— Цинга… — М… У нас есть лекарство. — Серьёзно? — даже привстал Дюге-Труэн. — Серьёзно. — Я подумаю. — А давайте, дорогой, генерал-губернатор, выпьем этого чудесного рома за вашу новую должность и новую жизнь. Событие тридцать второе Чем дольше будешь ждать, тем больше дней ты потеряешь навсегда. Ляхи разбежались. Те пятьсот, примерно, всадников попали под фланговый винтовочный огонь, и все полегли. Были раненые. А йода не было. И бинтов не было. А края войне не видно. Но офицеры — дворяне во всех полках, потому Иван Яковлевич их от лишних знаний избавил, пленных, перевязанных обрывками их же рубах (сорочек), оставили на месте побоища под присмотром полусотни башкир, а полки пошли вперёд, охватывая Познань с двух сторон. Акай же, оставленный старшим при пленных, получил команду дождаться полка второго эшелона и передать им лошадей трофейных и оружие, захваченное у поляков, при этом за ранеными ухаживать только одним способом — пить давать. Кто выживет, тот выживет. Всего раненых было человек семьдесят. Были легко в руку или плечо покоцанные, а были такие коим пуля вошла в один бок, а в другой вышла кишки там вовнутрях польских перемешав. Тяжёлая смерть. Именно размышления о несовершенстве современной медицины, пока гвардейцы окружали город, заставили Ивана Яковлевича вспомнить одну забытую самиздатовскую статью, прочитанную тайком в туалете, на заре перестройки. Начиналась она с того, что автор переживал, что не доживёт до 2024 года. Брехту тогда было около тридцати, чуть меньше. Вроде 1988 год был. То есть, двадцать восемь лет было. Ну, не важно, год туда, год сюда, к статье это не относится. Просто посчитал тогда, что ему будет чуть за шестьдесят и он должен дожить. Статья была про то, что Владимир Ильич Ленин болел сифилисом и австрийский учёный с фамилией… Фамилия двойная, и вторая часть… Или, наоборот первая часть фамилии запомнилась — Вагнер. Композитор такой был. В статье говорилось, что у вождя мировой революции был в двадцатых годах уже третичный сифилис, который назывался в то время «прогрессивный паралич». И этот третичный сифилис, самая поздняя его стадия, когда бледная спирохета уже попала в мозг и вызывает распад личности, а потом и паралич, и почти всегда заканчивается летально. В то время 15% «пациентов» умалишенных домов составляли пациенты с прогрессивным параличом. Фраза запомнилось, что «в те годы сумасшествие было заразно». Больные не выживали. Отводилось им три — четыре года. А 2024 год — это время, когда документы по болезни Ильича должны будут обнародовать. Снимут с них гриф секретности. Это получается — сто лет пролежат под грифом «Секретно». Главное в той статье было, что этот австрийский Вагнер, который позднее получит за это Нобелевскую премию, лечил всех третичных сифилитиков в том числе и Ленина хитрым способом. Он заражал их малярией. Хинин в то время продавался в любой аптеке и вылечить малярию не составляло труда. При этом зараженный ею сифилитик — паралитик три дня «лихорадился» при высокой температуре. И эта температура убивала бледную спирохету. Вроде бы выздоравливают восемьдесят пять процентов заражённых. Видимо Ильичу не повезло он оказался в числе неудачников. Сейчас в России есть всё, чтобы проверить правдивость и правильность той статьи. А нет, Ленина ещё слава богу нет, есть регион, где массово заболевают малярией. Кстати, там и процент сифилитиков в сотни раз больше, чем в среднем по стране. Там стоит Низовой корпус, а это тридцать тысяч солдат и офицеров и почти нет обычных крестьян, которые сифилисом редко болеют. А солдатики, как раз, болеют очень часто, а офицеры ещё чаще. Чего уж проще, затребовать статистику… Нет. Нужно послать туда (на Кавказ) специалиста по сифилису и вооружить его этими знаниями, пусть проверит сам на пациентах и проведёт анализ лечения у других докторов. Хинин в Россию уже поступает, хоть пока и дорог, но полынь лечит лучше дорогого заморского средства и в будущем лекарство от этой болезни будут изготавливать на основе полыни, а не хинина — вредного для человека. А когда вспомнилась та статья про Ильича, то всплыло в памяти и окончание статьи, там говорилось, что Нобелевскую премию этому Вагнеру нужно было давать ещё и за изобретение йодированной соли, которая победила «зоб» и кретинизм. Эти болезни связаны с недостатком йода в пище. Блин — блинский. Брехт про спиртовой раствор йода в пузырьках, как антисептик, помнил и начал производить, а про йодированную соль забыл. Не простая предстоит работа. Где в будущем будут брать йод практически в неограниченных количествах Иван Яковлевич не знал, и сейчас поморы в Архангельске добывали водоросли (морскую капусту) сушили её и везли это сено в Санкт-Петербург, где из сухих водорослей пиролизом выделяли фиолетовые кристаллы. За год такой добычи произвели спиртового раствора столько, что даже на его корпус или дивизию не хватило, чего уж про всю страну говорить. Но сейчас Брехт себе очередную зарубку в мозгу сделал. Нужно весь север заставить или вернее заинтересовать в сборе морской капусты. И не нужно везти её в Санкт-Петербург, пусть промышленники построят завод по переработке прямо в Архангельске. И чего там ещё есть: Холмогоры какие-то? А ещё нужно завести эту капусту в Астрахань, пусть и там попробуют развести. А главное, нужно построить такой завод в устье Амура. Там кажется морской капусты хватает. По Нерчинскому договору граница как раз так проходит, так что нарушением это не станет. Граница не доходит до моря. Она теряется где-то там в отрогах Станового хребта и потому будущий Комсомольск-на-Амуре построит можно. Или нельзя? Ну, пока не попробуешь — не узнаешь, возмутятся в Пекине или нет, но пока если что — воевать не будем, некем там пока воевать, нужно силы копить. А чтобы там накопить силы, нужно там выращивать продовольствие. С этого и нужно начинать. Но параллельно и небольшой заводик по производству йода поставить. Перевезти добытые кристаллики будет несложно. Они много места не занимают. Событие тридцать третье Может быть, мы попадаем в ад не за те поступки, которые совершили. Может быть, мы попадаем в ад за поступки, которые не совершили. За дела, которые не довели до конца. — Ваше Высочество, тут на дозоры человек вышел. Главного требует. — Брехт сидел писал проект Указа по массовому применению йодированной соли, когда в палатку вошёл один из часовых. — Тебе, Петр, кто сказал? — Брехт зашёл в тупик пытаясь рассчитать «Сколько тонн клевера от каждой курицы несушки будет засыпано в инкубаторы после обмолота зяби», ну или сколько надо йода, чтобы всем жителям империи хватило. Как тут рассчитаешь, если не известна концентрация этого йода в соли и количество жителей в империи? А ещё — необходимое количество йода на душу в год или в месяц. — Полковник Полянский. — И где он? — Брехт потряс головой, цифры из ушей вытряхивая. Андрей Иванович Полянский сын стольника, а после воеводы в Свияжске Полянского Ивана Васильевича в 1716 году окончил Санкт-Петербургскую морскую академию и в чине гардемарина был послан во Францию для дальнейшего обучения морскому и корабельному делу. Вернулся в Россию в 1725 году. Потом он обретался в разрушающемся Санкт-Петербурге, преподавал в Морской академии, а Брехту на глаза попался в 1731 году, когда тому положили донос на него на стол. В «гумаге» той пасквильной говорилось, что собачий сын Андрейка, ходит на территории Швеции и там дела какие-то ведёт. Офицер, шастающий к врагу, Брехта заинтересовал, и секунд-майора Полянского доставили в Москву. Не в кандалах. Просто вызвал министр Обороны пред свои светлые очи. Полянский был на вид мелок и неказист. Явно татарская кровь присутствовала. Свияжск — это где-то рядом с Казанью? Оказалось, что секунд-майор (явно не морское звание или чин по нонешнему?) в Швеции договаривался о покупке железа для отца одного из своих учеников, который делал хорошее холодное оружие. Договорились они, что ежели пять пудов Полянский добудет свейского железа, то абордажную саблю и кортик морской в мастерских Сомова ему сделают бесплатно. Брехт майора понимал. Пётр Первый довёл страну до ручки. Ещё бы пару лет его правления и серьёзного бунта не избежать. Впрочем, это касается и Екатерины первой. Ситуация же не поменялась, несмотря на все предпринятые Меншиковым усилия. Пётр Великий, который окошко прорубил и Русь на дыбы вздыбил, и Карлу ещё навалял, жил не по средствам и армию раздул до невозможных размеров. И никто ему не задавал вопроса: «Где деньги, Зин?». Численность всех вооружённых сил Российской империи (только что ставшей Империей), к концу правления Петра I достигала двести пятьдесят тысяч человек, что было перебором для страны с 17-миллионным населением. Плюс только что страна вышла из жестокой двадцатипятилетней войны. Бирон читал отчёты, что в последние годы царствования Петра I из жалованья воинских чинов производились вычеты: 20 копеек с рубля у генералов, 15 — у штаб-офицеров, 10 — у обер-офицеров и 5 — у офицеров гарнизонных войск. Задержка в получении жалованья на несколько месяцев стала обычным явлением. Был период с 1724 — по конец 1725года, когда армия не получила жалованья за целых 16 месяцев. Почему у России к восшествию на престол Анны Иоанновны флот почти кончился? Нет, не из-за дурости Екатерины I и Петра II. Денег не было в казне, и приходилось выбирать либо армия, либо флот. Флот далеко, а гвардия вот она под боком и рычит. Пришлось Меншикову выбирать. При нём и флот перестали финансировать, и много старых офицеров и солдат было уволено в отставку. А ещё для облегчения бюджета военной коллегии стали наряжать войска на вольные работы, употреблять солдат на должности, ничего общего с военным делом не имеющие: прислуги, курьеров различных ведомств, даже почтальонов. Именно в таком состояние Анхен с Бироном армию и флот приняли. Чудеса Иван Яковлевич творить не мог, потому пошёл даже дальше Меншикова и Верховного совета. Он ограничил службу офицеров и нижних чинов двадцатью пятью годами с одним исключение — начиная с полковника человек вправе выбирать, хочет ли он в армии или на флоте остаться. Сейчас, помня о предстоящей пятилетней в Реале войне с Турцией, Иван Яковлевич тем не менее начал реформу очередную в армии, по достижению сорока одного года солдаты и унтер-офицеры могли перейти из действующей армии в казаки с условием поселения на Кавказе или Забайкалье. Шипение некоторых генералов, что опытные воины уйдут, Брехта не задевало. Они уйдут не куда-то, а в казачество, и это не ослабит, а укрепит обороноспособность страны. И лифты опят-таки заработают. Молодым везде у нас дорога. Так, что понять секунд-майора Полянского Брехт мог. Ну, решил человек, воспользовавшись знанием языков и старыми связями, сделать себе хорошее оружие, молодец. Кроме того, такое же оружие из легированной стали получат ещё десятки русских офицеров. Мастеровой этот не для себя же будет клинки делать из свейского железа, а на продажу. Иван Яковлевич как раз в то время подыскивал кандидатуру на должность начальника ГРУ. Как армии обходиться без разведки? Тем более, две войны на носу. Переговорил Брехт с Полянским и понял, что лучшего человека пока и не найти на эту должность. Человек знает в приличном размере пять европейских языков, включая шведский, и в обиходном ещё пяток, типа португальского, финского, голландского. Ещё он был жучарой, вечно искал, а как бы ту или иную ситуацию к выгоде для своего кармана повернуть. Азиатская кровь сказывалась. Присвоил герцог Бирон Андрею Ивановичу Полянскому чин полковника и поставил рулить военной разведкой, пообещав после польской компании генеральские погоны. — Мы должны всё знать о передвижении противника в непосредственной близости от наших войск, и, время от времени, данные из других мест, если там заметили крупные силы противника, — перед началом ввода войск в Речь Посполитую, поставил полковнику задачу Иван Яковлевич. — Засылай шпионов, вербуй казаков или евреев, но данные должны быть. Потому все наскоки вражеских… банд, так легко и отбивали лейб-гвардейцы — заранее знали об этих нападениях, ну и свои разведчика и дозоры работали. — Зови, Пётр, обоих и полковника Полянского, и товарища этого, которому главнюк срочно понадобился. Послушаем, что за слово и дело у него. Глава 13 Событие тридцать четвёртое Зачем вступать в военно-морские силы, если ты можешь быть пиратом? Стив Джобс — Гайдамаки? — С турецкого — гнать или нападать. Как Булавин у