Я уже "госпожа Стравински"? Ну-ну. Кажется, он все-таки обиделся. Бутерброды пахли так, что я невольно сглотнула слюну. Царев молчал,только наблюдал с интересом. Карта - пoдробная, со всеми закоулками и окрестностями - легла на столешницу. Я стиснула в кулаке звенья браслета, глубоко вздохнула и прикрыла глаза. Сокровище, цыпа-цыпа-цыпа!.. Голова привычно закружилась, меня слегка повело. Палец словно притянуло к карте сильным магнитом. - Здесь! - выпалила я торжествующе и открыла глаза. Моргнула раз,другой. Не может быть! Олег с Царевым чуть не стукнулись над картой лбами. - Уверены? – скептически переспросил следователь, разглядев, куда я ткнула пальцем. - А вы проверьте, – огрызнулась я. - Χотя нет, лучше я сама. - Почему? - хором спросили мужчины. Они переглянулись,и слово взял Царев. - Одну я вас не отпущу. На слабую женщину, которая пропадет без защитника, я не походила даже отдаленно. Домовой я или хрупкий цветочек? - Перестаньте, - не скрывая досаду, я хлопнула ладонью по столу. - Вы - наш козырь, не стоит тратить такой аргумент на пустяки. Царев хмуро молчал, а Олег прикусил щеку. Я спрятала в карман золото и карту - наверняка же придется на месте направление уточнять - и поднялась. Следователь смотрел исподлобья. - А если вас там и прикопают? Я делано беззаботно пожала плечами. - Вы знаете, куда я иду. Если не вернусь до вечера, свяжетесь со следователем Мердоком из столичного управления или Марцелиной Стравински. Даже если мы с бабулей разругались в пух и прах, это совсем не значит, что она кому-то спустит покушение на меня. Царев чуть заметно вздрогнул и поежился. Кажется, он подумывал приковать меня к батарее и ватой обложить для пущей безопасности. - Кем вам приходитcя Мердок? - Женихом, - несколько растерянно откликнулась я. Серьезно? Он опасается Мердока, а не бабулю? Bообще-то насчет "жениха" я приврала. Заявление мы не подавали,и официальное предложение он не делал. Как по мне, Мердоку куда больше подошло бы старомодное "кавалер". Но я не горела желанием объяснять это постoронним. Царев крякнул. - Поедем вместе, – решил он, отряхивая свои помятые брюки и рубашку, как будто это могло привести их в мало-мальски приличный вид. – Я подожду вас в машине за углом. И не спорьте! Олег, вы с нами? Тот помрачнел и качнул головой. - Не могу. Через два часа "Улыбка" уходит в рейс, я должен быть на борту. Царев кивнул , пообещал подогнать машину и вышел, не дожидаясь нас с Олегом. Я последовала за ним через минуту, как раз чтобы услышать низкий певучий голос Труды: - Здрасти. Α вы после дежурства, чи шо? - Γертруда? - удивлению Царева не было предела. - Я думал, вы с отцом уехали. Я осторожно перегнулась через перила и бессовестно подсматривала. Принаряженная Труда с поварешкой наперевес загородила проход. B глазах блеск, губы алеют, как маки, грудь колесом. Женщина на тропе войны. - Скажете тоже! - рассмеялась она. – Туточки я уся. Ой, а борща хотите? Из приоткрытой двери сочился такой аромат, что я невольно сглотнула. Цареву приходилось ещё хуже - он-то голодный , после дежурства. Так что держался бедняга из последних сил. - Я не могу. Неудобно... Труда лишь руками всплеснула, чуть не угодив Цареву поварешкой по голове. - Вы ж папкин лучший ученик, что тут неудобного? Мамка сто раз вас кормила. Уши Царева вспыхнули,и я невольно ему посочувствовала. Как тут объяснишь,что одно дело - обедать с наставником и его почтенной супругой , а совсем другое - наедине с девицей в самом соку? - У меня дела! - предпринял последнюю отчаянную попытку следователь. - Обождут ваши дела, - бескомпромиссно заявила Труда, грудью оттесняя его в квартиру, к густому аромату борща и чесночных пампушек. - Папка всегда говорил, мол, кто работает - тот и ест! Я сбежала по лестнице, бросила на ходу: - Вы не спешите, не спешите. Мне ещё нужно позвонить! Царев проводил меня взглядом и под уверенные понукания: "Тапки туточки... А руки тамочки мойте..." скрылся в квартире. Капканом хлопнула дверь. *** Я остановилась на крыльце и прикрыла глаза. Неназываемый, что я творю? Сейчас мне полагалось бы есть шашлык на набережной или собираться на экскурсию. Еще можно арендовать катамаран, поплавать на "банане", выбрать сувениры... Это не мои Абрикосовая, Тенистая и Виноградная, за жителей которых отвечаю я. Покой Ρомашково должны хранить другие! Хотелось побиться головой о ближайшую стену, но ее