– Призрак маленькой девочки, отравленной жестокой мачехой, преследует мальчика, чтобы заставить его рассказать о ее судьбе и спасти ее маленькую сестренку. Это классический случай – вымышленный, но превосходно описанный – о матери с синдромом Мюнхгаузена. Однако есть и другие диагнозы, которые могут тут подойти. Мать может быть психически больной, или впасть в состояние депрессии, или у нее возникают галлюцинации… Вариантов много, когда она способна причинить вред собственному ребенку или спрятать его. В некоторых случаях мать даже может не понимать, что она сделала. Я обдумала его слова, пока он ел сэндвич. – Знаете, она выглядит совершенно нормальной. Я понимаю, как трудно это определить, но должны же быть какие-нибудь видимые признаки безумия. С синдромом Мюнхгаузена их можно не заметить, если не искать сознательно, но другие болезни, о которых вы говорили, – нет, мне кажется, их трудно пропустить. – Совсем не обязательно. Некоторые люди, замышляющие преступление против детей, кажутся совершенно нормальными. Многие педофилы выглядят как самые обычные парни из соседнего дома. Тут он был совершенно прав. – И не забывайте, что вы не общались с ней в обычной обстановке. У нее пропал сын. Это стрессовая ситуация даже для психически больного и даже если она сама является виновницей его исчезновения. – Наверное, так и есть. – А вы не исключаете возможного участия ее бывшего мужа? – Я навела справки, но мне ничего не удалось откопать. – Я бы немедленно его допросил. Он может сообщить много полезного, если захочет быть откровенным. И мне не следует вам объяснять, что он может рассказать о том, что произошло, когда умер их первый ребенок. А если повезет, вы узнаете, считает ли он ее виновной в смерти ребенка. Он сейчас здесь? – Должен приехать в город через пару часов. – Хорошо. Значит, во время беседы вы будете видеть его лицо. Едва ли я бы хотела видеть это еще раз – щеку Дэниела Лидса украшала такая огромная бородавка, что могла бы с легкостью поддерживать висячее растение. Бородавка притягивала мой взгляд, и мне с трудом удавалось соблюдать приличия во время нашего разговора, состоявшегося сразу после его приезда в Лос-Анджелес. После встречи с его бывшей женой, маленькой и аккуратной, мне даже представить себе было трудно, что их могло что-то связывать. Он ввалился в участок: бледный и одутловатый, как беременный белый медведь, живот тяжелыми складками свисает с брючного ремня. Он был ужасно похож на водопроводчика. Однако Дэниел Лидс оказался умным человеком, способным хорошо выражать свои мысли. Он был явно расстроен исчезновением сына. Прежде чем перейти к неприятным вопросам, я постаралась навести мосты и потому после выражения сочувствия спросила о том, что обычно не вызывает раздражения. – Чем вы занимаетесь? – Ракетами. Я с трудом сдержала смех. Нет, он совсем не походил на ученого. – В самом деле? – довольно глупо пробормотала я. – Да. В самом деле. Моя должность называется инженер по ракетным двигателям. Наша компания разрабатывает двигатели ракет и самолетов. Главный заказчик – военные. – Значит, у вас много работы. – Много. – А другие заказчики есть? – К сожалению. – Ну, наверное, у вас очень интересная работа… – Честно говоря, я не имею права обсуждать свою работу, детектив. Я связан правительственными контрактами. Вот вам и беседа на безопасную тему. Что ж, пора приступать к делу. По телефону мы установили, что он находился в Аризоне, когда пропал Натан. Наверное, служба безопасности на его предприятии воспримет наш запрос как личное оскорбление. Впрочем, я все равно это сделаю, но сейчас меня интересовало совсем другое. – Расскажите о ваших отношениях с Натаном, мистер Лидс. Он заерзал на стуле. То ли сиденье было для него неудобным, то ли его смутил мой вопрос. – Естественно, я вижусь с сыном довольно редко. Я пытаюсь сохранить с ним хорошие отношения, оставаться настоящим отцом, но это довольно трудно делать, находясь в Аризоне. Он чудесный ребенок. И я очень по нему скучаю. – А у вас были с ним какие-нибудь проблемы в последнее время? Я знаю, что у детей и родителей часто возникают трудности, даже несмотря на то, что они друг друга любят. Например, со мной такое иногда случается. – Нет, пожалуй, мне нечего вспомнить. Он хорошо учится, ведет себя уважительно, хотя я чувствую, что скоро у него возникнут проблемы, характерные для подросткового возраста. Я улыбнулась, думая об Эване, всегда готовом выдать что-нибудь остроумное и дерзкое. – Вероятно, так и будет. Однако обычно с этим удается справляться. – Пожалуй, я не заметил ничего особенного. У нас очень хорошие отношения. Конечно, на расстоянии их поддерживать легче. Если бы мне пришлось воевать с ним каждый день, как это вынуждена делать Эллен, мне бы нашлось, что сказать. Он дал мне повод задать следующий важный вопрос. – Я хотела спросить о ваших отношениях с матерью Натана. Он вздохнул. – Пожалуй, они вполне приличные для разведенной пары. Мы стараемся не усложнять друг другу жизнь, если вы об этом. – А вы можете рассказать, что послужило причиной развода? После некоторых колебаний он тихо ответил: – У меня появилась другая женщина. Да, правильно говорят насчет злой любви – и козлов. Я не могла себе представить, что этот мужчина мог понравиться какой-то женщине. Однако Дэниел был умен и хорошо воспитан, и я не сомневалась, что он заботливый отец. Тем не менее смотреть на него было неприятно. – Вы расстались мирно? – Поначалу нет, но потом, когда страсти немного улеглись, Эллен поняла, что устала от меня. Мне кажется, что сейчас она уже не переживает из-за нашего развода. С тех пор прошло почти десять лет, и мы оба сильно изменились. – И все это время вы жили в Аризоне? – Нет, я переехал туда пять лет назад. Мне было трудно принять такое решение, я не хотел расставаться с Натаном, но мне сделали заманчивое предложение. – И вы поддерживали регулярный контакт с Эллен? – Пожалуй, да. Она сообщает мне обо всех событиях в жизни Натана, у него самого это не очень получается – он слишком несобранный. А его мать сказала: мечтательный. – Да, у меня сложилось аналогичное впечатление. Значит, ваши отношения с Эллен в целом были доброжелательными? – Я бы даже сказал, сердечными. Она хочет, чтобы я оставался отцом для Натана. И я ей за это благодарен. Она достойная женщина. – А какое впечатление она производила на вас в последнее время? – Что вы имеете в виду? – Не была ли она чем-то огорчена? – Ну, сын исчез… – Нет, я имела в виду – до того. – Ах, вот вы о чем. Нет, я ничего такого не заметил. – Насколько мне известно, вы потеряли ребенка из-за СВДС. – Да, еще до рождения Натана. – Приношу свои соболезнования. – Благодарю вас. Тогда нам пришлось нелегко. – Я понимаю. И как это пережила Эллен? Он вновь заерзал на своем стуле и заметно помрачнел, поняв, к чему я веду. – Что вы хотите этим сказать? – довольно резко спросил он. – Она была огорчена, разгневана, у нее опустились руки? – Детектив, она потеряла ребенка. Как она могла себя чувствовать? – Не знаю, мистер Лидс. Мне не довелось перенести такое горе, но я пытаюсь понять. Кроме того, нам важно уяснить, как она может реагировать на данную ситуацию. – Но разве это поможет отыскать Натана? – Ну…