— Чушь какая-то, — не поверил Кирилл. — Что там могут добавлять? — Не знаю, — ответила Алина. — Может, вакцину от какой-то новой заразы. Или белки из очередных насекомых. Говорят, на некоторые может быть аллергия — вплоть до анафилактического шока. Испытывать такое обычным порядком слишком стрёмно, пострадавшие потом исками замучают. А выпавших из социума не жалко, их уже всё равно практически нет. — И что, такое здесь уже было? — недоверчиво спросил Кирилл. — Аллергия, анафилактический шок? — Пока не было, — призналась Алина. — Но это ничего не значит, возможно, тут проводят опыты с отложенными последствиями. Кирилл мысленно выругался — надо же, позволил втянуть себя в спор о конспирологии. Хотя столько раз зарекался. Он кивнул и поспешил сменить тему. — Ладно, допустим, ты права. Пусть это полигон, а мы подопытные кролики. Но почему всё-таки я шестёрка? — Бигфарме для испытаний нужна аутентичная выборка. Усреднённая по всем параметрам. Они её и собрали — но кое-чего у них до сих пор не хватает. — Чего же? — спросил Кирилл, уже догадываясь, что ответит Алина. — Беременности, конечно. Естественно, беременных не могло быть среди добровольцев — людей, растерявших все цели и смыслы. А здесь всего три женщины, и две из них уже не фертильны. Выходит, у наших вивисекторов надежда только на меня. Ко мне третий день подкатывают разные уроды, достали вконец. Я так тебе обрадовалась… А ты туда же… — Извини… — Кирилл почувствовал, что краснеет. — Я совсем об этом не думал… — Врёшь! — перебила его Алина. — Все вы только об этом и думаете. — Ну… Знаешь… — Кирилл замялся, не зная, что сказать. — А ты вообще себя в зеркале видела? Алина нахмурилась, но ничего не ответила. — И ты думаешь, что подкатывают к тебе исключительно по заданию Бигфармы? — спросил Кирилл. — Других причин быть не может? — Ладно, мир, — улыбнулась Алина. — Подхалимничать ты умеешь, лизнул глубоко. Пойдём, покажу тебе автомат для забора крови. 20 Борис с Матвеем поднялись на второй этаж и остановились у двери в конце площадки. Доставать ключ Борис не стал — нажал на кнопку звонка, сообщая, что пришёл не один. Обычно Оля встречала его в весьма соблазнительном виде, так что предупреждение было не лишним. Но в этот раз ждать не пришлось, дверь отворилась почти сразу. Оля отошла в сторону, пропуская друзей в квартиру. — Опоздали! — ответил Борис на немой вопрос подруги. — Второй раз подряд. Давно у нас не было таких проколов. Оля молча кивнула — подробности уже не имели значения, копаться в них не было смысла. — Проходите на кухню, — сказала она, — я заварю кофе. Мужчины уселись за стол, Оля подошла к кофейному автомату. — Всем как всегда? — Да, пожалуйста, — кивнул Матвей. Оля поставила на стол поднос с тремя чашками кофе, села рядом с Борисом и посмотрела на Матвея. — Мы можем как-то надавить на Антипова? Возможно, он что-то знает. — Нет, — ответил Матвей, — мы же не спецслужба. Но даже если б и могли, не думаю, что это бы нам помогло. Антипов мужик тёртый, сразу уйдёт в несознанку. Да и вряд ли он что-то знает, скорее всего, его использовали втёмную. — Засада, — вздохнула Оля. — Полная, — согласился Матвей. — Боюсь, нам опять придётся вернуться к началу. Для чего могут использовать наших марсиан? Cui prodest, как говорили латиняне. — Всё-таки подозреваешь терроризм? — спросила Оля. — Или что-то другое? Например, ограбление? Матвей усмехнулся. — Нет, на двенадцать друзей Оушена наши марсиане явно не тянут. Этот вариант можно сразу отбросить. Он посмотрел на Бориса. — А ты что думаешь? Борис пожал плечами. — Мы исходим из того, что у марсиан какая-то своя автономная миссия. Но что если они — лишь часть глобальной операции, винтик в системе. Если вся их задача — вовремя передать кому-то соль или что-то в этом роде? В этом случае мы в принципе не сможем ни до чего додуматься. — Тогда это тупик, — сказал Матвей. — Если их задание не требует никаких специальных навыков, то простое изучение их анкет ничего нам не даст. Но! Заниматься этими анкетами всё равно придётся, потому что других зацепок у нас нет. — Думаешь, там можно накопать что-то ещё? — спросил Борис. — Что общего у марсиан мы и так знаем — им нечего терять. По сравнению с этим всё остальное настолько вторично, что и говорить не о чем. Флуктуации на уровне погрешности. — И они одиноки, — добавила Оля. — «Одиноки» — необходимое условие для «нечего терять», — сказал Борис, — так что вряд ли стоит выделять его отдельно. — Это связка, конечно, — согласилась Оля, — вопрос лишь в том, что в