— Нет, пистолет мы не берём никогда! — ответил Гордон. — Пистолет — это смертельно опасная штука. Полиция должна только тщательно охранять его… И скорее за дверь! Невдалеке они действительно увидели кро- лика. Он старался выглядеть невинно — насвистывал и смотрел на небо. — Держи его! — крикнула Жаби. Комиссару удалось схватить кролика за мягкий хвост. — Я ничего не скажу! Я боюсь! — пропищал кролик. Он высвободил свой хвостик и поскакал прочь. Он исчез так быстро, что его в жизни никто бы не догнал. А Гордон упал и ударился лбом об собственную руку. Комиссар сел, из глаз его полились слёзы. Он тихо плакал. Жаби погладила его по лбу. — Ай-ай-ай, — сказал Гордон. И они заковыляли обратно в отделение. Гордон опирался на Жаби. Слёзы капали ему под ноги, оставляя мокрую дорожку, которая протянулась до самой его кровати. Глава 7. Мрау, мрау, вруфф Комиссар сидел на кровати и плакал. Жаби была удивлена. Вроде он не сильно ушибся. Однако он плакал. — Шишка очень большая? — спросил Гордон. Жаби искала, искала. — Нет, — в конце концов ответила она. — Так, с комариный укус. — Ай-ай-ай, — опять сказал Гордон. — У нас найдётся широкий пластырь? Великий герой комиссар Гордон плакал, как маленький ребёнок. Жаби ничего не понимала. — Хочешь, я подую? — предложила она. — Пфу, пфу, пфу! А потом заешь кексиком… — Да-а, — жалобно согласился Гордон. — А что у нас сейчас — утро, день или вечер? Комиссар жадно запихнул в себя четыре кекса. Рот был набит битком! — Странное письмо, — заметила Жаби. — Я была уверена, что это сорока всех дразнит. Почему кролик написал, что это ворона? Когда я встретила ворону, она была грустная. Как будто её кто-то дразнит. Не понимаю. Ведь так не бывает, чтобы ты кого-то дразнил и одновременно дразнили тебя? Или как, шеф? Она посмотрела на Гордона, который тем временем достал секретную банку и сунул в рот ещё три кекса. — Мрау, мрау, вруфф, — ответил он. Жаби подождала, пока он прожуёт. — Я считаю, что одной полицейской группе надо продолжить расследование, — пояснил он. Потом ему стало немного стыдно. Ну зачем он так плакал? Всё-таки он важный полицейский. И зачем слопал столько утешительных кексов? Всё это как-то неловко. Но говорить об этом он не хотел. — А как мне вести расследование? — спросила Жаби. — По-другому, — расплывчато ответил комиссар. Он всегда говорил расплывчато, когда сам толком не знал ответа. Хмм, по-другому, по-другому… Жаби сразу подумала о смешной одежде и странных шляпах. Или, может быть, о странных ушах и смешном носе… — Завтра я переоденусь, — сказала она. — У меня появился план! Жаби зевнула. Она целый день выписывала горы, палатки, топоры и змей. Сейчас ей хотелось спать. — Но тебе-то, наверно, спать ещё не хочется? — спросила она Гордона. — Ты же целый день спал… — Да ладно, всё равно я уже в пижаме. Чего зря сидеть? Лучше сразу лечь. Если хочешь, я могу почитать тебе перед сном — по-настоящему длинную сказку. Всю Книгу законов! Устроившись на краю Жабиной кровати, комиссар читал и читал: — § 489. Запрещается толкать белок в воду. § 490. Запрещается отнимать кексы у маленькой мышки… Слушать было очень интересно. Жаби прямо видела, как из кустов выскакивает злодей, толкает белку в воду и, хохоча, исчезает. Или как другой злодей отнимает кексы у голодной мышки. Когда-то животные собрались и придумали законы, запрещавшие вытворять подобные глупости. Да-да, ведь в лесу действительно были такие, которые толкались и таскали кексы. Но теперь баловству положен конец! Полиция строго следит, чтобы никто не совершал нехороших поступков. И Жаби гордилась тем, что она полицейский. Иногда она указывала на какую-нибудь букву и спрашивала, как она называется. — Это «ж», — говорил Гордон. — Похоже на жука с лапками. Или: — «О». Как о-орех, — рассказывал он. В тот вечер Жаби выучила столько букв, что в голове у неё шумело. Комиссар закрыл тяжёлую книгу. — Я должен сказать тебе кое-что важное, — начал он. — Ты так хорошо работаешь — я хочу, чтобы ты тоже была комиссаром… Но Жаби уже уснула. Она спала с открытым ртом. — Маленький комиссар полиции, — сказал Гордон. — Сладких снов! И Жаби действительно снились сладкие сны. Ей снилось, что она переоделась и отправилась на расследование. Ей снилась Книга законов и особенно § 867: запрещается дразнить мышь-полицейского с большими ушами и красным носом. Гордон тоже лёг. Вот бы мне приснился мамин пикник, думал он.