– Давай поищем… там? – и он кивнул в сторону разгрома. – Его не может там быть, потому что днём он был в этой штуке! – Кто-то мог взять нож из этой штуки и положить туда для достоверности картины. – Он махнул рукой в сторону разгрома. – Уже после того, как мы все уехали в отделение. – Здесь всё заперли! А дверь просто так не взломаешь! Ты обратил внимание? У них как в бункере! Тонечка выскочила в прихожую, выхватила телефон и стала светить фонариком в дверной замок. – Не взломано тут ничего! Если открывали, то ключами! Саша! – А? – Я ничего не понимаю, – произнесла Тонечка жалобно. – Почему я не понимаю?! – Я-то уж совсем ничего не понимаю, – пробормотал Герман. – Я же не пишу сценарии. – При чём тут сценарии?! Она вбежала на кухню и энергично почесала свои буйные кудри. – Думай, думай, – велела она себе. – Предположение, что нож вынули из раскладки, чтобы подложить на место возможного убийства – чушь. Здесь сотрудники всё осмотрели, составили протокол и уехали, зачем подбрасывать нож после осмотра, для кого?.. Но всё же нужно попробовать поискать. – Я попробую, – сказал Герман, перешёл на другую половину и уставился в пол. – И дверь, – продолжала Тонечка. – Дверь не взломана, а она совершенно точно была заперта! Значит, открывали ключами. Давай подумаем, у кого могут быть ключи. – Я вынул связку из замка зажигания красной машины, – отозвался он, присев на корточки и осторожно рассматривая какие-то черепки. – Кондрат сказал, что это машина его жены. – Стало быть, и ключи тоже её, – подхватила Тонечка. – Ну, у него свои ключи должны быть точно. Но он в кутузке. Остаётся тётя Мотя, которая днём вопила и билась. – Она домработница и звать её Светлана Павловна Махова. – Кстати, – Тонечка посмотрела на мужа с восторгом. – Кстати, это мысль! Она могла вернуться и подложить нож! Как раз для достоверности картины! Помнишь, она сразу стала кричать, что твой друг Кондрат сволочь и поганая свинья, допился и зарезал Леночку! Вряд ли она знает, что второй раз под протокол никто ничего не осматривает! – Н-да… – пробормотал Герман. Копаться в осколках и мусоре было противно. Он косился на зазубренные пики выбитых стёкол с подсохшими красными каплями, и от их вида его мутило. – Он сильно пил? Твой повар? – Не знаю, я давно его не видел. Раньше пил как все. – Откуда он вообще взялся, Саш? Для чего мы сюда к нему поехали? Он поднялся с корточек и переступил через опрокинутый стул. – Я сто раз уже говорил!.. Старый приятель, позвал в гости, чего не съездить! – Ну да, ну да, – согласилась Тонечка. – В Рим мы не полетели, потому что тебе некогда, а в Нижний Новгород – совсем другое дело, конечно! Чего не съездить… Герман промолчал. Тонечка вновь принялась открывать шкафы. – Как ты думаешь, где может быть собачий корм?.. – Если первое, второе, третье и компот, то в холодильнике, а если мешок, не знаю где. Ищи. – Какой ты умный, Саша. Тонечка заглянула в холодильник, но там не было ничего, что могло сойти за собачий обед, и вообще готовой еды почти не было. Видимо, Кондрат Ермолаев готовил, что называется, «с ножа» – приготовлено, съедено, всегда свежее, всегда с пылу с жару!.. Зато холодная кладовая ломилась от припасов – здесь хранилось такое изобилие, что Тонечка несколько секунд озиралась в изумлении. На полках в образцовом порядке были разложены пакеты и расставлены сверкающие банки, отдельно лежали приправы, какие-то стручки и ветки, плотно закупоренные стеклянные сосуды, в одном из них на дне оказался диковинный цветок. Спаржа, артишоки, фенхель, имбирь, сельдерей, какие-то травы, отдельно, за стеклом – десять сортов и разновидностей муки! Как видно, повар еду любил, холил и лелеял! – Саш, подойди! Посмотри, что тут! Захрупало стекло, Герман подошёл и присвистнул. – А собачьего корма так и нет? – У него всё разложено идеально, у твоего Кондрата, – сказала Тонечка. – Такое только в кино показывают!.. Стало быть, и собачья еда должна храниться по всем правилам! – Ты знаешь правила хранения собачьей еды? – Из пакета пересыпать, закрывать крышкой, не на свету и не на жаре, – протараторила Тонечка. – Это все знают, у кого собаки. Пошли отсюда, а то мы тепла напустим! У него здесь аж два градусника, на этой стене и на дальней, видишь? Они вернулись в кухню. Герман потёр затылок – голова начинала болеть как-то снизу, от шеи. – Ему хотелось скорей уехать отсюда, вернуться в «Шератон», съесть двойную порцию огненной ухи, выпить рюмку водки, завалиться на чистые простыни и спать до часу дня. Но его жена искала собачий корм. В самом углу кухни, за холодильником, обнаружился справный дубовый бочонок с плотной крышкой. Тонечка потянула, крышка открылась не сразу. – Нашла!.. Саш, притащи с улицы миску!.. Она возле будки! Как же хорошо, сейчас собака наконец поест! – Налей ему виски, – буркнул Герман, распахивая дверь. – Собака наконец выпьет! – Уличные собаки, – вслед ему проговорила Тонечка, – зимой едят снег, а виски они не пьют! И воду они тоже не пьют! Им хватает снега! Миску с едой она вынесла сама, чтобы послушать, как пёс станет радостно и упоительно хрустеть, и, понаблюдав немного, вернулась в дом. – И всё-таки, куда мог деться нож? Кто его взял?.. И зачем?.. – Может, поедем? – попросил Герман, чувствуя, что малодушен и жалок. – Ну сил никаких нет, Тоня! – Поезжай, – тут же откликнулась Тонечка. – А я тут ещё побуду, потом выйду к магазину и вызову такси. Всего и делов! – Я так и думал. Некоторое время они молча копались в обломках и черепках. Герман сердито, а Тонечка задумчиво. – Нет здесь ножа. – Зато смотри, что я нашла!.. Она подняла с пола пухлый том, переплетённый малиновым, и стала дуть на обложку. С неё посыпались земля и мелкие стеклянные крошки. – Мы станем читать вслух? – Это альбом с фотографиями, балда, – сказала Тонечка. – Дивная вещь, таких давно ни у кого нет. Герман вздохнул. Тонечка открыла первую страницу. – Смотри, фотографии совсем новые! Прошлая осень, а тут Новый год. Везде даты стоят! Твой Кондрат любитель семейных альбомов? – Я не знаю. – А ты вообще что-нибудь про него знаешь? – Я точно знаю, что он не мог убить жену, – заявил Герман. – Вот это я знаю! Тонечка захлопнула альбом и сунула его в рюкзак. – Дома посмотрим, – решительно проговорила она. – Саш, я схожу на второй этаж, ладно? – А там тебе что понадобилось?! Она пожала плечами. – Ну, просто посмотреть. Мы же должны понимать, как они жили! Вдруг у них разные спальни и всякое такое. – Да какая нам разница, какие у них спальни?! – почти зарычал Герман. – И вчера Кондрат наверх не ходил! Он лазал в подвал за яблоками! И вообще, давай уже поедем отсюда! Тонечка с сочувствием поцеловала его в щёку, выбралась в коридор и зажгла свет. И тут же позвала негромко: