В такси Тонечка смотрела в окно и то и дело восклицала, обращаясь к Родиону: – Смотри, как красиво! Нет, ты смотри, смотри! Всё для того, чтоб не думать, отчего её муж так перепугался! И мысль, пришедшая ей в голову вчера во время разговора с той же Галиной Сергеевной, вновь приблизилась и стала в сторонке, ожидая, когда Тонечка обратит на неё внимание. А ей так не хотелось! Вот она и восклицала без конца. И так получилось, конечно, что самый интересный момент она проспала. – Это что? – спросил Родион, подвинулся на сиденье и опустил стекло. – Вот там? Это же … – Воздушные шары! – засмеялся водитель. – Когда погода хорошая, они часто с обрыва летают. Ты никогда не видел, парень? Родион оглянулся на Тонечку, глаза у него блестели. – Вон, вон, смотрите! – Он так сильно высунулся в окно, что Тонечка потянула его за штаны, испугавшись, что вывалится. – Летят! В просторном сияющем небе плыли огромные разноцветные шары с корзинами – как во сне. Они плыли медленно и так парадно над слиянием Волги и Оки, словно выныривали из голубых высот и плавно, величественно снижались. – Я никогда не видел! – повторял Родион. – Ни разу! Только по телику! А в жизни они совсем другие! Я думал, они мелкие, а они… огромные! А как ими управлять? – Там пилоты, – объяснила Тонечка. – И газовые горелки. Они как-то умеют ловить ветер и этими горелками регулировать высоту. Мальчишка захлёбывался от восторга, позабыв обо всём на свете – о том, что объелся так, что его мутило, о красивой девушке Насте, которую он надеялся увидеть, но утром она так и не появилась, о боли в боку и в коленке, о том, что его ищут и вот-вот найдут, и даже о том, что дядька оказался каким-то там поваром, вот ужас!.. Он смотрел, глубоко дышал, вцепившись в пластик автомобильной двери, и изо всех сил запоминал – чтобы потом нарисовать. – Я знаю, как нарисовать! – вслух выпалил он с восторгом и оглянулся на тётку. – Что? – не поняла она, и он больше на неё не оглядывался. Шары долго не кончались – а они все ехали в машине, и им то и дело было видно их, то над водой, то над холмами, и Родион всё смотрел и смотрел. Когда переехали мост и шары остались где-то позади, он ещё какое-то время старательно укладывал увиденное в рисунок. Нужно так нарисовать, чтобы чувствовалась их огромность и плавность хода, и он придумывал, как это сделать. ..Жалко, что нет ни бумаги, ни карандашей!.. Они вышли из машины возле длинного, как дядя Стёпа-милиционер из детской книжки, дома, и тут мальчишка сообразил, что так и не понял, куда и зачем они приехали с кудрявой розовощекой тёткой. – А чё мы тут станем делать? – спросил он со всем возможным безразличием. Ему казалось, чем безразличней, тем безопасней. – Собак смотреть, – ответила тётка весело. – Ты любишь собак? – Ужасно, – признался Родион, моментально позабыв, что должен быть безразличен. – Они добрые. Гладить даются. У нас в детдоме два кота, так они не даются!.. – И я люблю, – призналась Тонечка. – Ты только не удивляйся, здесь живут очень маленькие собаки, не такие, как во дворе у твоего дяди! Так, звонить мы не будем, нам сказали, что открыто. Давай за мной. Тонечка зашла в тесную прихожую и позвала: – Галина Сергеевна! Мы приехали! – Я сейчас! – отозвались из комнаты, и тотчас же на разные голоса затявкали очень маленькие собаки. – Вы пока разувайтесь! Тонечка мигом стянула ботинки. Родион тоже стал тянуть, но никак не получалось. Наклониться он не мог – проклятый бок словно железным прутом проткнули, – а сесть было некуда. Тонечка моментально сообразила, присела и по очереди стащила с него кроссовки. Он стоял весь пунцовый, даже лоб взмок. – Да ничего страшного! – воскликнула она, увидев его физиономию. – Подумаешь, ботинки снять, ерунда какая! Галина Сергеевна появилась из-за угла: – Проходите, проходите!.. Только калитку за собой закрывайте! Оказалось, что коридор поделён на две части, из одной в другую на самом деле вела низенькая белая калиточка. – Это от собак, – объяснила она. – Чтоб обувь уличную не грызли! Наглотаются всякой заразы, мало ли! Тонечку позабавило, что калитка защищает не обувь от собак, а собак от обуви! Это прямо интересно – такой штришок. – Я с племянником, – объявила она хозяйке. Кажется, со вчерашнего дня она уже привыкла к наличию племянника и произносила это легко, как будто так и надо. – Его зовут Родион. А это Галина Сергеевна. В комнатах продолжалось бодрое тявканье. Осторожно – Тонечка сразу за Галиной Сергеевной, Родион сразу за Тонечкой – они зашли в просторную кухню-гостиную с высокой барной