— Бумага, — задумчиво произнес Зубарев, — какая-то бумага, помню, на столе валялась. Но я, кажется, ее выкинул. — Как выкинул? — От возмущения голос Ильи взлетел на непривычную для себя высоту и, не удержавшись, хрипло сорвался в пропасть. — Куда выкинул? — Не знаю, как у вас, в следственном комитете, а нормальные люди в мусорное ведро все выкидывают. — Похоже, эмоциональная реакция Лунина только позабавила оперативника. — Так что не надо на меня орать, сходи да покопайся там. Или ты ведро уже вынес? — Вынес, — окончательно разозлился Лунин, — это только ты у нас выносишь. Мозг мне особенно. Илья уже собирался отключиться, но Зубарев успел отреагировать быстрее: — Зайди в мою комнату. Возле кровати на тумбочке посмотри. Где-то в стопке лежит твоя бумаженция. Никакой стопки в комнате Зубарева на самом деле не было. На прикроватной тумбочке лежала пустая картонная папка, под ней были сложены несколько листов бумаги, среди которых Илья без труда обнаружил то, что было ему так нужно. «Пуховик синий короткий, с капюшоном». — Не то! «Джинсы светло-голубые». — Не то! «Ботинки высокие коричневые, марка SALOMON (не точно)». — Опять не то! «Свитер… часы… серьги…». Вот! «На правом запястье напульсник из эластичной ткани ярких цветов (возможно, красно-зеленый, красный точно присутствует)». — Вот! Оно! — Ты еще здесь? — Илья поднес телефон к уху и удивился, услышав по-прежнему добродушный голос Вадима. — Конечно, здесь, — отозвался оперативник, — я же должен убедиться, что ты ничего не перепутал. Да! Надеюсь, ты в тумбочку не лазил? — Нет, а что там? — машинально уточнил Илья, перечитывая данное Кнолем описание дочери. — Вот это тебе знать вовсе не обязательно. — Ясно, значит, презервативы, — пробормотал Лунин, — впрочем, сейчас это не важно. Бери своих практикантов и выдвигайтесь к дому Борискина. Знаешь, куда ехать? — Так здесь Григорич поблизости, он подскажет. А что у нас в доме Борискина? — насторожился Вадим. — В доме Борискина у нас задержание, — с притворным равнодушием произнес Илья, — встречаемся там через десять минут. — Так это получается, — изумленно выдохнул оперативник, — зам Кноля его дочку порешил? — По поводу «порешил» пока ничего сказать не могу, а вот насчет зама ты точно не угадал, — усмехнулся Лунин, — задерживать не его будем. — А кого тогда? — еще больше удивился Зубарев. — Его сына, — коротко ответил Илья и, нажав отбой, спрятал телефон в карман. Глава 13 Задержание Быстро собравшись и оставив недовольную Рокси дома, Лунин вышел на улицу и зашагал по вычищенному до черноты тротуару. Не доходя пары сотен метров до коттеджа, в котором жили Борискины, Илья увидел оперативников и составившего им компанию участкового. Заметив Лунина, вся компания дружно двинулась ему навстречу. — Ну, Илья Олегович, колись, — потребовал Зубарев, — чего там в этой бумажке было такого интересного, что ты разом все дело расследовал? — Да что ж там быть такого могло? — растерянно бормотал участковый, на которого никто не обращал внимания. — Я ж ее сам писал. Не было в ней ничего путного. — Напульсник, — коротко бросил Лунин. Поняв по лицам окружающих, что этого недостаточно, он был вынужден объяснить немного подробнее: — У девочки на руке была манжета-напульсник. Ярких цветов, предположительно красно-зеленая. Так ведь, Петр Григорьевич, писали такое? — Кажись, писал, — наморщил лоб Колычев, — точно, писал! Мне ж говорил Аркадий Викторович — рука у нее побаливала, вот она и носила манжетку все время. — Все время, — многозначительно повторил Лунин, — это значит, не снимала без крайней необходимости. Так? — Так, — хором отозвались Кольт и Макаров, а Зубарев, начав злиться, ткнул приятеля кулаком в бок. — Не томи, Илюха! — рявкнул оперативник. — Тогда как вы объясните, что на руке Димы Борискина вчера я видел точно такой же напульсник, как и у Алины Кноль? Илья задал вопрос торжественным тоном, давая понять всем присутствующим, что ответ настолько очевиден, что на самом деле и ответа никакого не требуется. Все так очевидно, что остается сделать всего два дела. Первое — задержать преступника, второе — воздать должное его, Лунина, сообразительности и наблюдательности. Как это часто бывает, сообразительность окружающих не соответствовала ожиданиям. — Вдруг у него тоже рука болит? — задал показавшийся Илье необыкновенно глупым вопрос Макаров. Укоризненно взглянув на лейтенанта, Илья вздохнул и покачал головой, давая понять, что не считает нужным комментировать столь несуразное предположение. — А что, Илья, пацан прав, — к удивлению Лунина, Вадим поддержал Макарова, — в поселке, небось, один магазин хозтоваров. — Два, — вставил реплику Колычев. — Пусть два, — кивнул Зубарев, — все равно, если они эти манжетки брали в одном магазине, есть вероятность, что купили одинаковые? — И руки у них одновременно заболели? — перешел в контрнаступление Лунин. — Вадик, напряги голову! У тебя много знакомых с такими манжетками ходит? Лично у меня таких нет. — И у меня, — занял правильную позицию Кольт, тут же заслуживший одобрительный кивок следователя. — У Кноля секретарша есть, — вновь вклинился в разговор Колычев, — Ольга Львовна, замечательная, скажу вам, женщина, такие курники делает, ни у кого так не получается. Моя у нее рецепт выпросила, все сделала по написанному, из духовки вынимает — запах, аж слюни текут. Попробовали — не то! Вкусно. Но не то! — Григорич, — укоризненно вздохнул Зубарев. — Так к чему это я, — спохватился участковый, — она ж целыми днями сидит, на компьютере чего-то печатает, а от этого дела тоже запястья побаливать начинают. Нерв, что ли, какой-то там защемляется. Так вот она на обе руки ниточки подвязывает, шерстяные. И вот с этими ниточками все время ходит. Говорит, помогают. — Но ведь не манжеты? — хмуро уточнил Лунин. — Не манжеты, — был вынужден признать участковый. — Значит, совпадением это считать мы не можем, — заключил Илья, сворачивая начавшую утомлять его дискуссию. — У вас же помещение для задержанных имеется? — А то как же, — с гордостью в голосе подтвердил участковый, — аж две камеры. А то ведь всякое может случиться, а от райцентра далеко, пока дождешься, где-то ж хулиганов держать надо. — Вот и замечательно, — удовлетворенно кивнул Илья, — сейчас молодого человека в одну из камер определим, а потом с ним как следует пообщаемся. Думаю, в соответствующей обстановке он быстрее разговорится. — А может, все же сперва расспросим мальчонку, откуда у него браслет взялся? — неуверенно предложил Колычев, но, увидев нахмуренное лицо Лунина, тут же смущенно пробормотал: — Хотя, наверно, по-вашему лучше. Сперва хватать, потом разбираться. — Илья Олегович, — от волнения голос Макарова немного подрагивал, — а можно мы? — Что — мы? — не понял вопроса Лунин. — Мы с Юркой, — от смущения лицо Макарова мгновенно затянуло всеми оттенками красного, — со старшим лейтенантом Кольтом проведем задержание. — А что, пони — тоже кони, — выразил одобрение Зубарев. — Пусть молодежь себя проявит, им хоть потом у себя в отделе будет что рассказать. Немного поколебавшись, Илья достал из кожаной папки лист бумаги. — Держите. Постановление о задержании. — Только не усердствуем сильно, как-никак несовершеннолетний, — напомнил Вадим уже устремившимся вперед оперативникам и с усмешкой обернулся к Лунину: — Пойдем, молодежь подстрахуем, а то еще накосячат чего-нибудь. Высказанные в шутку опасения Зубарева начали сбываться раньше, чем Кольт и Макаров успели подняться на крыльцо дома Борискиных. Дверь коттеджа распахнулась, выпуская наружу высокого мужчину в камуфляжной форменной куртке, и по ступеням медленно начал спускаться сам хозяин дома. — Борискин Михаил Анатольевич? — Выступив вперед, Макаров преградил мужчине дорогу. — Он самый. — Борискин недоуменно оглядел стоящих у калитки оперативников. — Чем обязан, молодые люди? Две руки одновременно исчезли за отворотами курток. Борискин успел испуганно вздрогнуть, и тут же обе руки столь же синхронно вынырнули наружу. В каждой из них мелькнуло распахивающееся на лету удостоверение. — Старший лейтенант Кноль. — Старший лейтенант Макаров. Представившись, оперативники коротко переглянулись. В результате этого стремительного и молчаливого совещания было решено, что дальнейший разговор будет вести Макаров.