Разошлись поздно, условившись, что завтра сходят в музей на набережной, в какой-то дом Рукавишникова. Оказывается, там есть зал, а в нем одна-единственная картина про Козьму Минина! Козьму проходили по истории, и тут Родион не ударил в грязь лицом. В номере было прохладно и чисто, и Родион сразу ушёл в свою комнату. Он очень быстро привык к тому, что у него есть своя комната!.. Тонечка, позёвывая, включила телевизор и прилегла на покрывало, решив, что полежит минут десять. Сил раздеваться, умываться и укладываться как следует не было никаких. Она прилегла и вдруг насторожилась. Что-то не так. В номере что-то изменилось. Она села и стала оглядываться по сторонам. Да нет, вроде бы всё в порядке. Тонечка пристроила голову на подушку, подложила локоть и как следует осмотрелась. Чемодан, куртки, всё на месте. – Саша! – позвала она и опять села. Он выглянул из коридора. – Саш, открой чемодан! – Что достать? Он распахнул крышку, и они оба уставились в чемоданное нутро с изумлением. Все вещи были перевёрнуты, скомканы и засунуты кое-как. Тонечка вскочила и подбежала. – А я думаю, что не так! Все вещи висят не так! Вот эти висели на одной вешалке, а твои с той стороны! А сейчас… видишь? – Вижу, – согласился Герман. Он знал привычку жены раскладывать вещи трепетными кучками – сам он всегда швырял как попало, а она вечно сворачивала, развешивала, разглаживала! «Саша, – объясняла она, – у меня никогда не было такой одежды! Я её люблю, что здесь смешного?» С его точки зрения смешно было всё, он не представлял, как можно… любить собственную одежду! Тонечка вынула из чемодана джинсы и свитера и свалила на кровать. – Так, на первый взгляд ничего не пропало, – растерянно рассуждала она. – Саш, кому понадобилось рыться в наших вещах? Герман открыл и закрыл пустой сейф – они им так и не воспользовались. Полазал по карманам – перчатки на месте, а больше ничего там и не было. – Странно. Зачем-то Тонечка заглянула под все подушки, а потом полезла под кровать. – Что ты делаешь? Она вылезла из-под кровати и села на ковре на пятки. И призналась: – Не знаю. Но у нас что-то искали, Саша. В чемодане открыты все молнии на карманах!.. Мы их никогда не открываем. – Да, – согласился Герман. – Чушь какая-то. – Мне не нравится эта чушь, Саша! – Можно подумать, мне нравится, – вид у него был озабоченный и сердитый. – Нужно у парня посмотреть, там тоже рылись? И, постучав, зашёл к Родиону. Тонечка принялась складывать вещи. Муж вернулся и сказал, что у Родиона в шкафах что-то искали – вещей у него нет, но запасные подушки и одеяла все перевёрнуты. – Нас не было целый день, – Тонечка запустила руку в кудри. – И здесь без нас кто-то похозяйничал! А если б я Родиона не встретила на улице, он бы пришёл и застал тут кого-нибудь?! – Посторонних в отель не пускают, – успокаивал Герман. – Камеры кругом. И на этаж без карточки не поднимешься, лифт не поедет. – Что это значит? – Что тут шуровал кто-то из персонала. У кого была карточка. – Горничная? – Кто угодно, Тоня. Она сунула ему в руки стопку вещей: – Помоги мне. Они уложили вещи в чемодан и посмотрели друг на друга. – Давай детей в Москву отправим, – предложила Тонечка. – Прямо завтра. Всех троих. – Мы не можем, – проговорил Герман, подумав. – У Родиона нет документов, а наши не поедут никуда, ты их знаешь. – Поедут, не поедут, какая разница! Мы заставим. – Я завтра посмотрю запись с камер, – предложил Герман. – Кто у нас был и когда. – Тебе не покажут. Он отмахнулся. – Ну, Мишакову покажут! Это всё легко решается. Тонечка уселась на кровать и огляделась по сторонам. – Мне теперь кажется, что в любую минуту к нам могут вломиться бандиты, урки и гопники авторитета Сутулого, – призналась она. Он сказал хмуро: – Я выставлю их вон. – Саша, – Тонечка потёрла лицо. – Что можно искать в наших вещах? Деньги? Но это вполне респектабельное место, вряд ли тут воруют у постояльцев! В сейфе мы ничего не держим. Серёжки, – она потрогала уши, – на месте. Кольца, – она посмотрела на руки, – тоже на месте. Герман, которого обыск в номере встревожил гораздо сильнее, чем он хотел показать своей неугомонной жене, неожиданно привлёк её к себе и поцеловал в губы. – Тоня, – прошептал он проникновенно. – Ты самая лучшая женщина на свете!.. – Почему? – тут же спросила она. Требовалось продолжение признаний. Но ничего не вышло!.. – По всему, – ответил он. – Давай спать, а?.. Тонечка долго не могла уснуть, ей слышались шорохи, звуки, мерещились тени и казалось, что кто-то скребётся в дверь. Муж спал, закинув локоть за голову, и храпел. Она его даже не переворачивала. …Завтра она позвонит Сергею Степанову из ФСБ и расскажет, что у неё в номере кто-то рылся. Детей отправит в город – в Нижнем Новгороде полно разнообразных занятий – и запретит являться в гостиницу, пока не вернутся взрослые. …А если искали Пояс Ориона?.. Стало быть, тот, кто искал, уверен, что он может быть здесь? То есть у её мужа?! Как это проверить?.. И если Пояс на самом деле у него, значит, они все в опасности – и она, и дети! В самой настоящей опасности, не придуманной, не сценарной! И тут уже неважно, что она, Тонечка, лишилась «надежды и опоры». Важно, что по её вине дети могут лишиться… жизни. Ей стало так страшно, что она вскочила, бросилась в ванную и стала жадно пить тепловатую воду из-под крана.