтобы укрепить торс и очистить голову от воспоминаний о каблуке, нацеленном ей в глаз. Солнце скользнуло за облака. Небо стало серым, вода — непроглядно-синей. Бэллард нравилось повернуть весло и смотреть, как оно оставляет на воде тонкую линию с исчезающим в темноте белым хвостиком. Потом она снова поворачивала весло и отталкивалась им от воды — с силой, но без всплеска. И доска, и весло двигались почти бесшумно. Бэллард называла этот способ гребли «стилем невидимки». Описав большой полукруг, доска оказалась в трехстах ярдах от берега, а то и дальше. Каждые несколько минут Бэллард поглядывала на палатку, но к ней никто не подходил, и собака не двигалась с места. Даже издали было видно, кто сегодня дежурит на спасательной вышке, стоявшей в семидесяти пяти ярдах от палатки: Аарон Хейз, один из любимчиков Бэллард. Заместитель Лолы. Бэллард знала, что Аарон тоже присматривает за ее вещами и позже, наверное, зайдет к ней в гости. Не переставая грести, она задумалась о стычке с Честейном. Бэллард была недовольна своим поведением. Два года она ждала момента, чтобы сказать то, что сказала, — и в итоге выбрала неудачное место и время. Сосредоточившись на предательстве бывшего напарника, она забыла о том, что было действительно важно: об убийстве пяти человек, одной из них была Синтия Хэддел. Повернув доску, Бэллард продолжала работать веслом. Ее мучило осознание собственной вины. Не важно, что Хэддел второстепенная жертва. Бэллард чувствовала, что подвела ее, отвлекшись на выяснение отношений с Честейном. Жертвы убийства и детективы, ведущие следствие, связаны священными узами. Пусть Бэллард и не вела это дело, но она первой оказалась рядом с жертвой, поэтому узы здесь также присутствовали. Резко присев, Бэллард сделала несколько взмахов веслом, каждый раз глубоко погружая его в воду. Нужно было как-то избавиться от назойливой мысли о Честейне. Бэллард попробовала переключиться на Рамону Рамон и слова патрульного Тейлора про некий «Дом вверх дном». Бэллард задумалась, что скрывается за этой фразой. Это сработало: новая мысль вытеснила старую. После часа на воде Бэллард почувствовала, что кожа под гидрокостюмом покрылась потом. Он помогал сохранить тепло, но мышцы уже онемели. Плечи, бедра и колени заныли, а участок между лопатками болел так, словно на него давили кончиком карандаша. Бэллард повернула к берегу, сделала серию быстрых гребков, каждый раз глубоко погружая весло в воду, и вышла на берег в таком изнеможении, что едва сумела сорвать страховочный ремешок с ноги. Доску по пляжу она волокла до самой палатки, понимая, что нарушает первое правило, которому научил ее отец: «Не тащи доску по песку. Поцарапаешь стекловолокно». Лола сидела у палатки неподвижно, как часовой. — Умница, Лола, — сказала Бэллард. — Умница. Поставила доску рядом с палаткой, потрепала собаку по голове. Расстегнула тент и, засунув руку под клапан внутреннего кармана палатки, достала лакомство для Лолы, а заодно вытащила рюкзак. Угостив собаку, велела ей оставаться на месте, а сама направилась к общественным душевым, находившимся за кортами для паддл-тенниса. Скинула гидрокостюм и, не снимая купальника, приняла душ. Расслабляться было нельзя, ибо бездомные уже начали просыпаться и бродить по променаду. Сегодня Бэллард припозднилась: обычно, когда она принимала душ, на променаде еще не было признаков жизни. Убедившись, что в волосах не осталось соли, она выключила воду, достала из рюкзака большое пляжное полотенце и вытерлась. Сняла с плеч бретельки купальника и обернула полотенце вокруг тела, от подмышек до колен. Сбросила мокрый купальник на бетонный пол, просунула ноги в трусики и подтянула их под полотенце. Бэллард переодевалась на пляжах с тех пор, как училась в средней школе Лахайналуны: тогда у нее была привычка кататься на доске перед началом уроков. Когда полотенце упало на пол, Бэллард уже была облачена в джинсы и толстовку. Вытирая волосы, она пошла назад к палатке, снова потрепала Лолу по голове, заползла в свое нейлоновое укрытие и сказала: