— В Войско? Там дисциплина. Там форма, там распорядок дня. Там нельзя курить. Там… Ну, не войско там, а армия. — А войско запорожских казаков? Молдавское княжество освобождать, наши исконные земли южнее. — Ну да, предстоит война с турками. Хорошая мысль. Ударить со стороны Каменец-Подольска твоим войском и вниз по Днепру нашим. Нормально. Я про другое. Любая война закончится. Вы же снова пахать землю не будете. Вам грабить и убивать надо, набеги совершать. А мне что делать? Побьём мы вместе турку, заключим мир, даже Крым и Измаил возьмём. И Молдавию. Всё. Мир. А вы будете теперь на румынское княжество нападать. А султан, мать его, нам ноты слать, что, мол, усмирите разбойников. На ляхов будете нападать в Польше, а Август третий наш человек. Что мне делать тогда? — Границы будем беречь… — как-то не сильно уверенно начал Варлян, но Брехт его рукой остановил. — Десять тысяч. Половина погибнет. С туркой долгая война будет. Сильны Османы. Пять тысяч, тысяча, а то и полторы, устав воевать, на земле осядут. Три с лишним тысячи? Есть у меня для тебя дело полковник… — Какое же? — напрягся гайдамак, за правый длинный ус схватился всей пятернёй. — Остров есть в море-океяне. Мой остров. Там местные вырезают наших поселенцев. И пираты там пошаливают. Навести порядок нужно. Адмирал Варлян! Красиво звучит? Событие тридцать пятое Дисциплина — душа армии. Она превращает немногочисленное войско в могучую силу, приносит успех слабым и уважение всем. Джордж Вашингтон Чем дальше влез, тем ближе вылез. Поговорка такая у Эрнста появилась. Карл Бирон её не понимал. Головоломка должно быть какая-то. А вот влез или залез он на самом деле далеко. Четыре драгунских полка, усиленные тремя артиллерийскими ротами и пятью эскадронами казаков донских, остановились на отдых в тридцати верстах от Кракова. Почти закончен их поход. Осталось взять древнюю польскую столицу и можно будет локальную победу праздновать. Остановились не просто так, сразу куча проблем навалилась, во-первых, ливень, что хлестал всю ночь и часть утра, превратил дороги в непроходимые болота. Все колеи заполнены водой и не видно, где там, под слоем воды, ямы. Одну пушку перевернули, попытавшись тронуться, и Карл приказал делать привал и суточный отдых объявил. К счастью, в России, в районе Москвы, и здесь, в Польше, земля разная. Тут песчаные почвы и влага в них быстро впитывается, такая лужа, как вот сейчас в десяти метрах от его палатки раскинулась, как озеро целое, в Измайлово бы полмесяца стояла, пока сама не испарится, не примет глина влаги, а здесь, уже на прошлом дожде проверено, за сутки вполне впитается вода, да так, что и грязи почти не останется. А ещё нужно было лошадьми заняться. Множество лошадей лишись подков и полковые кузни не поспевали всех обиходить на коротких стоянках. До этого времени спасались тем, что с собой приличный запас коней был. Не каждый драгун одвуконь, но почти тысячу лошадей в резерве было. Карл, раз за разом совершая с башкирами и егерями, переодетыми в башкир, набеги на распоясавшихся панов, уяснил, что запас коней нужен обязательно, и чем ближе этот запас к двойному, тем лучше. В набегах проще, всегда можно, да так и делали, восполняли выбывших лошадей за счёт ограбленного шляхтича. Сейчас за счёт панов восполнить пару тысяч коней не просто. Так, что перед решительным броском на Краков волей не волей пришлось остановиться бы. И без дождя. Ещё была причина. Нужно было выслать разведку. И не дозоры, которые всё время вокруг его корпуса сновали, а настоящую. Можно сказать — разведку боем. Понять нужно, кто и какими силами обороняет Краков. С сопротивлением, пройдя почти всю Украину с востока на запад, они почти не сталкивались. Мелкие отряды шляхты пытались напасть на обоз, но всегда заранее были обнаружены разъездами казаков и потому встречали ляхов не сонные обозники кнутами вооружённые, а снятые с лафетов и замаскированные на телеги под копнушки сена Единороги заряженные картечными гранатами. А вслед убегающим ещё и парочка шрапнельных гранат всегда отправлялась. Пока счёт был двадцать семь — один. Двадцать семь таких вылазок с большим уроном для шляхты они выиграли и один раз, переоценив свои силы, поплатились. Отряд поляки и местное казачество, примкнувшее к ним, собрали приличный, и засаду они перебили, счастье, что вовремя свои казаки подоспели и не дали им угнать пушки. Но более ста человек, в том числе и пару расчётов Единорогов погибло. Дорого жизни продали русские, ляхов тоже с сотню полегло, а то и все полторы. Их даже хоронить не стали. Обобрали, что ценного нашлось, оружие в основном, и дальше пошли. Больше засад не устраивали. Хватит. Да шляхта и сама перестала набеги устраивать, в городках и деревнях говорили, что какой-то магнат из Кракова все силы собирает в бывшей столице. Вот и нужно узнать, что это за силы такие? Братец младший, наставления читая… Вообще Карл, поражался тем переменам, что за пять лет, которые они не виделись, произошли с Эрнстом Иоганном. Словно совершенно другой человек. Рассудительный и очень жёсткий. А ещё откуда-то взялась привычка непонятными поговорками говорить. Вроде слова все известны, а смысла нет. Ну и умение стрелять и владеть саблей и шпагой были Карлу непонятны. Да младший брат был драчун, но это не объясняло умения. Среди этих новых непонятных умений были и познания в военном деле. И это у человека в войне ни разу не участвовавшего. Так вот, отправляя корпус Карла на Краков, Иван Яковлевич, ну, хочет быть Иваном пусть будет, рассказал, как он бы провёл разведку перед осадой города или его штурмом. — Нужно несколько языков сначала добыть. И они должны быть из разных сословий. Обязательно нужно шляхтича местного захомутать, он про воинские силы расскажет. Но нужен и торговец, и лучше продовольствием торгующий. Он расскажет о ценах на продовольствие в городе, и о его запасах. И не помешал бы священник. Он должен знать о настроениях в городе. Кто за Лещинского, а кто за Августа. Сейчас высылая казаков на разведку всё это им Карл и рассказал. — Да с такими пушками нам чего ерундой заниматься! — попытался отмахнуться от немца «пугливого» казак, что был старшим у той группы, которою Бирон отправлял за священником. — Подъехать и обстрелять город, сами сдадутся. — И настроить всё местное население против себя. Нет. Приказ получили и отправляйтесь, — рыкнул на него Карл. Всё же с казаками этими мороки больше, чем пользы, вольница, совсем дисциплины нет. Была бы его воля, так он лучше бы башкир с собой взял или вновь организуемый конный полк калмыков. Вот у них железная дисциплина, такой и прусский генерал любой позавидует. Событие тридцать шестое Друзья моих друзей — мои двоюродные друзья. Иван Яковлевич решил тоже отдых войску устроить. Куча причин и у него была. Во всем карты виноваты. По тому убожеству, что у него в наличии имелись, кратчайший путь до Дрездена от Лодзи, шёл через Познань. Может, оно так и было на самом деле, только армии по кратчайшим путям не ходят. Они ходят по дорогам. И когда очередной отряд разведчиков приволок нескольких языков и языки эти разговорились, то оказалось, что этой дорогой, базара нет, можно дойти до Дрездена, но через Берлин. Пабам! Вот куда точно не следует сейчас идти, так это в Берлин. Это будет настолько большим перебором, что даже представить тяжело, чем могло закончиться. Семилетней войной, например, на тридцать лет раньше. В принципе, если уж целью такой задаться, то сейчас Пруссию раздавить проще, чем при сынке нонешнего короля. Но котлеты стоит от мух отделять, а то подавиться можно. И слонов есть тоже надо по кусочкам. Если в результате войны за Польское наследство России отломится Белорусия или Украина, читай Великое княжество литовское и бывшее Русское королевство, то только чтобы эти два куска переварить несколько десятилетий понадобится. Не до Пруссии будет. Тогда зачем идти? Кёнигсберг с Кантом забрать? А он хоть родился уже? Брехт пытался карту под нос языкам сунуть, вот, мол, чего не так? В карты играть языки не умели, но один из них — торговец еврей, сказал, что нужно спуститься вёрст на сто пятьдесят на юг к Вроцлаву, и вот оттуда есть прямая дорога на Дрезден. Сто пятьдесят вёрст???!!! Мать вашу, Родину нашу. Жириновский книгу напишет «Последний бросок на юг». Вот им теперь вместо заслуженного отдыха на границе с Саксонией предстоит бросок на юг. Только не последний. Нужно будет Августа доставить в Краков на коронацию. Поразмыслив о картографии и своём дебилизме, Иван Яковлевич решил, что на всякий случай Познань он тоже захватит и тщательно ограбит, если ляхи будут сопротивляться, а уж потом отправится в этот Вроцлав. А ещё сильно захотелось в Познани этом зайти в книжный магазин и хорошую карту прикупить, промахнуться на сто пятьдесят вёрст, это явный перебор. Эти же языки (чёрт бы их побрал) ещё одну новость поведали, заставившую встать гвардию на отдых. Познань — это город крепость. Он весь окружён городской стеной. И стена эта недавно ляхами подновилась чуть, даже ров, в который отвели местную реку Ватру, почистили от нечистот и углубили. Штурмовать крепость не хотелось. Но и оставлять у себя в тылу город, который горой и войском за Лещинского тоже нельзя. Пока Иван Яковлевич ограничился тем, что окружил город. На дорогах поставил побольше народу, а там, где стена стоит, разъезды башкир и кавалергардов дефилируют, однако, держась подальше от стен. Оттуда уже несколько раз обстреливали из штуцеров, вероятно, разъезды, даже ранили шестерых. От ворот тоже пришлось отойти на километр примерно. На стенах пушки остались, не все они достались Брехту в виде трофеев после разгона делегации встречающих. Те же языкастые языки и ещё одну не очень хорошую новость рассказали. В городе половину примерно населения составляют евреи. Вообще, блин блинский, есть в Польше поляки или одни евреи? Как так оказалось, что они для своего нового Израиля Польшу выбрали? Делать евреев врагами России Ивану Яковлевичу не хотелось, как раз наоборот, он хотел затащить их торговые дома, или как там это сейчас называется, в Ригу и Санкт-Петербург, пусть вкладывают деньги в развитие двух российских столиц. Нужны часовые и ювелирные мастерские, нужен международный банк. Почему не превратить рубль в аналог доллара в этом времени. Если начать печать бумажные рубли и сбывать их за границу, то как серьёзно это проинвестируют российскую промышленность. Словом, можно было подогнать Единороги и закидать город шрапнелью и картечью. Можно… Но потом после убийства сотен, а то и тысяч евреев заводить с ними дружбу вряд ли получится. Осадить город и уморить его голодом тоже не выход, тоже так себе способ заводить друзей. А ещё, как узнал Бирон, в Познани есть университет — академия Лубраньского. И это первый университет в Польше и за два с лишним века там собрали одну из лучших библиотек Европы. Начнёт обстреливать он город картечью, возникнут пожары и сгорят десятки тысяч книг и свитков. Низя. Стоило подумать о том, как с минимальными потерями и с той стороны, и уж тем более со своей, взять город и качественно ограбить, не тронув еврейскую часть населения. А с евреями договориться о сотрудничестве и переселении в Прибалтику и Санкт-Петербург. Глава 14 Событие тридцать седьмое …И залпы тысячи орудий слились в протяжный вой. «Бородино» Лермонтов Если у тебя много маны… Если у тебя много манки, то ты можешь сварить кашу на целый взвод или плутонг, а если мало… А если у тебя много маны, то ты крутой маг. А вот и нет. Нужно ещё кучу плетений выучить, конструкт, мать его за ногу, разработать и, каналы там какие-то передачи этой маны… Хрень какая. А ведь правда. Если у тебя огромные пушки, то ты не самый красивый парень на деревне. Опять тьфу. Все эти несерьёзные мысли лезли в голову Брехта, когда он смотрел, как на крепостную стену в районе ворот наводят двухпудовые единороги. Здоровенное такое ядро размером, как раз с двухпудовую гирю, канонир с рыжей хитрющей мордой по сколоченному наспех помосту подтащил к жерлу в стволе и стал туда запихивать, при этом натужно пыхтя и проклиная ляхов. На публику играл. Все командиры полков выстроились рядом с Иваном Яковлевичем возле пушки и ждали, когда этот рыжий кривляться закончит. — Готово, Вашество. — А чего, знает себе цену. Самый меткий бомбардир в России. Это конкурс такой Бирон провёл в начале этого года. Каждый полк должен был расчёт орудия прислать в Ригу и там проводили учебные стрельбы. Разные упражнения и на скорость заряжания, и на развёртывание орудия из походного в боевое, и на меткость. И ещё на меткость при нескольких выстрелах. Самсон Ерофеев выиграл два испытания. Первым стал на меткость стрельбы несколькими ядрами, и на скорость заряжание его расчёт тоже был первым. Брехт тогда его к себе в Георгиевский полк перевёл. Мана тут причём. А при том, что артиллерия лучшая в мире сейчас у них есть, а вот хороших пушкарей пока кот наплакал. Нужно постоянно проводить учения. А Бирон, зная о предстоящей войне, и о том, что в Реальной истории именно артиллерия сыграла основную роль в ней, скупердяйничал. Учения проводились, по минимуму, копили порох на войнушку. Все же с залежами серы и селитры особенно в России так себе. И то, и другое нужно закупать. Да, при Петре нашли и начали осваивать незначительные залежи серы возле Самары, но пока это скорее собирание, а не добыча. Брехт знал о крупных залежах серы в районе Львова, но это ещё не Россия. В Самару отправил кучу рудознатцев и грант выделили промышленникам, которые захотят наладить там нормальную добычу серы. Знал Иван Яковлевич и о небольших залежах селитры в Чечне. Но