нас. Казаки. Запорожцы, черкесы. Сечевики, — полковник Полянский, даже сделал вид, что достал саблю и покрутил ею на головой. — Вона чё⁈ — Брехт усмехнулся, главный разведчик страны со своими почти будёновскими усами вполне на гайдамака того смахивал, особенно сейчас, когда воображаемой саблей махал. Понятно, тупому немцу легче пантомимой разъяснить. — В Россию просится. — Чудны дела твои, Господи, — Брехт какое-то кино в детстве про гайдамаков смотрел. Век и события не запомнилось. Только название. Образы ещё в шароварах красивых в рубашках расшитых и жилетках атласных… А ещё с чубами и длинными усами. Всё, больше ничего из того фильма не запомнилось. Хреновенький, наверное, был. Вон, про Венету, сына Ичу-Чуна, запомнилось гораздо больше. А ведь там даже Гойко Митича не было. — Обещает поднять на борьбу все Подолье и Галицию, истребить всех шляхтичей и евреев. — Ц. Евреев? Бандеровец недобитый. — Брехт антисемитом не был, да он даже полякофобом не был. Так, чуть англофобом. Отлично знал, что по опросам общественного мнения в будущем что-то там больше восьмидесяти процентов поляков ответили, что русских считают врагами. Это много. Это надо серьёзно народу мозги промыть. И два поколения поляков, что жили в одном блоке Варшавском с СССР и сто лет при царях, которые шли на всевозможные уступки панам, ничего не изменят. Ляхи будут ненавидеть русских всегда. И что с этим делать непонятно. Подавили в крови восстание Костюшко — ненавидят, отстроили им Варшаву и посылали продукты, когда собственные граждане с голоду умирали, после Великой Отечественной войны, и всё равно ненавидят. Даже ещё больше. Да и его ли это вопрос? Что произойдёт в Европе, если он сейчас поддержит восстание гайдамаков и они, как и в Реальной истории попросятся включить их в состав России. Полностью всю Украину, от Киева да Перемышля и от Житомира до Шаргорода. И в это же время Великое княжество литовское тоже попросится в состав России. Тут нюанс есть, среди тех, кто владеет землями и крестьянами — холопами, на Украине полно литовских князей и шляхты. Их гайдамаки тоже вырежут. Всех. И что? И те и другие потребуют помощи от Анхен. Кому помогать? Козе ясно, что дворянам, а то, чем это крестьянское восстание закончится понятно, оно перекинется сначала на Литву, а потом через Киев и Смоленск на Россию. Ну, про пугачёвщину Брехт помнил. Зверств там хватало с обеих сторон. Да и недавнее восстание Булавина ещё на слуху. — Хорошо, зови сюда этого «полковника» Верлана, Андрей Иванович, поговорим с ним. Привёл. Чернявый такой мужик с тем самым оселедцем на лысой башке и усами по десять сантиметров вниз спускающимися. И одет в шаровары. Классический такой гайдамак, как в кино. — Полковник, значит? — У меня людей, генерал, больше тысячи человек! А надо и десять тысяч будет! — сверкнул глазами Верлан, правда, чубатую свою голову всё же склонил. — Да, без базара. Хочешь быть полковником, будешь полковником. Сейчас Иван Алексеич приказ напишет, до подполковников имею право я чины присваивать, полковников и выше только Императрица. Так что пока я напишу приказ на подполковника и отправлю проект приказа на полковника в Ригу. Пойдёт так? — Все мы слуги Государыни! — О, как! Замечательно. А скажи мне Верлан… Стоп, не могу же я в патенте писать — полковник Верлан. Это что фамилия? Имя? Если полковник, то нужно и фамилия, и имя, и отчество. — Верлян Ян Казимирович. Я досель числюсь начальником придворных казаков польского князя Любомирского. — А казаки — это как дружинники у русских князей? — Брехт посмотрел на Полянского. — Так точно, Ваше Высочество. — Ну, Иван Алексеич, — Брехт повернулся с укором смотрящему на это Салтыкову. — Напиши патент подполковничий на Верляна Яна Казимировича. А ты, Ян, расскажи мне вот что. Вот взбаламутишь ты народ… Даже не сомневаюсь. Войск у шляхты нет. Мы их почти всех на ноль помножили. Побьёшь и даже вырежешь всех панов и землю раздашь крестьянам, и лошадей, и шмотки даже панские. А дальше что? Вот все эти казаки, что дальше делать будут? Гайдамак, как на дурачка посмотрел на Бирона. А, ну, да — немец же. Тупой. — Так в войско Государыни Анны Иоанновны вступим.