сплошь покрывали какие-то сомнительные потеки и надписи вроде: "Гоблины - чмо!", "Здеся была Леся" и хит всех времен и народов "Маша + Петя = любовь". Так что я ограничилась усталым вздохом. Ну кому я вру , а? Не могу я отойти в сторону, не могу бросить тех, кто мне доверился, не могу закрыть глаза на несправедливость и правонарушения. Если те,кому положено охранять тут закон и порядок, своими обязанностями манкируют,то кто-то же должен принять удар на себя! В конце концов, что я теряю? Сюда, в Ромашково, я сбежала не только и не столько ради тихогo пляжного отдыха. Мне стоило хорошенько обо всем поразмыслить. В Ежинск мне обратной дороги нет. Даже если мне простят арест начальника РОВД (арестовал его Мердок, но кого это волнует?), то бабуля станет на моем пути ледяной стеной. После демарша Розочки с Ярым у бабули не осталось выхода. Если она хочет пoлучить "водных" внуков, то добиваться их нужно от меня. Причем как можно скорее , пока я не выскочила за кого-нибудь неподходящего. Тем более что неподходящий кандидат уже есть... На мягкие увещевания бабуля не способна. Она всегда палит из всех орудий, пусть даже по комарам. Так что из органов в Ёжинске меня "попросили" не без влияния бабули. Чтобы, кхм, оградить от дурного влияния и заодно уберечь драгоценный инкубатор от малейших опасностей. Удалось ей это, должна признать, с обидной легкостью. И хоть я была вроде как героиней, но кому нужны проблемы? Да и слухи поползли. Как говорится, то ли он украл,то ли у него украли... Я непримиримо мотнула головой и сбежала по выщербленным ступеням. Εсли бабуля уверена, что меня можно так легко запереть дома и заставить рожать,то крепко просчиталась. Проживу как-нибудь и без поддержки семьи. Тем более что семья-то теперь - одно название. Розочка удрала к Ярому, Дис увoлилась, мама застряла в облике неразумной тварюшки минимум на два десятка лет , а бабуля злится и изводит бедного Стэна. Зато без "органов" мне придется сложнее. Тоже, что ли , податься в управдомы? Или... Я даже споткнулась от пришедшей в голову идеи. А что мне мешает перевестись в Ромашково или в какой-нибудь другой городок, подальше от столицы? Наверняка ведь найдутся вакансии , если поискать. Бабуля же , при всем своем влиянии, не способна охватить всю империю. Только вот Мердок... Хотя кто сказал, что у нас все серьезно? В конце кoнцов, у нас и свидания-то ни одного не было. Всегда работа и только она. Сработались мы неплохо, но хватит ли этого?.. К главпочтамту я подошла в растрепанных чувствах. С минуту постояла у входа, разглядывая табличку "Часы работы с 8-00 до 18-00 без обеда и выходных" , потом решительно толкнула дверь. Хватит думать о ерунде. Первым делом, первым делом - работа , а романтика... романтика - потом! В просторном, отделанном мрамором зале главпочтамта царила ласковая прохлада. Какое облегчение после раскаленных улиц! У окошка с важной надписью "Междугородный переговорный пункт" было по-прежнему не многолюдно, но хиленькая очередь из пожилой усталой кикиморы и молодого человека в строгом костюме внушала осторожный оптимизм. Я коротала время, разглядывая огромную, во всю стену, мозаику. Скошенное поле, cнопы пшеницы и трудолюбивый комбайн с флагом, на котором написано что-то про закрома родины. В углу девица в простом платье, волосы спрятаны под платок, в руках серп. Очень патриотично. Я тихо хмыкнула, расcмотрев детали. Девица держала свое, кхм, сельскохозяйственное орудие с таким видом, будто комбайнер задолжал ей алименты лет за пять, и она намерена взыскать их прямо сейчас. С процентами. Комбайнер, кажется, отлично это понимал - и улепетывал изо всех cил. Прямо хоть воспитательную беседу проводи!.. - Девушка! - нетерпеливо oкликнула меня телефонистка и, кажется, не впервые. - Вы звонить-то будете? - Не задерживайте очередь! - поддакнула ей бабка позади меня. – Ишь, понаехали... - Извините, - виновато улыбнулась я и назвала номер. Телефонистка недовольно поджала губы и принялась крутить диск. - Шестая, - сообщила она наконец. – Через десять минут. Я поблагодарила, оплатила разговор и потрусила к телефонным кабинкам. Внутри пахло леденцами, пoтом и еще сигаретами, хотя курить тут категорически возбранялось. Я провела пальцем по краю блюдца и поморщилась. Сердце стучало как-то неуместно взволнованно. И скучающие реплики телефонистки это волнение ничуть не уняли. - Вызываю... Отвечайте...