и это пока не Россия. Там Петр, конечно, море Каспийское чуть не полностью окружил, уж в Реште точно наш гарнизон есть, но это всего небольшая прибрежная полоска. Дальше горы, перевалы, и там сейчас непонятная ситуация. Персия рубится с Турцией и пока с переменным успехом. Пусть рубится. Не до них ещё. Но селитра — это какашки. И они в пещерах. А пещеры в горах. Купцам задачу тоже поставил Бирон попытаться найти контакт с местными вайнахами и селитру скупать. Это и уменьшит боевой потенциал горцев и увеличит количество изготовляемого в России пороха. Пока же селитру покупали за большие деньги в Англии. А эти деньги ещё заработать надо. И что самое паршивое, вложение этих денег в порох не приносило выхлопа. Не строились заводы, не копались шахты, не изобреталось ничего полезного. В результате чего имеем. Пороха не много в стране, и сырьё дорогое и покупное. Так что мана или пушки есть у него, а умения у пушкарей так себе. — Стреляй, уже, — Иван Яковлевич открыл рот и прикрыл уши ладонями. Помнил, что Александр первый именно вот так, паля пацаном из пушки, слуха лишился. — Бойся! Бабах. Один чёрт в ушах зазвенело, и их словно ватой заложило. Брехт сделал пару глотательных движений и только потом глянул на дело рук своих. Самсону была дана команда попасть в ворота. Не, никто штурмовать их не собирался. Брехт хотел дать знать полякам, затворившимся в Познани, что лучше сдаться, так как перспектив, кроме как погибнуть, у них внутри города нет. А молодец сержант Ерофеев. Пусть в самый угол ворот, но попал. Получилось даже лучше. Так бы дыру ядро организовало, скорее всего, но попав в ворота в районе петли оно вырвало петлю, и створка повисла и перекосилась. Пана там засуетились, пытаясь выровнять тяжёлую дубовую створку, и в этот момент Самсон, успев перезарядить орудие, послал по воротам второе ядро. Бабах. И теперь точно в центр ворот ядро влетело, вынося повреждённую створку и десяток копошащихся там поляков внутрь крепости. — Молодец, сержант, продолжай. Как увидишь там панов, так и стреляй. У тебя двадцать выстрелов. Не трать зря. Вот, главная беда с этой магией — количество маны, которое можно потратить без ущерба для организма. Ядер для двухпудовых единорогов взять в Польше негде. А шрапнельных или картечных гранат, тем более. И никакая логистика не поможет. Порох можно добыть у неприятеля и ядра свои, если они не разбились на куски собрать, а гранаты везти из Санкт-Петербурга по вражеской территории за тысячи километров — это перебор. Эти ядра золотыми станут. Это обоз размером с полк нужно организовывать. Лучше экономней расходовать. Головой воевать. — Слушаюсь, Вашество. Брехт навёл трубу подзорную на ворота. Там какое-то время было тихо, но потом, видимо, пригнали новых непуганых идиотов, и они попытались перегородить образовавшийся проём телегой. Бабах. Ай, молодец пушкарь. Подгадал, и вместе с телегой вынес ещё десяток человек, в том числе и кого-то руками размахивающего. Событие тридцать восьмое Переговоры прошли в конструктивной неопределённости. Спиридон Килинкаров Известия, полученные Карлом Бироном, были не сильно хорошие. Даже совсем нехорошими. Победного марша с фанфарами и трубами по Кракову не будет. Город готовился к обороне. — Ещё раз, Прохор, и помедленнее, я записываю. Брату записку пошлю. Как один человек может столько мест занимать? — Карл, высунув язык, стал старательно выводить на немецком, то, что сейчас рассказал старший казачьей разведки, вернувшейся из пригородов Кракова. — Он — генеральный подольский староста, воевода люблинский, подстолий великий литовский, староста кросненский, летичевский, медыцкий, сокальский, ясельский и грабовецкий. А, да ещё он маршалок Трибунала Королевства Польского. — Подстолий? Что это? Как это будет по-немецки? Эти поляки специально понавыдумывали таких слов, чтобы нас запутать? — генерал-майор Бирон отбросил сломанное перо и потянулся за следующим. — Мне объяснили, Ваше Превосходительство, что подстолий этот является заместителем стольника великого литовского и помогает ему сервировать стол Великого князя. Это не польская, а литовская должность. Но это давно было, сейчас это просто почётная должность. Самому смешно. У нас это как «под столом» звучит. Ползает пьяный под столом, как шут, и дам за юбки дёргает. — Казак был не пахарем каким, немецкий знал. Учился в Краковском университете, но чего-то там не поделил со знатным… С сыном знатного шляхтича и убил того на дуэли, вот и пришлось на Дон бежать. — Понятно. И много ли войск у этого Тарло?