стойкой, кушеткой, несколькими табуретками и многочисленными полками. Полки были уставлены не посудой и вазами, а призами и кубками, которые стояли так плотно, и их было так много – от пола до потолка! – что в первую секунду Тонечка подумала, что Галина Сергеевна, должно быть, ещё и судья международной категории и то и дело награждает кого-нибудь призами!.. – Это всё мои собаки на разных выставках получают, – объяснила Галина Сергеевна со скромной гордостью. – Ставить некуда. – Собаки? – спросил Родион. У него сегодня был день открытий. – Я думал, собакам только медали дают. За службу на границе. – Медали тоже дают, – ответила Галина Сергеевна. – Они у меня на балконе в ящике. Ну, готовы? Я выпускаю! И пошла в соседнюю комнату. Тотчас из неё вылетели, словно на стрекозиных прозрачных крыльях, несколько ушастых, тонконогих, невесомых существ и закружились по комнате. Тонечка засмеялась. Родион замер. – Это Китти, – представляла существ Галина Сергеевна, – ей уже двенадцать лет. Следом Бобби, ему пять. Дальше Оскар, он молодой, ему всего два. Дейзи, их бабушка. И та девчонка, которую вернули, Буси. Вон она самая последняя мчится!.. – Какие прекрасные собаки! – воскликнула Тонечка от души. Невесомые существа продолжали кружить по комнате вокруг них. – Это не собаки, – сказал Родион. – Какие ж это собаки! – Самые настоящие! – воинственно вступилась за своих Галина Сергеевна. – Он крошечные, конечно. Но зато самые настоящие собаки! Они верные, преданные, душевные! Всё понимают! – А можно подержать? – спросила Тонечка. Галина Сергеевна посмотрела на неё и улыбнулась. – Вы присядьте пока вот здесь. Мальчик, ты тоже садись. Они сейчас успокоятся немного, и можно будет подержать. Я вообще не очень приветствую, когда щенков на руки просто так берут, чтоб они лишнего не надеялись. Они же знают, когда за ними приходят, чтоб взять в семью. Родион посмотрел на странных существ. …И эти знают?.. В детдоме все знали, когда вдруг за кем-то приезжали. Никто никому ничего не говорил, но дети всегда точно понимали, кого возьмут, а кого нет. И ему вдруг так жалко стало этих собак, просто до слёз!.. Они ведь как и он сам – не бездомные, не голодные, не на улице. Но всё равно ждут, что заберут. Те, у которых здесь дом, спокойны и уверены, а остальные должны… пристроиться. И ещё неизвестно, к кому пристроишься! Вот у него, у Родиона: дядька вроде нашёлся, а его сразу забрали то ли за драку, то ли за что похуже, и вообще оказалось, что он повар! Должно быть, повар это и неплохо, всегда при еде, вон как тётя Люба, но всё-таки хотелось, чтоб дядька оказался бизнесменом, или военным, или хотя бы уж водителем. Всё лучше, чем… повар!.. И вообще Родион был уверен, что поварами только женщины бывают! Нет, по телевизору в разных глупых шоу время от времени показывали поваров-мужчин, но он подозревал, что это просто артисты. Как и сейчас он подозревал, что летающие ушастые существа – всё же не собаки. – А вы давно ими занимаетесь? – Тонечка чинно уселась, куда ей показали, и завела беседу. – Да уже больше десяти лет. У меня Китти первая, вон та, которой сейчас двенадцать. У меня тогда трудные времена были, я с работы ушла, и как-то всё не ладилось. Вот мне муж и сказал – займись собаками, отвлечёшься. Например, крысарика заведи, такое дивное существо. А я ему и говорю: как такую собаку завести, её нигде не достанешь! И он, знаете, достал. С тех пор и занимаюсь. Родион почесал нос. Слово какое глупое – крысарик! – Так называется порода, – пояснила Галина Сергеевна, словно услышав его мысли, – пражский крысарик. Они чумных крыс душили. – Так крысы здоровые! И толстые! – Это сейчас крысы здоровые и толстые, – сказала Галина Сергеевна. – А в давние времена они были чуть побольше мышей. Амбарные крысы. Эти собачки – настоящие охотники. Очень быстрые и внимательные. – Да ну, – не поверил Родион. – Точно, точно, – подтвердил Тонечка. – Я много о них читала. Она изловчилась и подхватила самую младшую, как раз пролетавшую мимо. – Вот так держите столбиком, – взволновалась Галина Сергеевна. – Под попу и под передние лапы. Иначе им неудобно. Тонечка перехватила собаку, как было велено. Собака ничего, не вырывалась, только сильно колотилось сердце под тоненькими воробьиными рёбрышками, и мелко дрожали огромные тонкие уши. Родион со своим стулом придвинулся и стал рассматривать близко-близко. Тонечка чувствовала, как от его головы тонко и приятно пахнет улицей и знакомым гостиничным шампунем. – У неё зубы! – вдруг восхитился мальчишка. – Белые-белые и мелкие-мелкие!