— Какие? — с некоторым трепетом спросила Салли. Посетительница помрачнела. — Вы мою родню не знаете. — Нет, — честно призналась Салли. — Жулики и грабители! Их все время на шаг надо опережать. Поэтому дядя Гектор назначил меня душеприказчицей. Чтоб помешать им выкидывать фокусы. — Понятно. Ничего не понятно, но миссис Саттон остановилась, видно, в ожидании комментариев. Салли решила, что пора внести какой-то смысл в эту весьма неприятную сцену. — Чем же «Бейли и Бейли» могут вам помочь? — Вы же оценщики, правда? — требовательно спросила женщина. — В объявлении на дверях сказано, что оценщики. Я хочу, чтобы вы осмотрели коттедж и оценили все, за что дадут больше пятидесяти фунтов. — Для официального утверждения завещания? — удивленно уточнила Салли. — Разве это необходимо? По-моему, вам надо поговорить со своим поверенным. В принципе оценивается только значительное состояние. Исторические усадьбы, частные коллекции произведений искусства… — Вспомнился молочник в виде коровы. — Наверняка у мистера Бодикота есть свои ценности, украшения, безделушки и прочее. На мой взгляд, вряд ли это заинтересует налоговую инспекцию. Фактически, если он оставил только такие вещи, официальное оформление обойдется бесплатно, хотя об этом тоже лучше спросить у юриста. Миссис Саттон затрясла головой: — Не для завещания. А для меня! Чтобы у меня было оружие, когда родственники начнут палить из пушек. Я хочу, чтоб вы переписали все имеющееся в наличии, ценой больше пятидесяти фунтов, и точно указали, что сколько стоит. Это не займет много времени. У него мало чего было. Мебель, однако, может пойти. Старье сейчас в цене. Не пойму почему. — Только действительно старинные вещи и в хорошем состоянии, — торопливо указала Салли, чтобы миссис Саттон не ожидала нереальных денег за мебель, возможно не отличающуюся от кухонного стола Бодикота. Старая — да. Заслуживает реставрации — да. Заинтересует дилеров — возможно. Но дорогая — нет, только не в таком виде. — Как только дело дойдет до дележки, каждый получит свою справедливую долю, — нетерпеливо продолжила миссис Саттон. — Дядя Гектор мне поручил разделить, понимаете? Каждый возьмет по одной вещи по своему выбору, оставшееся мне отойдет. Поверенный предлагает пустить всех в коттедж, пусть берут что хотят. Я ему говорю, это будет битва при Ватерлоо! Из-за цен перессорятся, передерутся. Каждый скажет, у того дороже, чем у меня, понимаете? Или заявят, будто я им подсунула рухлядь, а лучшее себе оставила. — Ужас! — чистосердечно признала Салли. Посетительница неожиданно усмехнулась. — Жуть, я вам говорю. Страшный народ. Дядя Гектор их на дух не выносил. Одну меня любил. Только мне доверял. Однако кровь есть кровь. Родню никак нельзя обойти. А я душеприказчица. Просьба, конечно, необычная, но женщина, безусловно, говорит серьезно. — Я не уверена, что мы возьмемся… по крайней мере, не раньше окончания следствия, — предупредила Салли. — Я вам говорю, следствие завтра в десять утра. Придете? Коронер вынесет вердикт о смерти от несчастного случая, выдаст свидетельство для похорон. Я возьму с собой ключи, вам отдам, чтобы сразу поехали. Сама побегу в похоронную контору устраивать другие дела. Нельзя тянуть. Надо, чтоб кто-то поехал и все оценил до того, как оценит родня! На другой день следствие прошло милосердно быстро, но очень тяжело. Салли сидела в полном унынии, слушая показания Мередит. Можно лишь восхищаться ее компетентностью и хладнокровием при описании тела. Вот что значит практический консульский опыт, думала она. Однако сцена обрела трагическую окраску, когда Мередит заговорила о блеявших в сарае козах, о первом взгляде на подбитую гвоздями подошву ботинка, о валявшейся на земле кепке, о козле, недоуменно скакавшем вокруг мертвого хозяина. Потом пришел ее черед и Лайама. Она мало что могла добавить, а Лайам сжато описал, как Мередит послала его на место происшествия, где он осмотрел тело, после чего вернулся в коттедж и вызвал по телефону скорую и полицию. Слушая его, Салли страстно желала, чтоб он вложил в отчет хоть каплю сочувствия к судьбе их престарелого соседа. Коронер подвел итог. Прискорбный, но нередкий случай. Старики часто падают, а тут еще скользящая старая обувь на мерзлой земле. Он вынес вердикт: случайная смерть. Клан Бодикотов сосредоточился в центре судебного зала. Миссис Саттон бесстрастно сидела в окружении двух столь же непривлекательных женщин, сильно на нее похожих — предположительно, сестер. Она привела с собой молчаливого мужчину и кислого юношу, видимо мужа и сына. Остальными были несимпатичные представители мужского пола. Все принесли с собой разнообразные сумки, пакеты с сэндвичами, которые им не советовали жевать в суде. Была также очень старая леди. Крошечная птичка с седыми, тонкими, как паутина, волосами под фетровой шляпой, в поношенном зимнем пальто до щиколоток, из-под которого виднелись сморщенные фильдеперсовые чулки и ортопедические ботинки. Ее усадили и больше не обращали на нее внимания. Другие люди заняли места в последних рядах — трудно сказать, то ли родственники, то ли любопытные односельчане. Атмосфера была напряженная, не столько от горя, сколько от затаенной вражды. По окончании заседания миссис Саттон направилась к Салли и сунула ей в руку связку ключей. — Как можно скорее, — прохрипела она. Родственники гурьбой повалили вперед, преисполненные подозрений. — Кто это? — пропищала древняя старушка. — Оценщики, бабушка! — рявкнула ей в ухо миссис Саттон. — «Бейли и Бейли», вы же их знаете, правда? — Мошенники! — крикнула бабушка. — Уолли Бейли? Сроду не дал достойную цену! Предложил пять жалких шиллингов за матушкин буфет. Из розового дерева! С зеркалами и прочим! — Не Уолли! — завопила миссис Саттон. — Уолли умер тридцать с лишним лет назад! Теперь дело ведет его племянник Остин, помните? — Остин? Что ты несешь, Морин? Остин Бейли — сынишка Тельмы, ходит в очках и вечно простужен! — Не обращайте внимания, — обратилась к Салли запыхавшаяся миссис Саттон. — Берите ключи и идите, идите. — Ты никогда не позволишь Уолли Бейли решать, что мы возьмем в доме Гектора. Лучше спроси его про буфет из розового дерева! — Старушка впала в угрожающее заблуждение. — Слушайте, вам не кажется… — начала Салли, безуспешно пытаясь вернуть ключи. Одна женщина громко проговорила: — Нельзя их одних пускать, нельзя. Будут осматривать вещи дядюшки Гектора! Морин, ты должна с ними пойти. — Ящики с медными ручками, гнутые ножки! — верещала бабушка. — Мне дела надо делать, — отрезала Морин. — Я душеприказчица, правда? Поэтому решаю. Она кивнула Салли и быстро зашагала к выходу. Другие члены семейства собрались на зловещее совещание, бросая пламенные взоры на Салли, подозревая, что их лишат наследства. — Э-э-э… хорошо, — осторожно попятилась Салли, — тогда я… посмотрю. Э-э-э… приятно было познакомиться со всеми: — Ящик для ножей с зеленой бязевой подкладкой! — воинственно крикнула бабушка. Салли улетучилась. Позже, пересказывая последующие события Мередит и Алану Маркби за бутылкой вина, она вздохнула: — Жуткая семейка! Неудивительно, что миссис Саттон старается идти на шаг впереди. — Так часто бывает, — заметил Алан. — Смерть одного из членов семейства пробуждает в оставшихся наихудшие качества: Он пережил свой неприятный момент, когда после изложения результатов следствия инспектор Винтер добавил: «Далеко не все дела столь увлекательные, как в региональной бригаде с бомбами и вооруженными группировками! Рядовая случайная смерть, как я и думал». — Из-за всего этого, — заключила Салли, — я сопьюсь. — И сделала большой глоток. — Ну и очень хорошо, — сказала Мередит, допивая собственный бокал. — Итак, днем мы с Остином отправились в коттедж, — продолжала Салли. — Честно сказать, я просто хотела поскорее покончить с делом, вернуть ключи и забыть обо всем. В то же время и в дом заходить не хотелось, да выбора не было. Все это мне ужасно не нравилось. Потом я рассудила, что мой коттедж рядом, значит, домой еду, очень удобно. Остин тоже, конечно, поехал. Оценка — его прямое дело. Коз увезли к Саттонам. Салли и представить себе не могла, что ей будет их так не хватать. Лайам громко радовался избавлению от запаха и шума, а она скучала по проницательным, понимающим взглядам из-за изгороди, особенно по Джасперу с коварными озорными глазами цвета голубоватого мела. Коттедж Бодикота выглядел заброшенным. Из трубы в морозном воздухе не вьется дымок, кругом пустота. Поэтому она нервничала, подходя к дому по неровной дорожке. Чувствовала себя нарушительницей, незаконно вторгшейся на чужую территорию, словно дух Бодикота еще витал над участком, готовый прогнать незваных гостей. — Как-то непристойно, — сказала она Остину. — Его еще не похоронили. Ты уверен, что это законно? — Проверял, миссис Саттон действительно душеприказчица. — Остин все всегда проверяет. — Собственно, с завещанием предстоят обычные формальности, но приступить к оценке ничто не препятствует. Конечно, она ничего фактически не сможет забрать до официального утверждения завещания, но уже запустила машину. Ни мы, ни кто другой ничего взять не можем. А зайти посмотреть разрешается. С ее стороны разумно получить независимую оценку, особенно если возникнут претензии. Хотя, бог свидетель, никак не пойму, чего она волнуется. Речь идет о старике, который всю жизнь прожил в деревне, держа нескольких коз, а не о владельце сотен акров земли и фамильного имения, принадлежавшего предкам! Коттедж имеет какую-то перспективу, но нуждается в полной реконструкции, а ты на собственном опыте знаешь, во что это выльется. Кусок земли хороший, однако строительный бум кончился, и я сомневаюсь, что муниципальный совет даст разрешение на перепланировку. Новое шоссе не пойдет через… — Хватит! — взмолилась Салли. — У меня своих проблем выше крыши. — Просто привожу примеры. Суть в том, что здесь ничего не планируется. Эта земля — всего-навсего большой сад. В идеале, будь она моя, я бы снес коттедж и выстроил новый. Но, во-первых, участок не изолированный, слишком близко примыкает к вашему. Во-вторых, дом находится под охраной местных властей, верно? Салли кивнула: — Верно. Мы с огромным трудом получили разрешение на пристройку и переоборудование кухни. Пришлось пообещать оставить оригинальные балки и перегородки и поставить такие же окна, как были. — Видишь? Что касается содержимого, если родственники считают, будто мы найдем нечто ценное, то сильно ошибаются. Нас просят оценить все, что стоит больше пятидесяти фунтов? — Остин фыркнул. — Пяти минут хватит. — Ладно, если ты так уверен. Он дружелюбно улыбнулся. — Конечно. Почему нет? Зайдем и выйдем. Салли тоже так думала и согласилась. Остин пожал плечами, ветер, насквозь продувавший пальто Салли, трепал его длинные волосы. — Родственники! — хмыкнул он. — Откуда такое желание плодить злоумышленников в ближайшем окружении?