ней главное. Если «нечего терять» — то нам надо выяснить, что марсиане могут сделать для организаторов проекта. А если главное «одиноки» — что организаторы могут сделать с марсианами. Но это две разные задачи. Или из марсиан будут делать активных агентов, или они нужны как пассивные носители биоматериала и подопытные кролики. — Что в лоб, что по лбу, — подвёл итог Матвей. — И от террористов, и от Бигфармы за версту несёт махровейшей конспирологией. Давайте на время забудем о наших предположениях и постараемся вытянуть из имеющихся анкет всё, что можно. Будем собирать статистику, не стараясь подогнать её под какую-то гипотезу. — Так что ты всё-таки надеешься найти в анкетах марсиан? — спросил Борис. Матвей сделал неопределённый жест рукой. — Может быть не в анкетах, и может не у марсиан. Возможно, правильнее будет идти от противного. Кирилл ведь отослал больше сотни анкет отчаявшихся — тех, кому нечего терять. А отобрали всего десять рекрутов, причём взяли не первых попавшихся — отбор шёл до самого конца. Почему не подошли отбракованные? Что с ними было не так? — Звучит разумно, — согласилась Оля. — Если отбирали по анкетам, значит, критерий должен быть где-то в них. Но я его не нашла, как ни искала. — Я тоже, — сказал Матвей. — Подозреваю, что анкеты были лишь отправной точкой проверки кандидатов. Скорее всего, у заказчика есть служба, способная копнуть глубже, проверить электронный след всех претендентов. А теперь мы должны повторить их путь и пройти по тому же следу. — Мы должны… — повторил Борис. — В смысле — я должен? Оля улыбнулась и накрыла ладонью его руку. — Ты всегда всё понимаешь правильно. 21 На следующее утро друзья собрались в кабинете Матвея. Борис запустил приложение, и настенные экраны ожили, заполняясь столбцами слов и чисел. — Таблицы распределений, — пояснил Борис. — Сравнение отобранных и отсеянных по всем возможным параметрам. Возраст, здоровье, образование, профессия и так далее — всё, что смог нарыть. Матвей жестом указал на левый экран: — Это то, о чём я думаю? — Да, — кивнул Борис. — Мы уже убедились, что имеем дело не с подпольной клиникой чёрных трансплантологов. Но у меня всё ещё оставалось подозрение, что исполнители получили очень специфический заказ с редкими характеристиками, позволяющими обойти иммунологический барьер. На этой таблице распределение претендентов по группам крови в системе АВO — с учётом антигенов на поверхности эритроцитов и антител в плазме крови. И тоже — никаких явных отличий, как и по всем остальным параметрам. Я уже не уверен, что отбор был целенаправленным; возможно, участников программы выбрали случайным образом. — Отбор там был, — возразил Матвей, — а значит, были и критерии. То, что мы их не нашли — наша недоработка. Но это не повод бросать начатое. Вспомните, чему я вас учил — если сами чего-то не можете, обратитесь к тому, кто может. — Ты о КуДзу? — догадался Борис. — Но он со мной даже разговаривать не станет; хорошо, если с лестницы не спустит. После истории с биомемом1 он считает меня предателем. Матвей недовольно поморщился. — Что за детский сад! Объясни ему, что тогда ты не имел права ничего рассказывать, слишком многое было поставлено на карту. Он должен понимать такие вещи. — Я тебя понимаю, — сказал Борис, — но и его я тоже понимаю. Он-то нам доверился, а мы… — Я пойду с тобой! — перебила его Оля. — Надеюсь, беременную женщину он с лестницы не спустит. Мужчины переглянулись. — Ты уверена, что хочешь этого? — спросил Матвей. — А у нас есть выбор? КуДзу — живая легенда; если кто-то и сможет нам помочь, то только он. Борис мог бы поклясться, что Матвей именно этого и ждал. Причём он не просто предвидел решение Оли, но и каким-то образом сознательно подвёл её к такому выбору. А перед этим он точно так же поступил с Алиной. Борису и самому порой приходилось ненавязчиво подталкивать людей к нужным решениям; он не комплексовал по этому поводу, поскольку считал свои решения правильными. Наоборот, он чувствовал удовлетворение от успешно выполненной работы. И только сейчас до него дошло, насколько циничны манипуляции «принуждения к правоте». Воистину, когда ты — это одно, а когда тебя — это уже совсем другое. Правота — страшная сила. Он не будет мешать Матвею, потому что тот всё делает правильно — как бы отвратно это ни выглядело. Да и сам он при необходимости будет поступать так же. Только теперь вместо удовлетворения будет испытывать горечь и стыд. Борис посмотрел на Олю: — Тогда завтра? Матвей хотел что-то сказать, но Оля опередила его: