— Об этом написано в Книге законов! — сказал Гордон. — Где-то в середине. Прочти сама. Жаби потрогала книгу пальцем и перелист-нула страницу или две. На каждой странице были тысячи крошечных загогулек. И страниц в книге было не меньше тысячи. Жаби вздохнула. — Книжку я и потом могу прочесть, — сказала она. — Но что теперь должны делать разные полицейские группы? Гордон кивнул. — Одна группа будет лежать в кровати и думать! — сказал он. — Этой группе надо немного поразмыслить о Книге законов… — А мне что делать? — спросила Жаби. — Вторая группа должна продолжать расследование. Иди в лес, слушай и наблюдай… Жаби хотела спросить комиссара про разные смешные костюмы и шляпы из сундука, но Гордон поднял указательный палец: — Полицейская группа должна быть одета в обычную одежду, обычно выглядеть и ходить обычной походкой… Жаби немного походила перед зеркалом. Она строила разные мины и старалась выглядеть как можно обычнее. — А сейчас я обычно выгляжу? — Даже слишком. — Гордон ходил за Жаби по пятам и наблюдал. — Всё, теперь отправляйся на расследование! Но, прежде чем уйти, Жаби что-то шепнула Гордону. Она хотела взять с собой две секретные вещи. — Отлично! — сказал Гордон. — Ты умный полицейский! И Жаби радостно поспешила в путь. Гордон смотрел на неё в окно. Жаби насвистывала и самым невинным образом поглядывала на небо. Гордон снова лёг, хорошенько взбил подушку и расслабился. Вообще-то он тоже собирался поработать. Только вот история с лисом никак не шла у него из головы. Это случилось примерно год назад. Был в округе комиссара один лис, который стал совершать скверные преступления. Пропадали мыши. Пропадали полёвки. А однажды комиссар обнаружил целую кучу перьев. Это были перья рябчика. Его, без сомнения, съели! После долгого расследования комиссару удалось найти лиса. Тот спал под кустом, выпятив круглый, набитый живот. Из пасти торчало перо. Комиссар подкрался ближе, чтобы разглядеть получше. Перо, без сомнений, принадлежало бедняге рябчику. Преступление было доказано! Комиссар стоял рядом и важно кашлял, пока лис не проснулся. А потом строго-настрого велел ему убираться из лесу! Гордон бесстрашно смотрел на злодея. — Ха-ха! — сказал лис. — И как же ты, коротышка, заставишь меня уйти? — Заставлю, потому что я — комиссар полиции, — отважно сказал Гордон и надулся так, что стал похож на пушечное ядро. Он готов был пойти на всё ради своего леса. Вот сколько отваги было в груди маленькой жабы. Комиссар Гордон чувствовал себя героем. Сильным и смелым героем! Добравшись до этого места в своих воспоминаниях, комиссар задремал. Секунду спустя полицейское отделение огласил мощный, геройский храп. Глава 4. Подозреваемый Обычная походка давалась Жаби с трудом. Как это делается? Как держать ноги — прямо или лучше их немного сгибать? Надо ли при этом невинно поглядывать на небо? Может, наоборот, надо выглядеть виновато? Первыми ей встретились два рябчика, клевавших семена. Допрашивать рябчиков всегда непросто. — Ну и как у нас тут дела? — спросила Жаби. — Что творится в лесу, никто никого не обижает? — Дразнятся, надоело… Дождя давно не было… Ой, семечко… Переходят через дорогу два помидора… А сегодня утром перо… Потом она заплакала и… Ой, ещё семечко… Ужас, просто пла-кала… Как, вы спросили?.. Надоело… Рябчики трещали без умолку. Их ответы были похожи на обрывки ниток. Как будто кто-то взял и порезал ножницами разноцветные шерстяные клубки. Тут про погоду, тут про еду, тут кусочек анекдота, тут кусочек ответа на вопрос. Однако, как ни странно, сами рябчики отлично понимали друг друга и, где нужно, посмеивались. Выходит, что и рябчиков кто-то дразнит. Такой вывод смогла сделать Жаби. И они тоже расстроенны, во всяком случае, когда сами об этом вспоминают. Но кто же их дразнит? Пока что Жаби не могла в этом разобраться. Она отдала честь и пошла дальше своей самой обычной походкой. Интересно, а руками при ходьбе надо размахивать? Сильно или немножко? Жаби забыла. Стоял тёплый летний день. Порхали бабочки, над цветами жужжали пчёлы. Журчал ручей. Такой чудный день, а животные грустят… Тут Жаби увидела кролика, который сбежал от них утром. Жаби спряталась за ромашкой. Подкрадусь незаметно, в траве он меня не увидит, подумала она. Хорошо бы всё-таки с ним поговорить. Жаби осторожно скользнула к маргаритке, прижалась к стеблю и затаилась. Семь быстрых скачков — и она уже под одуванчиком. Кролик ничего не заметил. Ха-ха! Последний отрезок Жаби проползла на пузе и выскочила прямо у кролика за спиной. — Ку-ку! — сказала она. — Спасите! — закричал кролик и подпрыгнул на месте. — Нет, я не хочу беседовать с полицией. Это всё только испортит. Жаби села рядом. Она погладила его по мягкой пушистой шубке. Кролик пах шерстью, морковкой и травой. — Я тебе кое-что принесла, — сказала она. И протянула морковный кексик. — Мне? Кекс? — Кролик просиял. — Да, вообще-то это вечерний кекс, — сказала Жаби. — У нас есть утренние кексы, обеденные и вечерние. Полицейским ведь надо как-то следить за временем. Кролик принялся жевать. — Большое спасибо, — сказал он, откусив ещё кусочек. — Приятно, что ты обо мне позаботилась. Но, честно говоря, последнее время даже вставать по утрам не хочется. Заранее знаешь, что тебя опять будут дразнить. Я не трус! Но кролики и не должны быть отважными и драться. Кролики должны уметь делать ноги. Почему нам нельзя оставаться собой? У меня живот сводит, когда я вижу её в воздухе. Вечно она меня дразнит! И шпионит. Да, может, я и совершил один маленький проступочек. А эта злодейка говорит: «Я всем расскажу…» Кекс кончился. И кролик замолчал. — Я не хочу ничего говорить полиции, — решительно заявил он. — Это всё только испортит! Надо будет всегда брать на допрос кексы, подумала Жаби. Она отдала честь и пошла дальше. Значит, подозреваемый — пернатый негодяй, который дразнится. Ещё этот злодей узнал что-то постыдное про кролика и угрожал рассказать всем. Дело потихоньку прояснялось. Кто же это может быть? Когда они его поймают, тюрьмы ему не миновать… Или погодите-ка… Жаби задумалась. Когда она поселилась в отделении полиции и стала помощником комиссара, им пришлось перенести спальню. Гордон не любил наказания и тюрьмы. Он решил, что друзья-полицейские будут спать в комнате, которая раньше служила тюрьмой. Тюрьмы в полиции больше не было. Ну да ладно, они что-нибудь придумают… Жаби шла дальше своей совершенно обычной походкой. Но как надо шагать, когда идёшь обычно, — медленно и широко? Странно, что это так трудно — изображать что-то обычное.